– Вечно тебя на тот фланг тянет!

– Местность там удобная для диверсий. А оттуда оседлаем шоссе, и доставим много неприятностей Манштейну. И потом, Пал Иваныч, я туда один взвод отправлю только.

Тут выяснилось, что район «занят»! Крымский обком заявил, что в этом районе действует его партизанский отряд номер двенадцать. В четырнадцати километрах от этой точки. За последние два месяца провел три операции. Уничтожил до взвода фашистов.

Горшков не выдержал и брякнул от всего сердца:

– Если бы моя флотилия так воевала, я бы со стыда сгорел. Там будет действовать моя рота разведки. Там рокадная дорога, по которой противник перебрасывает значительные объемы грузов и войск. Дорога хорошо охраняется, и партизанам она не по зубам. По докладу командира роты, даже его людям было сложно проводить там диверсии. К тому же погода не позволяла. А имея такую базу, где можно держать значительные объемы взрывчатки и продовольствия, роту можно использовать более эффективно.

После короткого спора, вопрос был решен, Сагала-ев с бойцами отправился туда уже ночью. Через неделю туда прибыл и Дмитрий с остальными. Пещера оказалась довольно солидных размеров. Антон Сагалаев, увлекавшийся историей, показал Мите наскальные рисунки древних людей и их стоянку. Особое внимание уделили обработке следов на отходе. Немцы активно использовали собак для охраны и во время преследования. Готовился штурм Симферополя, перед ротой была поставлена задача: не допустить переброски резервов с юга на помощь Симферополю. Рота скрытно подготовила проходы в минных полях немцев и сделала закладки зарядов на протяжении семи километров. Заминировала двадцать мостов, установив радиоуправляемые взрыватели Старинова. Двадцать третьего февраля начался штурм Симферополя. Двадцать пятого 132-я дивизия получила приказание передислоцироваться в Симферополь и не допустить его сдачи. Выполнить приказ она не сумела. Ее зажали на дороге, обе стороны которой были заминированы самими немцами, а оставленные проходы заминировали разведчики. Колонна, растянувшаяся на сорок километров, была остановлена и блокирована. Хорошая погода позволила разведчиками и авиации разгромить ее на месте. Одновременно с освобождением Симферополя, были взяты Алушта и Ялта. Севастопольцы доложили, что немцы прекратили обстрелы города: у 11-й армии начался снарядный голод, была урезана продовольственная норма, так как вместе с Симферополем большая часть продовольственных запасов армии перешла в руки Крымского фронта. Казалось, что все уже сделано, но в этот момент в Черноморск прорываются три румынских и два болгарских транспорта со снабжением для немцев. Черноморский флот зевнул в тумане этот караван. Попытка потопить транспорты в порту не удалась: «Красный Кавказ» получил 210-мм снаряд во время обстрела города и был вынужден уйти в Севастополь, а плотнейший зенитный огонь не дал нашим самолетам даже подойти к порту. Немцы понимали, что это их шанс на спасение. Пароходы назад они не отпустили и реквизировали их на случай эвакуации из Крыма.

И Манштейн издал приказ, что фюрер помнит и заботится об 11-й армии и требует от ее солдат и офицеров до конца выполнить свой долг. Гитлер, прочитав приказ командарма, прослезился, закатил пафосную речь по радио и присвоил генерал-полковнику Манштейну звание фельдмаршала. А линию фронта перешла та самая неприметная девчонка, которую рота выручила под Сарабузом. Ее доставили в штаб 51-й армии. Там она и рассказала, что фельдмаршал живет в Саках, в пустом селе Горопашник. Его жители были расстреляны 21 ноября 1941 года, так как по национальности они были евреи.

Все село забито войсками. Дом, в котором живет Манштейн, находится у дороги в вишневом саду. С обратной стороны дома – площадка МТС. Манштейн не каждый день бывает там, иногда остается ночевать в штабе фронта, который находится в Саках на улице Куротной на берегу Тобе-Чакпака или Сакского озера. Там в парке санатория есть музей, в нем часто ночует командующий. Теперь штаб занимает не одно здание, а несколько, чтобы исключить такие диверсии, как в Сарабузе.

