– Перестрелку могут списать на что угодно, а вот красная ракета в небе – это сигнал тревоги для «Обсидиана». Последнее, что нам нужно в данной ситуации.

Бурый лишь вновь пожал плечами и присел на поваленное дерево. Шекспир склонился над одним из тел, но затем, безнадежно покачав головой, перешел к другому.

– Ну вот зачем ты его дробью нашпиговал, а? – досадливо поморщился военный, проверив труп офицера. – Всю электронику к чертям собачьим на металлолом перевел.

– Там есть еще один, тот, которого ты прирезал. В него я не стрелял, – сообщил Бурый, продолжая глядеть по сторонам, как если бы они вышли на прогулку в парк, а не находились бы сейчас в каких-то двадцати километрах от центра Зоны.

Шекспир кивнул, подходя к телу с разрезанным горлом. На лице солдата организации застыло изумление, отстегнутая дыхательная маска походила больше на странный резиновый нарост. На наголо выбритом черепе набито несколько татуировок в виде стрелок, расходящихся от макушки. Военсталкер наклонился и охлопал труп по карманам. Затем довольно ухмыльнулся и вытащил из бокового подсумка мертвеца длинный темный планшет.

– Ладно, признаю, твоя идея использовать эти арты была удачной, – произнес он, включая устройство – Как, ты сказал, они там называются?

– «Слепни», – откликнулся Бурый, отбрасывая в сторону сигарету. – Конечно, не полная невидимость, как у вас в Московской Зоне встречается, но тоже, по-моему, ничего.

Планшет разблокировался, показав карту местности с маршрутом патруля, отмеченным на ней красными точками.

– Да… – задумчиво протянул Шекспир. – Исчезновение из оптического спектра для любого, кто использует какие-либо электронные приборы. Хотел бы я знать, как такое вообще возможно.

Бурый лишь в третий раз пожал плечами в ответ, как бы говоря: «Это загадка Зоны».

– Ладно, гляди сюда. – Военный подозвал друга и ткнул пальцем в экран. – Эти ребята прошли путь от самой лаборатории и направлялись на блокпост в Ржавом лесу. Думаю, если мы пойдем по их следу, то минуем большинство новых очагов аномалий, которые в этих местах никто не картографирует.

– Ну… по крайней мере ты можешь на это надеяться, – кивнул Бурый и почесал щетину на подбородке. – Зона, она ведь, как известно, устраивать сюрпризы любит.

– Тогда давай предположим, что хоть в этот раз и хоть на этом пути оных сюрпризов будет поменьше.

– Эх, друг… ты неисправимый оптимист, – произнес Бурый и, вытащив детектор, пошел вперед.

Вход в лабораторию располагался в небольшом распадке между двумя поросшими лесом холмами. От покосившегося забора из ржавой металлической сетки вниз по склону уходила петляющая дорога. Судя по тому, что Шекспир видел на карте, разбитая бетонка тянулась до самой Припяти, а возможно, и дальше.

Внутри периметра силы «Обсидиана» разбили полевой лагерь. Ряд из одинаковых камуфлированных палаток образовывал своеобразную площадь. У ее дальней стороны возвышался широкий навес, под которым стояла техника: пара грузовиков и несколько джипов с пулеметами. Солдаты со снайперскими винтовками заняли старые сторожевые вышки, а группа техников возилась с системами связи, настраивая торчащие из бронированного фургона антенны. Возле уходящего в склон бункера прохаживались тяжеловооруженные бойцы в экзоскелетах.

Прибывшие из Московской Зоны солдаты «Обсидиана» щеголяли новыми, словно только что с конвейера бронекостюмами, в то время как другая часть охранников была одета в модели второго и даже первого поколений: громоздких лязгающих монстров, которые, возможно, были старше, чем сама Зона. Шекспир не удивился, увидев на их наплечниках эмблемы «Обелиска». Только эти фанатики могли все еще использовать подобную экипировку.

Ворота лаборатории были распахнуты настежь, и внутри горел свет. Расположенные через каждые десять метров лампы выхватывали из темноты островки бетонного пола и увитые кабелями стены. В глубину комплекса уходили провода, тянущиеся от привезенного «Обсидианом» передвижного генератора. Гигантская машина на гусеничном ходу мелко подрагивала, издавая характерный грохот.

