– Это понятно. Коли их будет не слишком много, то схватимся с ними. Это сейчас самое главное. Тут уж не до своих дел.
– Вот и договорились. Я и сам, если честно, хотел просить тебя свернуть к Стешино, да не решался.
– И с чего ты стал такой нерешительный? Я для тебя большой начальник?
– Так положено, Михайло. Ты первый воевода, главный, я всего лишь твой помощник.
– Прекрати даже думать о том. Мы в первую голову товарищи.
– Ладно, порешили. А теперь отдыхать. А то будем с утра как мухи сонные.
– Не ведаю, смогу ли забыться.
Но Бордак уснул быстро. Головная боль прошла. Наверное, зелье помогло. Или же то обстоятельство, что он решил проведать вотчину Парфенова.
Лагерь проснулся на рассвете.
Бордак тут же выслал разъезд, приказал ему посмотреть округу. Конники далеко не ходили, оглядели лес, ближнее поле и вернулись. Старший разъезда доложил воеводе, что крымчаков и вообще кого бы то ни было поблизости нет. Но чувствуется запах дыма. Ветерок приносит его с верховья реки.
Воины собрались на середине поляны, помолились, перекусили тем, что было в сумах. Припасы они берегли, добыть их было негде, кроме сел и деревень, разоряемых ордой.
После этого Бордак вызвал к себе головной дозор. Его возглавлял Иван Пестов. Под началом у него были Федор Верга, Егор Ступа, Осип Карась и Никола Бартов.
Свое задание Пестов знал.
Бордак лишь сказал ему:
– Помни, Иван, идем позади орды. Крымчаки могу вылезти откуда угодно. Причем отрядом немалым. Коли они завидят вас, то нам всем придется тяжко.
– Я это знаю, воевода.
– Тогда вперед, к реке. Она где-то в версте. Далее по берегу до села Волонино. До него чуть более десяти верст. Уразумел?
– Да, боярин.
– С Богом!
– Пошли, ребята, – дал команду дозорным Пестов.
Головной дозор ушел с елани по тропе к полю.
Княжич Парфенов тем временем построил десятки.
– Идем до ближнего села, от него до деревни, – сказал боярин своим людям. – Десятникам назначить дозорных по сторонам. Им выход по моему распоряжению. Вперед, воины!
Отряд Бордака, состоявший из трех десятков бойцов, покинул лесную поляну. Еще до молитвы опричники убрали с нее шалаши, не оставили ни единого следа своего пребывания здесь.
Воины шли в строгом порядке. За головным дозором следовали ратники Фомы Рубача, с ними Михайло Бордак и Василий Парфенов. За ними держался десяток Якова Грудина, позади – люди Луки Огнева.
К воде они вышли быстро и увидели нечто страшное. По реке плыли трупы мужиков, баб, детей, доски от лодок, бревна от плотов. На песчаной кромке лежали два трупа. Оба бабьи. Обгоревшие. А сколько таких тел река уже унесла? Жители Москвы искали спасение, а нашли погибель.
Сердце Бордака уколола жуткая мысль:
«А нет ли среди этих трупов моих Алены, Петруши, Герасима и Марфы, других знакомых? Не разлетелась ли на куски в давке ладья княжича, как те, остатки которых плыли по реке? Опять тревога. Нет никакого покоя».
Парфенов увидел бледное лицо Бордака и приказал отряду отойти от реки на сто саженей, что было тотчас исполнено. Всех ратников угнетало это зрелище.
Бордак же не вмешивался. Княжич поступил совершенно правильно. Он имел на то право как помощник, второй воевода.
Головной дозор шел без остановок. Михайло с Василем видели, как их конники оглядывали те места, откуда могли появиться крымчаки. Однако врага поблизости не было, потому отряд двигался довольно быстро.
Солнце было еще на восточной стороне, когда дозор вышел к возвышенности и встал. Бордак дал команду отряду сделать то же самое. Наверх пешком поднялся Иван Пестов, огляделся, обернулся и подал знак воеводе, попросил его подойти.
К нему отправились и Михайло, и Парфенов. Они соскочили с коней, передали их ратникам, по тропе, сделанной в траве Пестовым, поднялись на вершину. Оттуда увидели саженях в двухстах пожарище. Это было странно, но село Волонино выгорело не все. Несколько дворов остались нетронутыми огнем.
