- Гунн, что случилось?

   - Стреляли. Жду команды.

   - Домой, и быстро. Маро, вставай, покупка отменяется.

   - Есть! - ответила Гунн.

   В следующее мгновение свободной рукой она зашвырнула меня в седло, затем Маро поперёк спины. Проскакали бешенным галопом прямо к дому, изредка перескакивая неосторожно припаркованные машины. Парень, висящий в руке Гунн, орал от боли и страха. В холл влетели, почти не останавливаясь, только Гунн пригнулась, не задеть притолоку, а мне и того не надо. Слезли.

   - Гунн, поговори с нашим другом. Только вежливо, без синяков. И не оставь отпечатки пальцев на пистолете.

   - Будет сделано, - ответила Гунн, нехорошо улыбаясь.

   - Я думаю, ты понимаешь, что "без синяков" означает так же и не калечить. - Сказал я.

   - Разумеется, Сёмыч! За кого ты меня принимаешь? Я буду вежлива, как...

   - Как белый и пушистый котёнок, - подсказал я. - Кстати, ты заметила, в кого он стрелял?

   - Да, в Маро. - сказала она хмуро.

   - Понятно. Идём, Маро, тут без нас разберутся. Я покажу тебе твою комнату.

   Маро пошла за мной, в крыло, где обитали рабыни.

  - Вот твоя комната. Сегодня ты отдыхаешь, а завтра... посмотрим. Одежду тебе я сейчас закажу по стелларнету, принесут до вечера. Что касается досуга, телевизор тут есть, кристаллы имеются. Планшет на столе. Если что-то не работает, скажешь Мидори. Не знаю, может быть дать тебе музыкальный инструмент? Говори.

   - Хорошо бы пианино, - сказала она. - Такое, маленькое. Очень хочется играть.

   - Понимаю. Кажется, у нас есть одно. Надо будет попробовать тебя в дуэте с Ю, когда она выздоровеет. Так, что ещё? Обед скоро будет. Да, перед тем, как в нас выстрелили, ты сказала: "Он здесь". Кто он?

  - Я только узнала запах. Там был человек, просивший меня взломать сеть банка. Но я его не видела, только запах.

  - Скверно. А стрелок, которого поймала Гунн?

  - Раньше не видела. И запах незнакомый, - сказала она.

   - Не нравится это мне. Похоже, на тебя объявили охоту. Какое-то время тебе нельзя будет выходить на улицу. Отдыхай, я пойду вызову полицию.

   Поговорив с Мидори насчёт пианино для Маро, я направился к Гунн. У неё всё было в порядке, стрелок хмуро сидел в углу холла на корточках, баюкая руку, пистолет валялся в дальнем углу.

   - Ну как, - спросил я боевую подругу, - сказал ли он что-нибудь?

   Гунн пожала плечами.

   - Сказал, что его зовут Митрох Калах. Стрелял в Маро в целях борьбы с рабством. В знак протеста.

   Я хмыкнул и повернулся к парню.

   - Сколь отрадно видеть юношу, обременённого столь чистыми мыслями, как борьба за свободу рабынь. - Сказал я. - И зачем же ты стрелял в одну из них?

   - А тебе не пофиг? - сказал он. - В тебя что ль стреляли?

   - Да нет, не пофиг. Я за неё рассчитываю получить 25 тысяч кредитов. Если бы её убил, тебе пришлось бы возмещать ущерб. У тебя есть такие деньги? Если нет, то я просто-напросто купил бы тебя и продал потом за тридцатку.

   - Не твоё дело, - огрызнулся он.

   - Да, ты герой, - сказал я. - Кидаешься с пистолетом на безоружную девочку, которая даже не имеет права защищаться. И всё-таки, зачем?

   Я опёрся на трость, не спуская глаз с парня.

   - Рабы - сволочи, - сказал он. - Честному человеку никуда не устроиться, все места заняты рабами. Куда ни глянь, уроды с ошейниками. Всех перебью.

   - М-да, с тобой всё ясно, - сказал я. Ничего не умеющий и не обученный толком придурок, винящий всех в своих бедах.

   - Гунн, следи за ним, до прихода полиции. Ах, нет, вот же она, - сказал я, услышав звонок домофона. Подошёл, впустил двух полицейских.

   - Добрый день, ваши документы. - Сказал тот, что постарше.

   - Вы забыли представится... офицер Барбреди*, - ответил я. Он тут же потерял своё величие и теперь смотрел на меня снизу вверх с высоты своего роста.

   - Прошу прощения, господин Воссилов. К нам пришёл вызов...

   - Верно. Вон тот молодой человек стрелял в мою рабыню. К счастью, мой телохранитель Гунн, - Гунн слегка поклонилась, - смогла ему помешать.

   - Вот как? Где это случилось?

   - В двух кварталах отсюда, на улице Электриков. Мы трое, я, Гунн и рабыня шли в магазин. Гунн, рассказывай, как было дело.

   - Да, Сёмыч. Как только мы свернули на эту улицу, я увидела его, - она указала на Митроха. - Он вытащил пистолет, прицелился в рабыню. Я... приняла меры безопасности.

   - Понятно, - сказал Барбреди. - Хотелось бы ещё поговорить с рабыней.

   Я покачал головой,

   - Это невозможно. Она в стрессе.

   - И что? - Барбреди удивлённо приподнял брови. - Кого интересует мнение рабов?