- Но... тогда ты не вернешься домой?

    - Я и так не вернусь. Моих сил даже сейчас хватит только на то, что бы уйти. После того, как я поделюсь с тобой, их станет меньше. Ничего. Ваш мир не принимает меня, он стремится меня вытолкнуть. И он это сделает с моей помощью. Протяни руку.

    - Нет!!! Ты не должна!

    - Это мой долг. Ради твоего и моего мира. Я не хочу, что бы к нам попали ваши болезни. Дай руку!

    Последние слова прозвучали настолько властно, что девушка не смогла противится им. Она вложила свою руку в ладонь драконе и почувствовала, как что-то проникло в неё бурным потоком. Чужая магия. Незнакомая, мощная и... Добрая. Да, именно так, добрая.

    - Всё. Теперь ты можешь. Иди, сестра. Пройди через перевал. Делай свою работу. Да, когда я... уйду, сожги это кровавое пятно. Сделай это в память обо мне. Прощай сестра.

    - Прощай.

    Дракона выпрямилась, поднялась на задних лапах, расправила крылья, взмахнула и взлетела. Ветер, поднявшийся при этом, согнул старые деревья, некоторые вырвал с корнем. Но девушка устояла. Теперь она могла выдержать и не такое. Она стояла, подняв голову к небу, и следила за полётом своей... сестры. Да, теперь сестры. Та тяжело поднималась к небу, затем исчезла в золотой вспышке. Девушка посмотрела на лужу крови, оставшейся от драконы. Интересно, трогать её и так смертельно? Похоже да, трава по краям почернела и скукожилась. Одно заклинание, и огненная стена поглотила всё, что осталось от драконы.

    Девушка молча развернулась, взяла свои вещи и пошла в сторону перевала. У неё было много дел.</p>

<p>

    Прошло несколько сот лет.

    В комнате без окон, сырой и тёмной, тускло чадили два факела. Стены были увешаны блестящими железными инструментами жуткого вида, предназначенными для того, что бы рвать и мучить живую плоть. В одном углу сидел на скамейке послушник, держа на коленях большую книгу. Был он молод и хорош собой, в его глазах можно было разглядеть сомнение и жажду понять. В другом - толстобрюхий монах склонился над почти обнажённой женщиной. Его маслянистые глазки светились похотью в неровном огне факелов. Ещё недавно она была молода и хороша собой, теперь же её тело покрывали кровоподтёки, раны и синяки, в углу рта засохла струйка крови. В чёрных глазах, некогда сводивших с ума не одного парня, была боль и пустота. Ей очень хотелось умереть, но и этого не позволялось.

    - Ну что, ведьма, - прогудел монах. Губы его шевелились, как два больших жирных червя. - Теперь то ты знаешь, каково перечить святому брату? Хочешь умереть, да?

    Женщина с трудом открыла глаза. По щеке скатилась слезинка. И ведь совсем недавно она могла отбрить его острым словом! А теперь, когда у неё вырезали язык...

    - Ничего, завтра ты умрёшь, обещаю. Сейчас я пойду помолюсь перед святой девой за твою грешную душу, а потом... Ты будешь приговорена! Твой костёр уже сложен на площади! И монах мерзко захрюкал, что означало у него смех. Несчастная закрыла глаза. Ей всё уже было безразлично.

    - Я пойду помолюсь, - сказал монах послушнику. - А ты, смиренный брат мой, тоже почитай над ней надлежащие молитвы. Приготовь её к переходу в другой мир, ибо мы не должны отдавать дьяволу её душу. Пусть даже она сама ему продалась! И будь осторожен, ибо нечистый коварен!

    Послушник молча кивнул, как и подобает младшему, не имеющему права говорить без разрешения, взял книгу, и присев над несчастной, начал нараспев повторять молитвы. Монах удовлетворённо кивнул и вышел в дверь. Он поднялся по лестнице и проследовал прямиком в трапезную, где его уже ждали братья по вере.

    - Хо-хо, смиренные братья! - воскликнул он с порога. - А где моя кружка, что бы восславить святую деву радостным питием? Дюжина здоровых монашеских глоток ответила ему громовым хохотом. Подбежавший служка быстро налил ему ведёрную кружку пива, и, получив подзатыльник, отбежал в сторону. Из толпы монахов высунулась одна толстая морда в рясе.

    - Как там ведьма, смиренный брат? - радостно спросила она.

    - Призналась! - ответил монах и захохотал. - Во всём призналась!

    - Слуги нечистого от тебя не скроются, святой брат! - крикнула ещё одна рожа. - А как ты узнал, что она ведьма?

    - Да просто! С чего порядочной женщине отказать смиренному монаху, - тут он изобразил руками святой знак, - в маленькой просьбе... - И он смиренно опустил очи долу, уставившись в кружку. Вид пива в кружке ему напомнил, что надо срочно выпить.

    - Короче, раз не дала, значит ведьма! - подытожил он.

    Стены содрогнулись от хохота дюжины глоток.

    Между тем, послушник читал над несчастной ведьмой молитвы, как заведённый. Внезапно комната озарилась светом, тёплым и ласковым. Послушник испуганно вскочил и изумлённо уставился на стоящую посреди комнаты женщину, от которой и исходило сиянье. Она была высок и стройны, рыжие волосы струились по её плечам, в зелёных глазах таился весёлый смех. Она ласково улыбнулась и прикоснулась рукой к его лбу. Страх ушёл, осталось спокойствие.

    - Иди отсюда, брат, - произнесла она. - Не нужно творить зло моим именем. Иди и делай добро, как я учила людей.

    - Но как же...

    - Не бойся этого монаха. Он уже никому не причинит зла. - Тут она нахмурилась - Я пыталась спасти его от обжорства, но он предпочёл радости тела, а не души. Бедный. Но он умрёт быстро, это всё, чем я могу ему помочь.

    - Но я не уверен. Он говорил, что нечистый коварен...

    - Верь мне, брат. И ты будешь спасён, как будет спасена она. - Она подошла и поцеловала его в лоб.

    - Верю тебе, сестра! - прошептал он, упав на колени.

    - Спасибо, брат. Уходи из этой обители зла. Мы с тобой ещё встретимся, обещаю.

    И она наклонилась над лежащим телом.

    - Иди ко мне, тихо попросила. - Иди.

    Над лежащим телом возникло сияние, сливающее с сиянием святой девы. Словно тень поднялась от него, выпрямилась и удивлённо огляделась.

    - Что со мной, - раздался тихий голос, - я уже в аду?

    - Уже нет, - улыбнулась женщина. - Пойдём со мной. Забудь обо всём. Теперь у тебя всё будет хорошо.

    И они исчезли. Послушник встал, наклонился над мёртвым телом, закрыл её глаза. Затем бережно положил книгу на скамейку, и вышел из комнаты. По коридорам с обезумевшим видом бегали монахи, бормоча молитвы. "Умер, умер" - раздавалось вокруг. - "Так и упал, с окороком в руке". Послушник не обращал внимания. Он молча шёл сквозь шум. Просто шёл. У него было много дел.</p>