–Да ладно тебе! Прояви хоть чуточку довольства и благодарности! Эти люди приняли нас на свою планету, построили нам дома, позаботились обо всём.

–Разве мы не отвалили за это приличную сумму денег?

Джонатан не унимался. Он начал красочно описывать всё своё отвращение к болотам, к натуральному хозяйству, к спокойной жизни унитарной мини-планеты. С пеной у рта он доказывал Фреду, как это ужасно, когда человечество страдает страшной болезнью эпохи переселенцев – регрессом. На протяжении веков земляне накапливали знания и опыт, чтобы в одночасье смешать его с инопланетной породой. Ропот перерос в грубое ворчание на повышенных тонах, так что остальные члены группы начали оборачиваться и косо смотреть на разглагольствующего знакомого.

Руки непроизвольно сжались в кулаки. Когда слышишь такое, в грудной клетке начинает разгораться пламя. Зачем ты приехал сюда? Хотелось подойти и влепить Джонатану смачную оплеуху. Но то стало бы крахом всего. Я прикусила губу и лишь оглянулась, стараясь отразить в глазах всю злость, что нефтяным пятном разлилась в сердце. Джонатан, очевидно, заметил мой взгляд и немного стих, хотя ещё минут пятнадцать за спиной шуршали его сварливые реплики. Ну и переселенец мне попался!

Когда мы приблизились к деревне, из окон начали выглядывать люди. Некоторые вышли на улицу, остановились, просверливая глазами землян, какими сами они до недавних пор являлись. Всё-таки любопытство – это качество, которому только дай волю, и оно вырастет целым океаном сорняков. Даже если пару лет назад человек был равнодушным жителем мегаполиса, переехав в деревеньку, он неминуемо превратится в одного из зевак, который ни за что не упустит возможность поглазеть на редкое явление.

За спиной нервно фыркали, потупя глаза в пол, члены моей группы. Я сделала знак рукой, и они остановились. Из двухэтажного строения, напоминающего индейский салун из далёкого земного прошлого, вышел распорядитель. С этого момента ежегодно начиналась скучная часть, которую я знаю наизусть. Как правило, переселенцы идут на двухчасовой инструктаж, где им вкратце рассказывают о жизни на Перфундере.

Распорядителя я знаю с детства. Кейбл преподавал историю в школе нашей деревни и видимо поэтому был наделён необходимой способностью из года в год произносить одну и ту же речь с одинаковой воодушевлённостью. Наверняка, каждый из пятнадцати переселенцев подумал, что этот человек – настоящий оратор, мастер своего дела, что он готовил эту пламенную речь специально для них. Чтож, и я когда-то думала так же, пока однажды на уроке истории он не начал говорить нам пройденный пару дней назад материал. Замотался учитель, бывает. Когда слышишь рассказ, насыщенный эмоциями, кажется, что каждое слово оратор пропустил через все клетки своего организма. Если же ты слышишь это второй раз, золотое покрытие опадает и остаётся лишь железная рамка. Впрочем, это маленькое разочарование не подорвало во мне и в моих одноклассниках любовь к преподавателю, ведь он был поистине энтузиастом своего дела. На его уроках даже самые ленивые не засыпали.

По традиции гиды со всей планеты собираются, чтобы показать новым жителям их апартаменты. Я успела поздороваться с Августой и Харди. Эти двое работали гидами в прошлом и позапрошлом годах. Оба из деревни Гринс, приехали утром, а может и пришли пешком. Они любили ходить на своих двоих, что, как уж повелось на Перфундере, незаменимо для представителей нашей почётной профессии.

Переселенцы начали тянуть жребии с домами. Харди, Августа и я затаили дыхание. Обычно прибывших распределяют по тем деревням, где к их приезду успели построить дома. Вопрос лишь в том, в какую – сколько. В этом году строительством занимались Тиморская, Пурпурная, Гринс, моя – Винджейская, а также деревня Катарос правого Полушария Перфундере. Мои друзья – коллеги ещё не успели познакомиться ни с одним из членов группы, поэтому любой, получивший путёвку в Гринс, означал бы для них лишь одно – новый житель планеты Перфундере. А вот мне пришлось жутко. Я боялась, что по закону подлости мне выпадет Джонатан.

