Я надела красное кружевное бельё. Атласные простыни, гора подушек и огромный балдахин, свисающий с кровати, были чёрными, свет приглушённый, а в воздухе витал лёгкий аромат духов. Он определённо переделал эту комнату для таких фотосессий, потому что во всех гостевых комнатах, включаю мою, было светлое бельё и тропические узоры. Тихий рок, играющий фоном, задавал ритм всей атмосфере.

Я приняла долгий душ, собираясь с силами, и почти дважды отказалась от этой затеи. Но тогда получается, что это ещё одна вещь, в которой Обри обошла меня. И, блядь, мне надоело проигрывать ей.

На прикроватной тумбочке стояли миска с клубникой и бутылка вина. Я налила себе бокал, так как не знала, чем ещё занять себя, пока он всё подготавливал, и к тому же, побольше алкоголя звучало как хорошая идея. Надо отдать Нику должное, он не скупился, когда дело касалось алкоголя.

Он также не засматривался на меня. Я сняла своё простое хлопковое платье, как только вошла в комнату, зная, что чем дольше буду в нём оставаться, тем тяжелее потом будет мне его снять. Затем я обошла вокруг шикарно обставленной кровати, на которой, он поклялся, было чистое постельное бельё, и легла на подушки, пытаясь успокоить нервы.

Попивая вино и поедая вкуснейшую клубнику, я оценила всё, что он здесь обустроил. Дверь на балкон была приоткрыта, чтобы тёплый морской воздух немного развевал балдахин.

Это был умный и продуманный ход. Хитрый план, позволяющий женщине чувствовать себя не такой обнажённой, несмотря на то, что в этом и была вся задумка.

— Подожди, — его голос был хриплый.

Я замерла, поднеся клубнику практически ко рту.

— Медленнее.

Я потянулась языком к ягоде, поймала её за самый кончик и немного надкусила. Наслаждаясь сладостью, я откинула голову и облизала губы, а затем пальцы.

Ник работал спокойно и профессионально. Вспышка камеры не мешала и не прерывала моих движений.

Доев клубнику и отбросив хвостик обратно в вазочку, я откинулась на подушки и перекинула через плечо волосы.

— Как именно это работает?

Он облокотился об изножье кровати и ухмыльнулся.

— Ты знаешь, как это работает, поэтому руководи процессом сама.

Я закусила губу и положила одну ногу на другую, не зная, с чего начать, но я с уверенностью могла сказать, что вино, выпитое после всех этих маргарит, начало действовать.

— Хочешь, чтобы я научил тебя, как это делать? Думаю, будет лучше, если ты всё сделаешь сама, — его голос был мягким, а глаза казались чёрными в приглушённом свете комнаты.

Я кивнула, провела рукой по волосам и снова перекинула их через плечо, - лишь бы чем-то занять себя, - позволяя рассыпаться лёгкими волнами по моей спине. Мои глаза были накрашены в стиле смоки айс, а помада по цвету соответствовала моему лифчику с пуш-апом и платью. Единственное, что не совсем сочеталось со всем остальным, были мои ногти, накрашенные золотистым цветом. Гладкая, загорелая кожа и красное бельё на чёрном атласе.

Прежде чем я смогла задуматься, как Ник видит меня, его голос раздался на фоне музыки:

— Ляг на спину.

Я опустилась на простыни, автоматически согнув одну ногу в колене.

— Руки за голову, спину выгни, — он обошёл кровать, чтобы встать с более выгодного ракурса.

— Смотри вверх, но откинь голову назад.

Я откинула голову, демонстрируя длинную шею, и чуть приоткрыв рот, провела языком по нижней губе.

— Великолепно. Поднимись на локти, но спину оставь выгнутой.

Я ещё больше прогнулась в спине и сжала пальцы, грудь тяжело опускалась и поднималась.

— Посмотри на меня.

Я запрокинула голову, сузив глаза, сердце грохотало в ушах. Это было одновременно и непристойно и изящно.

Всё в этой позе кричало о распущенности. И он был прав, это было опьяняющее чувство.

Я опустила взгляд. Ник был возбуждён. Уже. Но он продолжал сидеть на краю матраса, держа дистанцию, как и обещал.

