Рассудив, что если начальство в поселке будет считать нас пропадающими от голода в заснеженных горах, то быстрее найдет вертолет, сообщать об удачной охоте на базу мы не спешили.
Прошло еще две недели, и наконец-то из-за перевала послышался характерный звук МИ-8. Это называлось «санитарным спецрейсом» для эвакуации оголодавших геологов.
После посадки, выяснилось, что в группу спасения входили, помимо фельдшера, еще несколько наших коллег. Один из них ненароком споткнулся об ящик с мясом и опрокинул его. Забота о нашем физическом состоянии мгновенно сползла с лиц прибывших. Выслушав объяснения о вредном влиянии мясной диеты на здоровье, фельдшер прописал нам витамин С в виде лимона и «небольшую» дозу коньяка. С тем мы благополучно и весело вернулись в цивилизацию, в «город» Батагай.
Вертолет МИ-8
А рога того оленя до сих пор украшают беседку на даче.
На фото дикий олень и домашние. Найдите различия!
* – Александр Кошенков, выше он для отмазки назван К., поскольку, если прочтёт, то непременно скажет что я всё наврал и всё было не так.
= = = = = = = = = =
В КОНЦЕ ИМПЕРСКОЙ ГЕОЛОГИИ
Весной путь к вожделенному полю для московских геологов делился на три этапа. Первый кончался в Домодедово, когда, стряхнув с себя организационно-бюрократические экспедиционные дела и сдав рюкзаки в багаж, расслабляешься в салоне в долгом перелете на восток страны. Второй оканчивался на базе экспедиции в ожидании вертолета, после насыщения собственной жабы разнообразным полевым барахлом и жратвой, пантомимы дружелюбия при посещении ПАНХа*, местных властей и прочих нужных организаций. Третий этап заканчивался уже в тайге, после выгрузки вертушки, провожания взглядом её исчезающий силуэт над соседней горой и под радостное жужжание армады комаров.
В тот год мы с Валентином Б. находились в конце второго этапа. Осталось только дождаться рейса самолета с основной толпой геологов с бичами и выпихнуть их вместе с грузом в поле. Накануне я выловил местного главмента, появившегося наконец-то в поселке, и получил хранящуюся у них вязанку нашего служебного оружия. Начальником милиции Зырянки был в то время симпатичный двухметровый подполковник, с шикарными казацкими усами и запоминающейся фамилией Скорохват. Он был знаменит наведением идеального правопорядка в посёлке, предоставляя альтернативу любому асоциальному элементу: немедленно исчезнуть из Зырянки или посетить местное КПЗ. После её посещения, любой бич незамедлительно мчался в направлении аэропорта. Без всякого насилия, только заценив интерьер камер с изморозью на стенах.
Мы с Валей к вечеру засели на почти пустой базе Аэрогеологии на окраине Зырянки, представляющую собой несколько бараков с одним длинным, с множеством «кабинетов». И стали расслабляться, поскольку больше делать было абсолютно нечего. В процессе расслабления, после обсуждения геологии района, истыкав вилками геолкарту на стене и немного её порвав, мы плавно перешли к теме оружия, грудой сваленного в углу комнаты. Миновав тему про баб. К последней бутылке, под утро, рассуждения об огнестреле перешли в практическую плоскость. Что лучше, патрон 7,62х25 ТТ или 9х19 Люгер. Поскольку парабеллума в наличии не было, то взяв ТТ, пошли проверять их убойность. На самом крайнем брошенном срубе базы на болоте, сложенном из полуметровых бревен лиственницы. Постреляв снаружи и изнутри, убедились, что иногда бревна пробивает, а иногда нет. После, допив остатки и удовлетворенные, улеглись спать.
Утро началось довольно гнусно. Мало того, что похмелье после продукта якутского ЛВЗ* всегда плохое. Так ещё и будил меня подполковник Скорохват. Шевеля усами, деликатно потряхивая кровать и осуждающе глядя на валяющиеся по всем углам стволы, секретные карты и пистолет на столе в обрамлении остатков закуски. «Добрый день, Александр Константинович! Почему-то у вас все двери на базе распахнуты и все спят».
«Приплыли», – подумал я. «Неужто ночью мы кого-то подстрелили?»
Отнюдь. Подполковник пришел лишь выпросить пару палаток и спальников, необходимых ему для служебной деятельности. Ушел он через час, довольный и проигнорировав наш бардак с оружием. Заначка палаток и спальников у меня имелась, так что мы расстались друзьями.
Днём пришел АН-24 с коллегами. Все завертелось и через пару дней несколькими рейсами МИ-8 отряды разлетелись по своим участкам. Поле началось. Со всеми его радостями.
ПАНХ* – планирование авиации народному хозяйству. Самый главный орган при работе с малой авиацией при СССР.
ЛВЗ* – ликеро-водочный завод. Самая вонючая водка в СССР выпускалась в Якутске и Симферополе. Пить могли только настоящие геологи.
= = = = = = = = = =
БОЯЗНЬ ВЫСОТЫ
С детства боялся высоты. После того, как в нежном возрасте меня снимали с пожарной лестницы с пятого этажа, в доме на Каляевке. Работая до ликбеза на буровой, ни разу не залез выше 2 метров. И тем не менее окончил геологоразведочный и стал работать в горах. И хрен бы с ними, с горами, но на Северо-Востоке туда только вертолетом!!! Первый полет у меня был на МИ-6, хорошо хоть замудохались при его загрузке (12 тонн!!!), но все равно чуть не обгадился за 1,5 часа полета из Жиганска.
В кабине МИ-8
Отучил меня от акрофобии и аэрофобии мой первый начальник партии Лева Натапов. Сунув в руки карту и затолкав в МИ-8, напутствовав: выберешь лагерь, но чтоб вода, дрова, рыба и красивое место.
Пилоты закономерно, как сусанина, посадили меня вперед, в фонарь, на автопилот. Под ногами пустота, типа Останкинской башни. И вверх, за перевал… Мерзавец командир чиркал колесами о вершинки (о! это самый шик у летунов) и на просьбу сделать кружок, клал аппарат на бок. После этого, никаких фобий все долгие годы работы. Но, будучи в Крыму, черт дернул меня пойти в платную (!) прогулку по Кара-Дагу. На самом высоком месте, я глянул вниз и… В общем, позорно, на четвереньках отполз от обрыва на глазах у всей группы туристов. Забавно, но акрофобия оказывается заразна: пара теток поползли вместе со мной. Уже внизу, в Коктебеле, до меня дошло. Это потому, что за лазание по этим горам мне не платили зарплату!!!
Не ходите в горы за бесплатно! Только за зарплату!
= = = = = = = = = =
НА ЧЕМ ГОТОВИТЬ ЖРАТВУ
При любом путешествии на авто по России и её лимитрофам, по местам, где отсутствуют кафе и гостиницы, встает вопрос: на чем готовить жратву. И чем обогреться в палатке, если холодно. В первых вояжах обходились костром для готовки. Попытки пристроить в современную палатку традиционную дровяную печку типа буржуйки, не вызвали энтузиазма. Горит палатка из синтетики великолепно, от любой искры.
По мере приобщения к цивилизации, постепенно сложился оптимальный набор мобильных тепловых приборов. Мини-газовая горелка для кофе-чая во время перегонов. И баллон газа на 5-10 литров под походную газовую плиту для основательной остановки. Можно таскать и керосин/солярочные печки, но с ними хлопотно. Как и с дровяными печками в палатки. Газ – наше всё.