Пестов взглянул на Бордака и сказал:
– Ночные дозорные говорили о дыме с этой стороны. Вот откуда он шел. Непонятно только, почему село не выгорело.
Княжич Парфенов оказался глазастей всех.
– А не выгорело оно потому, что огонь был сбит дождем, – заявил он.
– Но ведь не было никакого дождя, – с недоумением проговорил боярин.
– Не было в лесу, на елани, на которой мы стояли, и до этого места. А далее саженях в ста сухая земля граничит с мокрой. Дождь полосой узкой пролился где-то в начале ночи. Пришел с запада, ушел на восток.
– А ведь ты прав, княжич, – сказал Пестов. – Как же я сам-то этого не увидел?
– Ладно, чего теперь, – произнес Бордак. – Крымчаки сделали свое дело и ушли. Вот только далеко ли?
– Насколько хватает глаз, никого не видать. – Пестов повернулся к Бордаку и спросил: – Какой наказ будет, воевода?
– Пройти дозором мимо села вдоль реки на версту, посмотреть лес, вернуться по его кромке. Времени на это, Иван, у тебя не много.
– Уразумел, исполню! – Пестов поспешил вниз.
Дозор тут же двинулся вперед.
Парфенов подал десятникам сигнал спешиться, сойтись в отряд и ждать. Те все поняли, подвели своих людей к ратникам Рубача.
Воевода с помощником смотрели за дозором, покуда он был виден, не скрылся за возвышенностью.
– Как ты считаешь, жители села сумели уйти от набега? – спросил княжич.
– По-моему, да. В Волонино не могли не знать о нашествии татар, о пожаре на Москве. Поэтому время уйти у них было.
– А если крестьяне подумали, что Девлет разграбит окрестности Москвы и пойдет обратно в Крым?
– Рассчитывать на это было бы глупо.
Парфенов невесело улыбнулся и сказал:
– Мы тоже думали, что Девлет поведет свою орду проверенным путем и на Козельск, как было решено в Бахчисарае, а видишь, что вышло.
– Ничего не было бы, если не наши изменники. Ради собственной выгоды они обрекли на смерть и унижения столько людей. Никого не пощадили. Как по-твоему, Василий, кто хуже? Татары-крымчаки или эти вот негодяи?
– Да наши, конечно же, похуже будут. Крымчаки что? Для них набеги – средство к существованию, а эти?.. Они ведь вовсе не наши. Изменники не имеют ни роду, ни племени. Я бы их давил собственными руками. А еще пищат некоторые вельможи, мол, царь нас притесняет. Да государю этих продажных тварей надо на плаху вести, головы им рубить без пощады, в назидание другим.
– Ладно, смотри на леса.
Парфенов повернулся.
– Да, вижу, ертаул по кромке идет. Три всадника.
– Значит, Пестов двоих в сам лес послал.
– Шустро основной путь прошли. Это говорит о том, что крымчаков дозорные не встретили.
– Они, по-моему, никого не встретили. А ведь должны были выйти хоть какие-то люди из Волонино, из леса, из-за реки.
– Может, они где-то тут и есть, хотели выйти, да нас увидели и опять спрятались. Им и в голову не придет, что орду преследует русская дружина.
– Наверное, ты прав.
Ертаул вышел из леса и направился к возвышенности.
Вскоре Пестов поднялся к Бордаку и Парфенову, смахнул пот с лица и доложил:
– Ничего и никого. В село, как ты и велел, воевода, мы не заходили, в округе на версту и более ни единого человека нет.
– Следы?..
– Тех много. От коней, людей, телег, скота разного. Они от села тянутся в сторону соседней деревни.
– От телег и скота, говоришь? – спросил Бордак.
– Да, боярин. Это худо. Значит, жители села не ушли до того, как налетели крымчаки.
– Ну это еще спорно. Сельчане могли в спешке переправиться на другой берег, бросить и повозки, и часть скота. Не до того, когда жизнь в опасности, – сказал Парфенов.
– Дай Бог, чтобы так оно и оказалось, – проговорил Бордак.
– Заходим в село, Михайло? – спросил княжич.
– Да вот думаю, стоит ли всей дружиной туда соваться.
– А чего ее делить-то? Нам чрез село дальше идти, к деревне.
– Коли крестьяне успели уйти на другой берег, то наверняка кто-то из них теперь из ближнего леса смотрит за селом. Большую дружину увидит, испугается и ноги унесет, ну а к малому отряду может и выйти, когда поймет, что мы свои.
