Невоспитанная мама

Войдя в мою комнату, мама запнулась об игрушки. Она бы даже упала, но перевернутый столик ловко подхватил ее под руку.

– Опять не прибрано, – мама вздохнула. Наверное, ей стало скучно.

– Сражение в самом разгаре, – не до уборки мне. – Сказал я. А сам подумал: – «Что убирать-то? Все итак на своих местах».

– И не до уроков?

– Потом сделаю.

– Ну, смотри, как бы сражение с учителем не проиграть. И с папой, – мама погрозила игрушкам.

«К чему бы это?» – подумал я.

Через полчаса мама снова появилась на поле боя.

– Помоги мне на кухне, – попросила она.

Я чувствовал себя дезертиром, оставляя сражение.

Но скоро неблагодарная мама выгнала меня прочь.

– Иди лучше, играй. – Сказала она.

«Что опять не так? – думал я, на обратном пути. – Быстро бегал вокруг стола? Неравномерно посыпал мукой пол? Или не красиво нарисовал узоры маслом на окне? Снегопад из сахарной пудры мне точно удался на славу. А тесто в начинке – вообще шедевр! Не то, что мамины пирожки – все одинаковые. Не удивительно, что ей скучно!»

Перепрыгивая игрушки, я добрался до кровати и, чтобы не мучиться мыслями, быстренько заснул.

Когда я открыл глаза, то обнаружил в комнате полный беспорядок. Игрушки были не на своих местах, а на полках. Даже стол стоял неправильно – на ножках.

Я проголодался и поспешил на кухню, но у входа запнулся. И почти упал, но ухватился за ножку перевернутого стола. Я осмотрелся – тарелки, ложки и прочее – все было разбросано по полу.

«Ладно, – подумал я, – неудобно, но жить можно». И просто попросил пирожков.

– Под большой тарелкой, – сказала мама. – Она сидела на подоконнике и на окне маслом писала: – «Данька чудак». – Данька – это я. – Обидно, но, терпеть можно.

Я поднял большую тарелку. Пирожки лежали на полу. А пол был грязным. У меня пропал аппетит.

– Чайку бы, – зачем-то пробубнил я.

– Да вон же, – в раковине – сказала мама. Теперь она рисовала глупую рожицу, не стану уточнять чью.

И, правда, раковина была наполнена чаем.

– Оттуда удобно лакать языком – хихикнула мама.

Я вдруг очень заскучал по школе.

– А ты мою форму постирала? – спросил я.

– А зачем? – спросила мама в ответ? – Грязная форма лучше держит форму. Разве чистую так поставишь? – она кивнула в угол.

Было страшно оглядываться, но я смелый – оглянулся. В углу стояли мои брюки, рядом с ними, подбоченившись, стояла, почти черная, белая рубашка. А перед ней застыла в поклоне не до конца грязная жилетка.

«Это уже слишком, – подумал я. – Так точно жить нельзя!»

– И на работу я больше не пойду! – крикнула мама, когда я уже бежал в комнату. – На рабочем месте на голове стояла. Уволили!

Я с разбегу нырнул под одеяло и, чтобы не думать о странных вещах, заснул.

Меня разбудил вкусный запах пирожков. Обнаружив в чистой кухне накрытый стол, я даже расчувствовался и обнял усталую маму.

– А игрушки я уберу после еды, – облизнувшись, сказал я. – И уроки сделаю.

«Странно», – наверное, подумала мама. Но улыбнулась и поцеловала меня.

«Как все-таки хорошо, когда в семье все воспитанные!» – подумал я и тоже поцеловал маму.

МАлОко

Вышел как-то спор у Саши и Кати, как правильно пишется слово «молоко».

– Правильно писать – мОлОко, – говорила Катя.

– А я считаю, что нужно писать – мАлАко, – твердил Саша.

Дети спорили так долго, что уже успел вернуться с работы папа.

– Правильно пишется – мОлОко, – встал он на сторону дочери.

– Ну и пусть, – обиделся Саша. – И вообще, даже если я буду писать – мАлАко, – ваше мОлОко от этого не скиснет! – брат показал сестре язык и отвернулся.

Девочка молча пожала плечами и ушла играть в куклы.

