Жили в XX веке Рудольф и Конрад. Оба в свое время вступили в НСДАП, оба дослужились до чина оберштурмбанфюрера СС, оба посидели в тюрьме, оба работали в концлагерях. Были знакомы друг с другом и с Гиммлером, давали показания на Нюрнбергском процессе.

Рудольф Хёсс, комендант Освенцима, вошел в книгу рекордов Гиннеса как величайший в мире убийца.

Конрад Морген после войны был признан невиновным в преступлениях нацистского режима.

Жизненные пути Рудольфа Хёсса и Конрада Моргена несколько раз пересеклись, и о точках пересечения будет интересно узнать.

* * *

О начале жизненного пути Моргена известно немного. Его, в отличие от видных военных преступников, победители не вынуждали писать мемуары. Начало биографии Моргена сливается с общим фоном германской истории между двумя мировыми войнами.

Сын самоотверженных родителей, – отец машинист паровоза, мать домохозяйка, – он получил блестящее юридическое образование. Еще школьником ездил по обмену во Францию, учился в университетах Франкфурта-на-Майне, Берлина, Киля, Рима, Гааги, освоил пять иностранных языков.

По просьбе матери Конрад вступил в нацистскую партию. Это произошло 1 апреля 1933 года. Месяцем раньше студент Морген дал записать себя в СС – тогда эта организация многим казалась своего рода спортивно-патриотическим клубом. Его записали. Потом ему сказали: для поддержки корпоративного духа тебе нужна коричневая рубашка. И он ее надел. Потом сказали: тебе нужны и особые форменные ботинки тоже. Надел и ботинки. «И вот – говорил Морген – ты не успевал оглянуться, как уже был членом СС». Учебой Морген интересовался гораздо больше, чем политикой, спортом и тем более, модой.

Когда разразилась Вторая мировая война, модников собрали и под началом прирожденных народоубийц из костяка СС отправили на фронт. Молодой юрист Морген был призван тоже.

* * *

Хёсс к тому времени уже состоялся как мастер своего дела. Своих воспоминаний он после войны написал на целую книгу. Она есть в Интернете, и добавить к ней почти нечего – Хёсс всегда был образцовым исполнителем приказов любого начальства. Тем не менее, и kadavergehorsam – послушный, как падаль – Хёсс сказал в ней не всё.

Нелюдимому мальчику Рудольфу Хёссу сегодня могли бы приписать расстройство аутистического спектра. В гимназии, основанной в 1664 году, он учился плохо, особенно после смерти отца. Отец хотел, чтобы Рудольф стал священником, но однажды в школе духовник выдал тайну исповеди Рудольфа его родителями. После этого мальчик отвернулся и от духовника, и от бога. Позднее Хёсс и официально заявил о своем разрыве с церковью.

Сохранились школьные рейтинги, в которых Рудольф Хёсс занимал по успеваемости то последнее, то предпоследнее место в классе. Успеваемость ему не очень-то была нужна – в своих мемуарах Хёсс то и дело восклицает, что хотел стать солдатом. За тысячелетней демагогией, которой поддакивает здесь Хёсс, не всегда видно главное: профессия солдата – это убивать, удел того, кто не смог найти в жизни созидательного занятия. Возможно, Хёсс понимал или чувствовал это лучше других.

Отчаявшись заставить Рудольфа учиться, мать решила отдать его в ремесленное училище, о чем Хёсс в мемуарах умалчивает. Но именно тогда, в возрасте 16 лет, он обманул призывную комиссию, приписав себе два года, и отправился на фронт.

Там Хёсс и начал убивать. Вернувшись с войны, он, человек без мирной профессии, долго не мог найти себе места: работал на кирпичном заводе, снимался в массовках фильма о Фридрихе Великом, пропитывал шпалы креозотом, батрачил на фермах.

Ненадолго Хёсс снова обрел себя на одной из тогдашних гибридных войн – вместе с фрайкором Росбаха он воевал в Прибалтике. Но окончилась и эта война. Хёсс опять оказался не при деле.

