— Тео, да приди же в себя! — кричит Молли. Я смотрю на нее, не понимаю, чего она от меня хочет. Она прикрывает рот от ужаса.

— О, боже мой! — она плачет. — С ней все в порядке?

Я сажусь в кресло и роняю голову на руки. У меня нет ответа на этот вопрос.

— Чувак, какого черта происходит? — Хьюго возникает возле меня.

— Я не знаю… не знаю.

— О, господи, — Молли плачет. — Кровь. — Джордж пытается ее успокоить, притягивая ее к своей груди.

Я вообще с трудом понимаю слов. Я разбит. Как будто мой мозг просто отключился. Я не готов к такому. Я не смогу с этим справиться.

— Да, слушай, давай я съезжу к тебе домой и привезу чистую одежду. Дай мне свои ключи. — Он поднимает руку. Я смотрю на свою одежду, моя белая рубашка вся в крови, крови Лилли. Я даю ему ключи.

— Джордж, ты можешь отогнать машину из зоны скорой? — Он снимает ключ и отдает его Джорджу.

— Конечно, — говорит он тихо.

Молли садится в кресло возле меня, я не уверен, что смогу справиться с ее состоянием.

— Гарри? — Мой голос охрип. Она кивает.

— Я ему уже позвонила, он в пути, — отвечает она. — Он прилетает сегодня.

— Хорошо, это… это просто хорошо. — Она берет мою руку и сжимает ее. Я позволяю ей держаться за меня, хотя это не приносит никакого облегчения.

Где-то спустя час выходит медсестра и говорит, что Лилли повезли в операционную, и что больше она сказать не может, так как мы не ее семья. Черт, ненавижу больницы, ненавижу все это дерьмо!

Так что я просто жду, бессознательно жду, когда узнаю о том, будет ли любовь всей моей жизни жить или умрет.

— Эй, — Хьюго садится возле меня, — она выберется, ты же знаешь, выберется. Это же Лилли. Эта женщина сильнее кого бы то ни было. Понадобится вся сила природы, чтобы остановить ее. — Я ничего не говорю, господи, ну почему так долго?

Пару часов спустя я посылаю Хьюго и Молли домой. Джордж остался со мной, напряженно наблюдая за мной. Я смотрю на свои часы, прошло уже шесть часов с того момента, как ее увезли в операционную.

— Где она? — Я поднимаю взгляд и встречаюсь с бешенными глазами ее брата. Он прожигает меня взглядом, его тело напряжено, а в глазах застыли слезы отчаяния. Джордж встает и останавливает его.

— Она в операционной, — говорит он тихо.

— Что случилось? — Его голос ломается, страх и опустошение накрывают его. Я не могу разговаривать с ним. Не могу ответить ему. Мои собственные слезы душат меня. Джордж заставляет Гарри сесть с кресло возле окна. Они тихо разговаривают. Я их игнорирую. Я даже не говорю «привет» Гарри.

Проходит еще час, когда мужчина в белой одежде входит в комнату ожидания.

— Мистер Паркер? — Гарри вскакивает со стула, я следую за ним.

— Я ее брат, — говорит он. Хирург кивает.

— Я доктор Дэвис. Я оперировал Лили. — Он прочищает горло. — Ваша сестра получила много ощутимых повреждений. — Его лицо серьезное и мрачное. — Она потеряла много крови, у нее была остановка сердца. Мы сделали переливание и прооперировали. — Она умерла. Лилли умерла. Мое сердце пропускает удар, слезы катятся из глаз. Черт! И я был причиной, я не слышу, что говорит хирург. Она могла умереть, но вернулась.

— Большая часть травм сосредоточена на левой стороне ее тела, я полагаю, что все травмы — это результат удара. Она сломала запястье, ключицу и несколько ребер. Так же у нее перелом скуловой кости и травма мозга. Левое бедро сломано, и раздроблена лодыжка. Наш ортопед смог восстановить ее ногу, но ей понадобится еще несколько операций. Мы так же уделили внимание ее остальным переломам, но, честно говоря, это не то, о чем нужно беспокоиться. — Он что серьезно?

— Отек ее мозга беспокоит больше всего. Мы не можем точно сказать, какой ущерб был нанесен. Для начала мы просто усыпим ее и позволим ее телу излечить себя. Мы будем знать больше в течение недели или двух. Так же одно из сломанных ребер повредило легкое, и у нее было внутреннее кровотечение. В ходе операции мы смогли остановить кровотечение и также уменьшить повреждение некоторых ее внутренних органов, но насколько это эффективно, мы узнаем в ближайшие сорок восемь часов. Она в интенсивной терапии, пока что мы держим ее в коме. — Лилли в коме. Лилли жива. На данном этапе, спасибо за это.