Саша понимал, что он неправ, но ему так не хотелось признавать поражение, что он решил пойти на компромисс. И на следующее утро в его тетрадке красовалось новоиспеченное слово «мАлОко».

– Чтобы никому не было обидно, – объяснил мальчик сестренке, удивленной его упорством.

Когда вечером вся семья собралась за столом, бабушка принесла Кате стакан молока, а перед Сашей поставила обыкновенную воду.

– А где мое молоко? – обиделся мальчик.

– Что-то с нашей коровой сегодня не так, – вздохнула бабушка. – Кажется, она решила, что слово «молоко» произошло от слова «мало». И дала очень мало молока. Так что придётся тебе сегодня обойтись без Буренкиного угощенья.

Дослушав бабушку, Катя хихикнула. Но, все-таки, она любила брата и поделилась с ним своим молоком.

– Ты победила, – сказал Саша сестрёнке перед сном. Ему нравилось молоко, и он совсем не хотел, чтобы корова всегда давала мало молока.

– Победила не я, а правописание, – улыбнулась Катя. – Кажется, даже наша корова понимает, как важно писать правильно.

– Я теперь это тоже понимаю.

– Молодец, – похвалила сестренка.

– Надеюсь, «молодец», не от слова «мало»? – засмеялся брат.

Детям было весело, а за дверью детской в это время стояла бабушка, она тихо посмеивалась вместе с внуками.

– Молодец Буренка, – довольно прошептала бабушка сама себе, – очень полезное молоко даёт!

Лебеди в дневнике

Хотите, расскажу вам историю о том, как однажды, довелось мне стать дрессировщиком? Что, представили уже себе львов и тигров? Нет, дрессировать хищников – это, пустяки. Моя задача была посложнее.

Начались приключения с дрессировкой, как и большинство приключений в моей жизни – с невыученных уроков.

Вы только вообразите: однажды, за один только день, умудрился я получить аж три двойки! Жирненькие такие, крупные.

Мой сосед по парте – Алешка, даже испугался за меня.

– И как ты перед родителями сразу за три двойки оправдываться будешь? – спросил он. В его-то дневнике победнее было – только одна двойка стояла.

– Проще-простого, – сказал я. – Зря я что ли на уроки рисования хожу? – И с этими словами, я взял, да и превратил все три двойки в красивых лебедей. – Вот и все! Любуйся!

– А разве лебеди красными бывают? – спросил Алешка.

– Лучше странные лебеди, чем плохие отметки, – хихикнул я.

Тем же вечером, мама заглянула в мой дневник. Заглянула и громко ахнула.

– Юрочка, а что это у тебя в дневнике творится? – спросила она.

– Это, я на перемене замечтался, – поспешил объяснить я. – Мы же завтра в зоопарк собираемся. Я представил себе, сколько там интересных животных и птиц увижу. И, сам не заметил, как нарисовал лебедей прямо в дневнике.

– Лебеди у тебя, конечно, красивые! – сказала мама. Правда, лицо ее при этом, совсем не выглядело довольным. – Но ни в какой зоопарк мы не пойдем, пока твои лебеди на головах стоять не научатся.

– Так у меня же не цирковые лебеди, а обыкновенные, – ответил я, слегка надувшись.

– Ничего, станут цирковыми. Им просто дрессировка нужна. Даю тебе всю следующую неделю. Выдрессируешь лебедей, сделаешь из них акробатов, – я тебя не только в зоопарк, но и в цирк свожу. А не справишься с задачей, – пеняй на себя, – будешь довольствоваться зоопарком в дневнике.

С мамой спорить не было никакого смысла. Я тяжело вздохнул и отправился спать. Заснул я в эту ночь очень быстро, хоть совесть меня слегка и мучила. И, знаете, кого я увидел во сне? – Троих красных лебедей! Да-да, тех самых – из моего дневника! Только настоящих! И все-таки – красных. И были эти лебеди на меня в обиде за то, что я их не из благородных оценок нарисовал, а из двоек.

– Ничего, – сказал я лебедям. – Сейчас мы с вами все быстренько исправим. – И взял в руки кнут.

– Алле-оп! – говорю я и ударяю кнутом по земле. А лебеди меня не слушаются, – не хотят на головы вставать.