“Позволь мне”, - говорит он хрипло и наклоняется ниже, слизывая с ее кожи отчетливо заметные на ней плотные белые капельки. Возможно, она понимает, что он пытается сделать, потому что она глубоко вздыхает и больше не сопротивляется, даже когда он входит языком в ее мягкие выпуклые изгибы. Он больше похож на зверя, зализывающего рану, чем на мужчину, доставляющего удовольствие женщине; но когда он полностью очищает ее, то ее тело, против ее воли, отвечает ему. Ее бедра дрожат, и она негромко стонет. Он останавливается и поднимает голову, глядя на нее, их глаза встречаются; она вздыхает и закрывает глаза, и чуть выгибается к нему. Он снова наклоняется и нежно целует ее, будто в некоей странной попытке заботы, будто заставить ее испытать оргазм означает заставить ее чувствовать себя лучше, будто это сможет каким-то образом заслонить всё случившееся. Несколько мгновений ее судорожно сотрясает, она вскрикивает, а затем замирает.

Силой мысли он создает меха, чтобы накрыть ее, и ложится на кровати рядом с ней, опираясь на спинку, всё еще полностью одетый. Больше всего ему хочется лежать рядом с ней, держать ее в своих руках, прятать свое лицо в ее волосах; но это теперь невозможно, и он это знает.

Зена испускает длинный дрожащий вздох. Он почти боится смотреть на ее лицо; и не зря, потому что, когда он смотрит, она плачет, огромные слезы блестят в ее глазах и катятся по щекам.

“Ты сделал меня беременной?” - ее голос - просто сухой шепот.

“Нет, - говорит он, вздрагивая. - Нет”.

“Почему нет? - говорит она, вяло. - Возможно, в этот… возможно…”

Ее голос стихает во вздохе, или коротком рыдании; она садится, с силой закутываясь в меха, и затем поднимается с кровати и идет к окну. Она стоит там, напряженная и молчащая, смотрит перед собой; не глядя ни на что конкретное, потому что – он знает – там нет ничего, кроме бескрайних серых равнин, которые кажутся словно принадлежащими не этому миру.

Арес встает, тоже, и медленно подходит к ней сзади. Она не оборачивается и не двигается, только стоит, как и стояла до этого, ее руки вцепились в темный мех на плечах, тело напряжено. Он стоит так одно мгновение, пытаясь проследить ее взгляд, смотрит на безлюдные просторы перед ними; наконец он неловко касается ее плеча. И тут же отдергивает руку.

“Зена, - он пытается заставить свой голос звучать мягко и нежно, но получается резкий хрип. - Позволь мне помочь тебе”.

Сначала она не отвечает, и он даже не уверен, что она его услышала. Затем: “Ты ничего не можешь сделать”.

“Зена…”

“Если хочешь помочь, оставь меня в покое”.

Он тяжело сглатывает и кивает. Прямо сейчас он ничего не чувствует; он знает, что боль придет позже. Он вспоминает тот раз, когда вошел в ее сон и завоевал ее доверие, спас ее ребенка; нежность и изумление в ее глазах, жар ее губ, уступающих его поцелую. Он на миг закрывает глаза.

“Пойдем, - говорит он. - Я верну тебя назад”.

Она поворачивается, не говоря ни слова, и идет мимо него, туда, где валяются на полу ее кожаная туника и доспехи. Он остается на месте, глядя в окно крепости. Там ничего.

Конец