Вскоре он убил еще одного человека – в компании с Мартином Борманом. Тогда Борман еще был охранником крестьянской фермы, где защищал урожаи от набегов безработных горожан. Убийство Хёсс совершил, руководствуясь «понятиями» того времени и той среды, по которым он до конца жизни считал себя правым.

Послушание, дополним Наполеона, есть первая доблесть не только солдата, но и зека. В тюрьме Хёсс был образцовым заключенным. За полгода усердной учебы самостоятельно выучил английский. Через пять лет вышел по амнистии. Слушаться опять стало некого.

Прибежищем Хёсса стала «Артаманен» – движение тогдашних агроромантиков, считавших город погибелью цивилизации, а возврат к «почве» – ее спасением. Там же Хёсс встретил свою будущую жену.

В этом кругу он познакомился с тогда еще куроводом, но уже эсэсовцем Гиммлером. По его личному приглашению он вступил в СС и был принят на службу в систему концлагерей.

Началась Вторая мировая война. После четвертого раздела Польши Гитлеру достались и миллионы населявших ее евреев.

Сначала евреев пытались изгнать. «Сколь бы грубым и трагическим ни был каждый индивидуальный случай, – писал Гиммлер в 1940 году, – такой метод все же мягче и лучше, чем большевистский метод физического истребления людей, вызывающий отторжение как негерманский и невозможный».

Но другие страны евреев не принимали и массово выталкивали их обратно, к Гитлеру. Направить корабли с евреями на Мадагаскар, где переселенцев, вероятно, ожидала бы судьба сосланных на остров Назино, не давали подводные лодки Британии.

12-летняя Маргарет Робертс – в будущем «железная леди» Тэтчер, – собирала деньги на успешный выкуп еврейской подруги своей сестры, которую не выпускали из Австрии в Британию, но такие случаи были единичными.

Евреев, не сумевших бежать, стали расстреливать – сначала только мужчин, потом и женщин с детьми. Исполнители расстрелов стали сходить с ума от того, что делали. Тогда кустарные убийства заменили промышленными, в лагерях уничтожения.

Методика была отработана еще до войны, когда по программе «эвтаназии» – ликвидации психически и неизлечимо больных – в Германии задушили газом около 70 тысяч человек. И теперь небольшая команда опытных убийц отправилась оборудовать комбинаты смерти в покоренные земли.

Крупнейшим предприятием этой системы стал Освенцим в Польше – подальше от немецких глаз. В Германии программу «эвтаназии» пришлось закрыть из-за протестов населения. А в Польше уже не было ни свободной прессы, ни немецких профессоров и священников, ни полноправного населения. От Германии до этих фабрик смерти было как от Москвы до Мордовии, где количество заключенных на 100 тысяч населения и сегодня самое высокое в мире.

Лагерь в Освенциме Гиммлер поручил построить Хёссу. И Хёсс его построил как «просто» концлагерь для политических противников режима, уголовников, иеговистов и вообще людей с отклоняющимся поведением. В такие концлагеря сажали на неопределенный срок, вплоть до исправления.

Хёсс не без гордости вспоминал, как он расстреливал преступников, приговоренных штатскими судами к различным срокам лишения свободы. После приговоров в силу вступало «здоровое народное понимание». Хёссу поступал приказ, подписанный тем самым Мюллером: расстрелять по прибытии в лагерь. И Хёсс их расстреливал:

Один многократно наказанный половой преступник заманил в Берлине восемнадцатилетнюю девушку в переднюю, изнасиловал там, а потом задушил. Суд приговорил его к 15 годам тюрьмы. В тот же день его доставили в Заксенхаузен для экзекуции. Я и сейчас вижу, как его выводят из машины по прибытии в промзону. Циничная ухмылка, распутный вид, опустившийся, раньше времени постаревший малый, типичный асоциал. Этого закоренелого преступника РФСС велел казнить без промедления. Когда я сообщил ему о расстреле, он стал бледно-желтым, начал завывать, скулить и буйствовать. При этом он молил о пощаде – отвратительная картина. Его я тоже распорядился привязать к столбу.

Испытывал ли этот безнравственный субъект страх перед «загробной жизнью»? Иначе я не могу объяснить его поведение.