— Расслабься ещё больше, — потребовал он. — Возьми ещё одну клубнику. Поднести её ко рту и медленно опускай вдоль тела. Смотри на меня, пока делаешь это.

Охлаждённая ягода скользнула по моей шее, между грудей и по оголённому животу, возбуждая мои соски и оставляя мурашки. Я знала, что он всё видит сквозь мой тонкий бюстгальтер. И мне это нравилось.

Щелчки камеры были едва различимы, когда он прослеживал мои движения.

— Так, Сэди. Прекрасно. Подними руку и съешь клубнику. Представь, что это толстый, сочный член. Сомкни вокруг неё губы. Оближи её. Попробуй на вкус.

Мой пульс ускорился, пока я облизывала этот спелый фрукт, начиная с самого кончика. Капля сока побежала с уголка моего рта, и я поймала её языком.

Ник выругался.

Я расправилась с клубникой и потянулась, закинув руки за голову и запустив их в волосы. Покрутила бёдрами, сжав мышцы сначала на левой, а потом на правой ноге, прежде чем расслабиться и перевернуться на живот.

Он стал двигаться позади меня, и какая-то часть меня знала, что он снимает мою спину, бёдра и изгиб попы. Я приподняла её и взглянула на него через плечо.

Наши взгляды на секунду встретились, но этого было достаточно.

Сила, неоспоримая, первобытная сила женщины над мужчиной лишь с помощью красоты её тела наполнила меня. В этот момент я была богиней. И я наслаждалась этим.

Я медленно задвигалась, лениво потягиваясь и выставляя напоказ все свои изгибы. Я томила, дразнила и манила. Почувствовав, как тепло разливается у меня между ног, я захотела большего. Я не хотела, чтобы это чувство когда-либо прекращалось.

Уверенность сочилась из меня, и я встала на колени, шире раздвинув ноги. Вот, вот что заставляет мужиков умолять. Невозможность сопротивляться тому, что находится между женских ног. Это становилось причиной войн и битв. Цивилизации строились и падали из-за этой сладостной силы.

И сегодня эта сила была в моей власти.

Я провела пальцем по внутренней стороне бедра и поиграла с краем трусиков.

Резкий выдох Ника сделал меня смелее.

Откинув голову, я наблюдала за ним из-под опущенных ресниц, затем повернулась на бок, обвела пальцем возбуждённый сосок и пробежалась по краю лифчика. Накрыв рукой грудь, я приподняла её перед камерой.

Я закрыла глаза, лаская себя и двигая бёдрами. Я трогала себя так же, как когда-то трогал меня Уэст, и это чувствовалось так хорошо. Это заставило меня гореть.

Ник отошёл на задний план, и Уэст заполнил мои мысли.

Его руки ласкали моё тело, массируя до приятной боли. Его рот облизывал и обсасывал всё моё тело, сводя меня с ума. Его тело, прижатое к моему, заставляло меня взлетать ещё выше и быстрее.

Одна бретелька бюстгальтера упала, обнажая больше кожи.

Я представляла стонущего Уэста, трогающего свой эрегированный член и умоляющего меня глазами о продолжении.

Я прикусила губу и для него медленно задвигала бёдрами.

Он кивнул, лаская себя через джинсы.

Я облизала один палец, и провела им вдоль своего тела прямо к раскалённой плоти. Засунув его под трусики, я надавила на клитор и застонала. Вторую руку я опустила ниже и раскрыла складочки, жёсткое бельё обеспечивало мне необходимое трение.

Моё имя слетело с его губ. Словно молитва. Такое необходимое.

Закрыв глаза, я упёрлась пятками в кровать.

Подняв обе руки к груди, я ощутила, как они увеличились от возбуждения, стали тяжелее. Играя с ними, я щипала соски до ощущения приточной боли, пока не стала задыхаться. И повторяла эти движения снова и снова, нуждаясь в большем.

Матрас прогнулся, когда он придвинулся ближе, без сомнения для лучшего обзора.

Воздух наполнился моими вздохами, и я вспомнила, как он целовал меня после оргазма, и я ощущала свой вкус на его языке; наши соки смешались, пока мы лежали, переплетя наши руки и ноги.