Бойцы зашевелились, запереглядывались. Сдурели эти туземцы? прям'что ль здесь палить примутся? Да нет, понтуют. Пугнуть их разве...

  Жулик карабин приподнял, на Горелого глянул искоса.

  - Ладно, - махнул рукой Горелый, - шут с ним, с ремонтом. Я с вас, ребятки, в компенсацию потом цепочки поснимаю и ладно. Погоди, Жулик, я выйду, посмотрю, чтоб народ вокруг не болтался.

  Который бойкий, вдруг дернулся, Горелого за шкирку хвать, из-за пазухи макаров вынул - в ухо ему тычет. Бросайте, говорит, на хер стволы, мозги щас ему вышибу.

  Другие бойцы тоже от столика приподнялись. А Горелый смеется:

  - Отпусти, дурак, Жулик до инфляции в две копейки не мазал, а ты дуришь.

  Абдула как-то быстренько вперед двинулся, свой 12-ый малому в бок сунул:

  - Не боись, паря, вышибай. Всех закопаем - и тебя, и Горелого, жалко, что ли?

  Мужики ржут:

  - Горелый, тебе памятник поставим. Вот хоть пионера с дудкой, что у Батуры в огороде. А тебе, малый, нету памятника, извиняй.

  - Ну? - спросил Жулик. - Я до тгех считать не буду, счас пгям и стгельну.

  Дверь распахнулась и, спотыкнувшись на пороге, в бар ввалился пьяненький Фигура со старенькой ижовкой наперевес. Жулик с Абдулой даже глазом не повели.

  - О, - сказал Фигура, - вожатый удивился, базар остановился. Прям к шапочному разбору поспел. Там мужики волнуются - спрашивают, как этих делить-то будем?

  Тут бойкий помялся немного и макаров опустил. Горелый облегченно вздохнул, сел за столик и стакан поднял:

  - За интерьер! - сказал он. - Плохая примета - два раза в год ремонт делать.

  - Вот и ладненько, - сказал Малюта. - Дай-ка, парень, сюда макарку от греха.

  Стриженый неохотно протянул Малюте пистолет, и тот уронил его в отвисший карман телогрейки.

  - Еще у кого волына есть? - спросил Филимон. - А то потом вспомните некстати - глупость получится.

  Бойцы угрюмо молчали.

  - Ну, пошли, тугисты, гогы зовут, - сказал Жулик. - Не скучай, Гогелый. Так оно всегда и бывает - ни с подагком, ни без подагочка.

  До Долгой добрались быстренько, без приключений. Монах плашкоут к берегу подогнал, досочку перекинул, сам в "доре" сидит, чуть кормовым подрабатывает - чтоб впритык держаться, пока не загрузятся.

  Мужики на "дору" перешли, стриженным машут - залазь, ребята, отправляемся. Те постояли чуть-чуть и полезли. Один только не захотел: развернулся и как припустит по берегу - в поселок побежал.

  Абдула и Филимон долго думать не стали, один чуть правее взял, другой левее. От 12-го калибра всегда грохот неожиданный, малый от удивления и упал. А может, ему в ляжку пара дробин угодила.

  - Счас в жопе лишних дыгок понаделаю, - Жулик кричит. - Лежи дугак, где лежишь.

  Малый послушался. Лежит - мечтает. О доме, видно, думает. А Жулик опять орет:

  - Что газлегся-то? Давай бегом обгатно, а то без тебя уйдем.

  Загрузились, отправились, вышли из Долгой - а там волна. Пока до Муксалмы дошли, всех стриженных вымочили. Они в кучку сбились, ругаются вполголоса, друг на друга руками машут. К причалу когда встали - идти отказались. Мочите, говорят, прям здесь. А куда ж их еще мочить?

  - И так сойдет, - Филимон говорит. - А будете стоять пнями - все кальсоны дробью разукрашу.

  И пошли, что ж делать. Через горку перевалили и прямиком к Ефрейторскому. Пришли, встали, закурили, Малюта тому, который бегал, говорит:

  - Вот ты, шустрый, давай-ка туда к черничничку подойди и там стой.

  Шустрый шагов десять прошел и провалился по пояс. Фигура на камешек присел - лекцию читать принялся.

  - Здесь два ефрейтора утопли. Один после войны, а другой - в 73-ем. Оттого это болото Ефрейторским назвали. Чудно ведь? В других ни одного ефрейтора, а тут целых два. А вообще-то тут и дивизию разместить можно. С техникой и матобеспечением. И еще место останется - эт'ведь как взяться. Иногда бывает - человек неудачный на Острове случится. Что странно, обязательно сюда попадет.

  А малый уже почти по плечи в трясину ушел. Но лежит тихо, не дергается. Молодец.

  Жулик на остальных бойцов покосился - тоже вроде присмирели, не суетятся, слушают. Интересно, наверное. А Фигура продолжает:

  - Мы вот такие, значит, тут все на Острове - сами по себе живем. Кто хочет, приезжает, скажем - живи, пожалуйста. Места есть, за селедкой ходить можно, за треской тоже. А вот делов здесь никаких не будет. Это у вас в Городе дела, а тут нету. Понять-то не сложно, паря?

  - Не, - шустрый отвечает, - не сложно.

  Малюта из кармана веревку капроновую достал, бойцам кинул.

  - Другой раз, - говорит, - вам сюда прямая дорога будет, и не думайте. Тащите его.

  Выволокли они своего шустрого, извалялись все, конечно. Жулик его по плечу похлопал, хмыкнул.

  - Ну что, Ефгейтог, скажи хоть спасибо Малюте, а то ведь Фигуга как загядит свою пгоповедь - нипочем не остановится, пока пго Зосиму с Савватием не гастолкует. Пошли обгатно, на "Юшаг" опоздаете. Поляк с Артуркой потом как-то в Городе были - этих стриженных в кабаке встретили. Выпили, поговорили. И самое смешное - Жулик-то прав оказался. Угадал, рыжий черт. Этот шустрый и вправду у них по прозвищу Ефрейтор был.