Место для купания на озере было огорожено, и нырять, в целях безопасности, запрещалось. Два Двадцать любил повторять:

– Солнце, воздух и вода – наши лучшие друзья.

Он зорко следил за порядком и временем пребывания в воде. На шее у физрука висел спасательный круг, во рту был свисток, а на руке красовались часы.

У Два Двадцать жена была учительницей физкультуры. Она всегда была при нем, а вот сынок, юный баскетболист, приезжал в лагерь лишь в последнюю смену, да и то в составе спортивного отряда. Кстати, мальчуган вымахал выше отца, и ступни у него были необычайного размера. Кто-то, однажды завидев гигантские следы на песчаном пляже, пустил байку, что их оставил пришелец.

В августе лагерь гостеприимно распахивал двери шестого, отдельно стоящего корпуса, для спортсменов. Приезжали баскетболисты, волейболисты и даже лыжники. Те с грохотом разъезжали на своих роликовых деревяшках по аллеям, лязгая об асфальт длинными железными палками. А вот маленьких и худеньких гимнасток Асе было жаль. Однажды она подсмотрела тренировку на летней веранде и пришла в смятение. Бедняжек гнули и растягивали словно кукол, а не живых детей. Гимнастки тихо стонали и роняли слезки, и Ася поразилась их терпению. Это надо же! Что за спорт такой? У них была сердитая тренерша с химической завивкой на голове, которая зорко следила за питанием. Девочкам не давали гарнир, да и пили они одну только воду. Вот тогда-то Ася и порадовалась, что ее в свое время не взяли в гимнастки. Так, отцу чего-то втемяшилось в голову, ведь девчонка не была ни худенькой, ни гибкой. Короче, не подошла она этому великому спорту.

Вообще Ася похожа на мальчишку: широкие плечи, узкие бедра и короткая стрижка. В троллейбусе подслеповатые старушки к ней так и обращались:

– Мальчик, пробей талончик.

У девчонки темно-серые, живые, искрящиеся глаза, губки бантиком, ямочка на подбородке и розовые щечки. У Аси веселый нрав, а если точнее, то она хохотушка.

Так что в то утро она не была похожа сама на себя. Мама проводила угрюмую дочь до заводского клуба, позади которого собирали детей в отряды, чмокнула в щечку и ушла на работу. Вскоре автобусная процессия двинулась в путь во главе с ГАИ. Всю дорогу девчонка ерзала на сидении, вздыхала и с грустью смотрела в окно, вспоминая прошлое.

Два Двадцать однажды за дерзость посадил Асю «на губу». Хотя дерзостью тот инцидент назвать трудно, скорее глупостью. Дети стали прогуливать зарядку: набивались в туалетные кабинки и отсиживались там. Физрук возмутился до крайности, выстроил злостных нарушителей в шеренгу и отчитал:

– Безобразие! Это что еще такое?

Один паренек вдруг ни с того ни с сего замычал в знак протеста, ну и другие подхватили. Потом «революционер» сцепил за спиной руки и зашагал по лагерю, а остальные примкнули к нему, включая Асю. Бродил мычащий отряд по лагерю долго, и физрук растерялся – к такому повороту событий он не был готов. К нему на помощь пришли директор и старшая пионервожатая. Они увещевали, упрашивали, приказывали прекратить беспорядок, но дети разошлись не на шутку. Тяжелее всего было Асе, ведь Светлана Васильевна работала в ее школе.

– Ты же хорошая девочка! – с жаром восклицала она. – К тому же пионерка! Ася, прекрати немедленно!

Но как она могла подвести своих товарищей? Девочка продолжила мычать, хоть ей было и совестно. Вот тогда-то Два Двадцать разозлился и рявкнул:

– Пять нарядов вне очереди!

Саботажников откомандировали на кухню, где они чистили картошку.

В лагере происходило много чего интересного. Да хоть взять День Нептуна. Морской владыка с бородой из мочалки в окружении русалок, украшенных кувшинками, выплывал на лодочке из камышей и поздравлял детей, а потом начиналось массовое купание. Дети хватали взрослых и прямо в одежде бросали в озеро, куда с веселым визгом прыгали и сами. Или, скажем, День кашевара. Он проходил тоже на берегу озера. На кострах отряды варили кашу, а повар снимал пробу из каждого котелка и объявлял победителя. За ужином лучших кашеваров награждали шоколадными конфетами.