Анечка еще не отошла после перехода линии фронта, поэтому рассказывала все сбивчиво. Она была слегка контужена. Приходилось направлять ее рассказ. В этот момент у командующего армией появился армейский комиссар Мехлис. Дмитрия аж передернуло, когда он его увидел. Выслушав доклад Батова, Мехлис с интересом подключился к допросу Ани, сел рядом с ней, поздравил с возвращением, очень умело направил ход ее рассказа, достал из шинели шоколадку и дал ей. Через полчаса выжал из нее всю информацию. Вызвал своего адъютанта и вручил девчонке орден Боевого Красного Знамени, напомнив ей, что это самый первый орден СССР, и что он, от имени Верховного Совета СССР и всего советского народа, благодарит ее за тот подвиг, который она совершила. Проводил до дверей, передал своим адъютантам, чтобы позаботились о ней и переправили ее в Новороссийск в госпиталь на отдых и лечение. А сам повернулся к Батову и задал вопрос:

– Как считаете, товарищ генерал-лейтенант, пленение или уничтожение фельдмаршала заставит полностью окруженных немцев сдаться или нет?

– Ну, – протянул Павел Иванович, – сдаться они вряд ли сдадутся, но повлиять в худшую сторону такое событие, конечно, может.

– Саки находятся в полосе наступления вашей армии?

– Да, в моей.

– Может быть, стоит продумать вариант осуществления подобной операции? Тем более что именно ваша армия наиболее часто их проводит, даже взорвала штаб армии.

– Собственно, главный специалист по подобным операциям как раз здесь. Наверное, стоит спросить его.

– Вот как! И кто это? – спросил Мехлис, обводя глазами присутствующих.

– Лейтенант Матвеев, товарищ армейский комиссар. Он вчера вернулся с Ангарского перевала.

– Лейтенант? Интересно!

Дмитрий опустил руки, встав по стойке смирно и представился.

– Я вас где-то видел! – сказал Мехлис и протянул руку, но Дмитрий так и остался стоять по стойке смирно.

– У Карасу-Базара, товарищ армейский комиссар первого ранга! Я – командир отдельной роты разведки Азовской военной флотилии.

– Да-да, припоминаю, – сказал арком и опустил руку. – Так что вы думаете о проведении подобной операции?

– Судя по тому, что рассказала товарищ Анна, проведение подобной операции в настоящее время нереально. Манштейн предпринял шаги для своей защиты, находится настороже и готов к проведению подобной операции, товарищ арком.

– Вот как! Объясните!

– Прошу к карте, товарищ комиссар. Смотрите, здесь три соленых болота: два средних и одно очень большое. Они непроходимы. В Новофедоровке крупный гарнизон немцев, насыщенный скорострельными зенитными орудиями от 20 до 88 миллиметров. В Горопашнике двести домов, соответственно, по нормам немцев, там расквартирован полк фельджандармерии на бронетранспортерах. В Бай-Кияте располагается разведдиверсионный отряд гауптмана Штольца. Численность до батальона, отличное знание местности, так как они местные – татары. Плюс они знают, что их даже в плен брать не будут. В войсках такое настроение.

– Есть такое! – заметил Мехлис.

– Численность гарнизона в Саках неизвестна, но Манштейн не ночует постоянно в одном месте, а меняет их. Площадь парка санатория примерно четыре квадратных километра, одиннадцать зданий, бомбоубежища. И главное, подход только один: вот по этой дамбе, длиной более километра. Единственная зацепка – вот это здание, Сакский историко-краеведческий музей. Но прекрасно обученная для таких операций товарищ Анна не смогла заложить там свои заряды. Так что штурмом или десантом его не взять.

– А диверсионной группой?

– Я не являюсь специалистом по легальному проникновению в города, оккупированные противником, товарищ армейский комиссар. Я – специалист по войсковой разведке. Так что не смогу быть вам полезным. И потом, у меня еще тот ваш подарок не кончился!

– Какой подарок?

– Вот этот! – Дмитрий положил на стол упаковку презервативов. – Разрешите идти?