– Хотел бы я знать, что им могло понадобиться в такой дыре, – пробормотал Бурый, опуская бинокль.

– Ты не поверишь, но ЦАЯ тоже прямо-таки жаждет это узнать, – усмехнулся Шекспир, продолжающий изучать лагерь в монокуляр.

– Все эти лаборатории давно разграблены сталкерами. Ну, кроме тех, что были запечатаны и законсервированы. Хотя даже их при новом руководстве Рубежа вскрыли и обчистили, вывезя все оборудование в другие Зоны.

– Именно, – подтвердил военный, посмотрев на друга, – эти подземелья стоят пустые, все ценное из них забрали, но «Обсидиан» все равно почему-то в них полез.

– Да не найдут они там ничего, поверь мне, – прошептал Бурый и, съехав чуть вниз по гребню, вытащил новую сигарету. – Я еще когда только в Зону пришел, большую часть этих лабораторий облазил. Зеленый был, думал, быстро бабки подниму. А там ведь ничегошеньки! Одна радиация, крысаки и скелеты. Как говорится, все уже украдено до нас.

Шекспир хотел что-то ответить, но в этот момент раздался рокот вертолетных винтов. Сначала далекий и едва различимый, он все нарастал, пока из-за вершины холма не выскользнули четыре хищных силуэта. Первым шел потрепанный «Ми-24» со сведенными с бортов эмблемами Изоляционных Сил. Вместо них был грубо намалеван человеческий бюст с головой, окруженной тремя обручами и раскрытым глазом в центре груди. Следом летел пузатый V-22 с обсидиановским прямоугольником на люках. Справа и слева конвертоплан сопровождали два угольно-черных беспилотника MQ-9 Reaper, похожих на инопланетных насекомых.

Медленно развернувшись, V-22 начал заходить на посадку, его турбины изменили наклон, и тяжелая машина грузно опустилась на поросшие травой плиты перед лабораторией. Эскорт остался кружить в воздухе, напоминая стервятников, собравшихся попировать трупом. Обелисковский «Ми-24», качнувшись, ушел куда-то в сторону Припяти, вероятно, на базу, а может быть, отстреливать сталкеров, слишком близко подходящих к Мертвому Городу.

– А вот и большое начальство, – произнес Шекспир, неотрывно глядя на конвертоплан. – Эх снайперку бы мне сейчас…

– А чего же ты ее не взял? – удивленно приподнял бровь Бурый. – Щас бы устроили с тобой «снайперскую миссию в Припяти».

– Нельзя, – отрезал военный. – Наша задача: наблюдение. Узнать, что затевает «Обсидиан», и свалить. Желательно без пальбы.

– Скучно-то как все у вас, – пробормотал Бурый и разочарованно покачал головой.

Задняя аппарель V-22 тем временем коснулась земли, и наружу вышли несколько человек. Возглавлял их мужчина в противогазе и длинном плаще с обсидиановскими нашивками на плечах. Следом за ним шли бойцы в тяжелой броне, вооруженные крупнокалиберными пулеметами.

Навстречу им от дверей лаборатории направилась целая группа ученых в одинаковых комбинезонах с зеркальными забралами шлемов. У каждого на груди вместо эмблемы Научного Отдела ЦАЯ стоял черный прямоугольник на фоне земного шара.

– Это кто? – осведомился Бурый, отлипший от бинокля и посмотревший на друга. – Как-то он не производит впечатления большого начальства.

– А чего ты ожидал? Мужика в пиджаке и с кейсом? – Шекспир тоже опустил монокуляр, чтобы окинуть взглядом всю площадку перед комплексом. – Это бывший правительственный сталкер Павел Нестеров. Ныне более известный как Наставник Янус – один из высокопоставленных полевых командиров «Обсидиана».

Вновь прибывшие вместе с учеными вошли внутрь лаборатории. Огромные двери с шипением начали сходиться за мужчиной в плаще и его телохранителями.

– Ну, не знаю… Чего-то посерьезнее, что ли? Ладно… Что все это значит для нас?

– Его присутствие, – пробормотал Шекспир, разворачиваясь на спину и медленно съезжая с холма, – значит для нас то, что разведка просчиталась. «Обсидиан» начал финальную фазу своего плана на три месяца раньше, чем мы думали, и теперь, видимо, все-таки наступит конец света…