Проводилось и еще одно мероприятие, под названием «Сладкое дерево». В первый раз Асю, пионерку старшего отряда, нарядили Красной Шапочкой. Она прыскала смехом, сыпала шутками и «мучила» малышей загадками, направляя к дереву, под которым был спрятан сладкий приз. Веселая героиня из сказки так очаровала маленьких девочек, что те до конца смены не давали ей проходу. Второй персонаж достался ей отрицательный. Тут уж Ася расстаралась: вздыбила начесом волосы, подрисовала фингал под глазом и написала на щеке «Лёха». Леший носился по лесу в тельняшке, швырял в детвору шишки, дергал девочек за косички, а мальчишкам отвешивал щелбаны. Словом, вел себя так безобразно, что дети чуть не поколотили его. Он ещё додумался перепрятать сладости, что вызвало недовольство не только у малышни, но и у взрослых. Пришлось Лешему выкручиваться: самому переть тяжеленную коробку из леса и раздавать детям конфеты.

А походы с ночевкой? Ходили далеко, на реку. Там заранее ставили палатки, доставляли матрасы, подушки и одеяла, а также фляги с водой, продукты и повара, который готовил на костре. Печеная картошка под комариный писк – романтика! В один из таких походов произошел интересный случай.

Подружка Светка притаилась у дерева и принялась лопать неизвестные ягоды.

– Ты чего тут? – поинтересовалась Ася.

– Вот, – протянула та на ладошке маленькие черные ягодки.

Ася придирчиво оглядела их, потом сунула в рот и тотчас выплюнула:

– Это не черемуха!

– А что? – побледнела Светочка.

– Может волчье лыко или бузина – я почем знаю? Пошли!

Ася схватила подружку за руку и потащила в лагерь. Она зачерпнула в фляге большую кружку воды, протянула Светке и строго сказала:

– Пей, а то помрешь. Вдруг ягоды ядовитые?

Девчонка давилась, но пила. После третьей кружки Ася скомандовала:

– Теперь два пальца в рот!

Светку стошнило, но Аська на этом не остановилась и заставила выпить еще пару кружек.

– Ты только не говори никому, – попросила несчастная, – а то заругают.

– Ладно, – пообещала Аська и всю ночь не спускала с подружки глаз.

То ли ягоды попались не ядовитые, то ли промывание помогло, только утром Светка была живее всех живых.

Ася обожала разные приколы. Мама часто отправляла ей в лагерь посылки со сладостями, чаще всего с щербетом. Он ведь по цвету чем-то напоминает хозяйственное мыло, вот девчонка и решила подшутить над соседками. Она повертела кусок в руках и вдруг брякнула:

– Кто будет щербет?

Соседки с недоверием глянули на мыло и отказались.

– Неужто не хочется сладкого? – напирала Ася. – Сама ведь съем.

По глазам было видно, что и хочется, и колется. Тогда девчонка откусила от мыла кусок и театрально закатила глаза. Соседки переглянулись и уже было согласились отведать «щербет», как во рту у Аси появился тошнотворный вкус. Терпеть его не было никаких сил, и она выскочила из комнаты. Мыло, точно липкая ириска, прилипло к небу и зубам. Девчонка поскоблила во рту пальцами, потом щеткой, после чего принялась выполаскивать, выпуская изо рта пузыристую, переливающуюся на солнышке пену.

Ася и поспорить была не прочь. Однажды она присела, аж, сто раз. Дело было после отбоя, ведь именно тогда и происходило все самое интересное. Девчонкам не спалось, и зашёл у них разговор про спорт. Тут Аська и выдала, что готова на рекорд. Сначала она приседала играючи, потом «со скрипом», а под конец уже через силу, превозмогая боль и усталость. Пот заливал ей глаза, а лицо побагровело от натуги, но спорщица не сдавалась.

– Девяносто семь, – считали вслух соседки, – девяносто восемь, девяносто девять.

Ася присела в последний раз, и девчонки замерли в ожидании. Спортсменка собралась, скривила лицо и рывком встала.

– Сто!!! – хором крикнули соседки.

Спор был выигран, но какой ценой. Несчастней человека на той неделе в лагере было не найти, ведь Ася хромала на обе ноги.