Кейбл поручил мне проводить Кайлу и Фреда до Тиморской деревни, гид которой не смог присутствовать сегодня на площади. Чтож, всё прекрасно, ведь эти двое мне были действительно симпатичны. С Кайлой я наладила контакт ещё утром, когда переселенцы только-только сошли с межгалактического парома. Что касается Фреда, после его слов, сказанных в защиту Перфундере и её жителей, он просто не мог мне не нравиться. Кроме того, оба они кажутся мне зрелыми людьми с богатым жизненным опытом, а с такими всегда приятно иметь дело. Среди оставшихся же полно ребятни. С детьми у меня не ладно, поэтому не очень-то хотелось занимать внимание беспокойной дочери Инесс. А Том, Рик, Лэйн и Шивон так вообще студенты. Пусть мне самой двадцать, к ровесникам и уж тем более к людям помладше меня не тянет. Наиболее интересными мне казались пожилые супруги. Но с ними я планировала пообщаться в более благоприятной обстановке.

Минут пять я наблюдала за тем, как новые жители получают идентификационные карточки и как гиды знакомятся с новоиспечёнными соседями. Августа и Харди приветствовали Нику и Энди. Первая на Земле была кондитером, лепила прозрачные конфеты на молекулярной кухне. А Энди – инженер. Такие люди, как он, всегда и везде будут полезны. Да и от кулинарных изысков никто не откажется.

Я решила пройтись и узнать, кому выпал жребий жить в нашей деревне. Оказалось, нам была оказана честь: целых три человека! Хотя, радоваться тут было нечему, ведь двое, в сущности, приравнивались к одному. То были Инесс со своей дочерью. Печальной новостью стало для меня то, что третьим стал Джонатан. Да, мне не пришлось его провожать, он уже был на месте. Вот уж действительно, из огня да в полымя.

Наконец, Кайла и Фред освободились, и мы начали движение в сторону их новых домов.

…

–Значит, Тимор, – проговорила я, для того, чтобы сказать хоть что-то.

–Да, Тиморская деревня? – Кайла попробовала словосочетание на вкус. – Собственно, что это значит?

Я замялась. Сказать сразу или положиться на местных жителей? Нет, сказать. Ведь тогда я рискую отдать двух адекватных людей на растерзание n-количеству параноиков.

–Может, когда-то слышали? Латынь.

–Латынь, латынь… Если не ошибаюсь, это какой-то мёртвый язык, – предположил Фред.

–Совершенно верно. Причём таковым он стал намного раньше, чем всевозможные французские, немецкие, португальские, арабские и прочие наречия. Но он умер лишь частично. Так сказать, в коме. Латынь до сих пор жива в устах науки. И, так как первыми людьми на Перфундере были именно учёные-экспедиторы, многое на планете назвали именно латинскими словами.

–И много у вас таких странных названий?

–Да вроде не очень. У нас и объектов-то не очень много. Названия деревень, как правило, созвучны с водоёмами. Почти все болота носят имена, непосредственно связанные с их сущностью. К примеру, болото Гигант – только это уже не латинский – действительно самое большое по площади на территории планеты.

–И всё-таки, оно очень маленькое, учитывая, какая площадь у самой планеты, – заметила Кайла.

–И это верно. Как я уже сказала, нашу планету можно обогнуть за пару недель. Благо, что планета вращается медленно, иначе мы бы жили в постоянном мелькании.

–Так значит, – улыбнувшись, продолжила Кайла, – Ты уже пробовала это сделать?

–Увы, нет. Как-то не приходилось. Все двадцать лет я жила учёбой, книгами и мечтой когда-нибудь стать гидом. И вот, когда моя первая мечта исполнилась, я могу претворить в жизнь вторую – обойти любимую планету. Ну, или исколесить…

–Исколесить?

–Ну, да. На квадрацикле. Это единственное средство передвижения, которое жители Перфундере позаимствовали у землян, заменив, конечно же, устаревший бензиновый двигатель произведённым здесь, экологически чистым.

Фред и Кайла округлили глаза. Неужели они думали, что я потащу их до Тимора пешком – ослабевших от креосна, перелёта, медикаментов, тяжёлого дня адаптации и знакомства с новым домом?