— Когда я смогу увидеть ее? — спрашивает Гарри, его голос еле различим. Доктор снисходительно улыбается.

— Вы можете увидеть ее сейчас, но только ненадолго. Я покажу вам, где ее палата. — Мы следуем за ним. Я не знаю, чего ожидать, поэтому, когда он приводит нас в палату Лилли, мои колени подкашиваются.

Гарри поворачивается и выходит из палаты.

— Мне нужна минутка, — шепчет он. Джордж идет с ним. И я не виню их. Из тела Лилли торчит слишком много трубок. У нее капельницы в обеих руках, голова забинтована, а ее нога и рука в гипсе. Она выглядит, как сломанная кукла.

Я сажусь на стул возле кровати. В груди болит. Я касаюсь ее пальцев, пытаясь не потревожить капельницу. Я не могу остановить слезы, катящиеся из глаз. Этого не должно было случиться с ней!

— Мне так жаль, Лилли! — шепчу я. И единственным ответом мне служит звук монитора, который подключен к ее сердцу.

— Сладкая, держись ради меня. — Какая-то часть меня думает, что это будет как в фильме, что она очнется, и все будет хорошо. Но это реальность, и она не очнется.

Гарри входит в палату, и Джордж стоит в дверях.

— Я пойду, — говорю я. Ему нужно время с ней. И сейчас я ничего не могу сделать.

— Что случилось? — спрашивает он, когда я прохожу мимо него. Его взгляд сфокусирован на Лилли.

— Я… я отвлекся от Кэсси всего на секунду, и она залезла в машину. Это была всего секунда… — Джордж кладет руку мне на плечо.

— Все хорошо, Тео. Это не твоя вина. Я тебя отвлек, — шепчет он. Я трясу головой.

— Нет, это моя вина. Эта бешенная стерва никогда бы не появилась рядом с ней, если бы не я.

— Нет, не появилась бы, — говорит Гарри.

— Гарри, — шипит Джордж, — это не честно. Никто бы не заставил эту женщину сделать то, чего она не хотела бы. Она хотела быть в той машине. Пыталась остановить Кэсси от совершения очередной глупости. В этом вся Лилли, она делает всякое дерьмо. — Гарри ничего не говорит.

— Все в порядке, Джордж. Я просто вернусь завтра, — говорю я ему. Но я не ухожу, я просто сижу в комнате ожидания, пока Джордж и Гарри не уходят. И я проскальзываю за двери ее палаты и сажусь на кресло возле ее кровати. Если они хотят, чтобы я ушел, то им придется вытаскивать меня отсюда силой.

ГЛАВА 15

ЛИЛИ

Моя голова раскалывается. Все, что я могу слышать — это устойчивое пиканье. Я пытаюсь открыть глаза, но моя голова такая тяжелая. И я опять проваливаюсь в темноту.

Я слышу голоса, должно быть, Молли и Джордж. Они говорят шепотом, и я пытаюсь услышать их.

— Если она не очнется в скором времени, он сломается, — говорит Джордж.

— Я знаю, — соглашается Молли. — Хьюго говорит, что никогда не видел его таким. — Тео, они, должно быть, говорят о Тео. Мои ощущения обостряются, как и боль, моя голова убивает меня, и моя грудная клетка болит. Ох, черт! Я слышу, как кто-то заходит в комнату.

— Ее пульс растет, я увеличу дозу обезболивающих.

— Я думал, что вы уменьшили дозу ее обезболивающих? — говорит Джордж.

— Да, но ее жизненные показатели ухудшаются. — В считанные секунды боль уходит, и мой мозг опять становится вялым, и в голове туман. Я опять проваливаюсь в темноту. И так продолжается в течение нескольких дней, есть моменты, когда я слышу какие-то голоса, как кто-то берет меня за руку, а потом опять ничего — просто темнота.

Я открываю глаза. В комнате приглушенный свет от лампы в углу. Моя голова пульсирует, я пытаюсь сфокусироваться хоть на чем-то. Комната выглядит как больничная палата. Что-то на моем лице и в моих руках. Я пытаюсь двигаться, но моя грудь болит. Я смотрю вниз, пытаясь двигаться, и замечаю, что кто-то спит на кресле возле моей кровати. Тео. Он выглядит уставшим и помятым. Щетина на его лице выглядит так, как будто он давно не брился, а волосы — в полном беспорядке. Он поднимает голову, и его глаза открываются. Он застывает, когда видит, что мои глаза открыты.