– Кого? – я совершенно опешил, не зная, что мне делать, смеяться вместе с ним или продолжать молча хлопать глазами.
– Цербера где взял, спрашиваю? Щенка? – дед опустил оружие, рассматривая нас с большим интересом.
– Очнулся, а Серый, то есть щенок, рядом, ко мне жмётся, и по дороге увязался за мной.
– Хмм, странный у вас симбиоз. Церберы на востоке области остались, страшные твари. Когда подрастёт, может в одиночку быка загнать, деревню вырезать. Да и ты парень как-то не похож на местный люд. Тебя как звать? – дед повесил ружье за спину.
– Данил, я…
– Данил? Парень, да откуда ты? Имён я давно не слышал, нет тут имён, только прозвища. У детей да баб имена остались. Меня Мазаем кличут. Странный ты, очень странный. Одет странно, с цербером идёшь как с дворнягой.
Я был в полной растерянности. Прозвища, имена у детей и баб, церберы на востоке… Не дав мне опомниться, старик позвал за собой.
– Пойдемте, уже вечереет, негоже тут впотьмах ходить! Накормлю вас, а ты расскажешь всё, чувствую, история будет интересная.
Пройдя по тропе с километр, мы свернули и вышли на небольшую опушку сквозь наступавший лес.
– Моя сестра и моя девушка, я боюсь, как бы с ними не случилась беда, – нарушил я тишину, в которой мы шли.
– Мы всё потеряли: близких, детей, жён… кх… кх… старость.. кх…кх…кх… всё потеряли, говорю: близких, себя. Человек стал пешкой здесь, на этой шахматной доске ужаса, и нет нам дороги отсюда. По уставу партии Бога нет, но знаешь, я стал верующим. Мне кажется, наши грехи держат нас здесь. Вот и я уже сто седьмой год живу и никак не сгину, хотя может миссия моя такая, кто в беде – помогать.
Я сразу вспомнил его прозвище и зайцев. Мазай и зайцы. Только не помню, что тот дед делал дальше с этими зайцами, когда спас их. Мы подошли к дому, изба как в любой деревне. Старик отпер дверь и пропустил нас вперед. Серый смотрел в избу, поджав хвост. Дед рассмеялся, потрепал его по загривку и сказал:
– Ну чего ты, Серый, заходи, гостем будешь! Мясом накормлю, – и подтолкнул его.
Волчонок припустил ко мне и спрятался за моими ногами, озираясь вокруг. Странно, улыбка у него пропала, он стал немного жалким. Дед повесил ружье на крючок, включил лампу и плитку. Достал котелок варёной картошки, мясо. Котелок отдал мне.
– Чисти картошку пока, пожарим на сале.
Мазай нарезал мясо, часть кинул в алюминиевую тарелку и поставил перед Серым.
– Ешь, Серый. Ну а ты, Данил, рассказывай, что да как и почему.
И я стал рассказывать, откуда родом, как жил и как попал сюда. Тем временем, очищенную картошку дед нарезал и бросил на большую сковороду, где уже растаяло сало. Вбил туда семь яиц и нарезал мясного рулета. Поставил на стол по стакану и бутыль мутной жидкости, по-видимому, самогон. Серый опять оживился, а Мазай, взяв его миску, бросил туда картофель с салом и два куска рулета. Серый ликовал, наевшись до отвала и сделав круг почёта вокруг моих ног, улёгся мне на ноги, закрыл морду лапой и засопел.
– Корми его не только мясом, глядишь переломится инстинкт у твоего зверя, – сказал Мазай, расставляя посуду.
– Да, Дань, такого ещё на моем веку не было. Не простой ты, прав я оказался, и неспроста ты тут появился, как мне видится.
Старик разложил еду по тарелкам, в центр положил нарезанный мясной рулет на газету «Комсомолец». Кухонной посудой он был не богат, да и гости не часто, видать, у него были.
– Ну, Даня, будем! – сказал Мазай и запрокинул стакан самогона.
Я последовал его примеру, алкоголь обжёг гортань и понёс тепло дальше по пищеводу, расслабляя меня.
– А насчёт твоего похода предлагаю повременить! И не спорь! Не выживешь ты здесь и дня, загубишь себя! Как кто-то сказал, на всё воля Господа нашего, у кого что на роду написано. Сойдутся звезды, выживут твои друзья. Не готов ты ещё в рейды ходить. Стрелять не умеешь, местности не знаешь, выправки нет. Бойцом надо становиться, коли хочешь выжить. А я подсоблю тебе, научу всему, что знаю. Неспроста ты тут появился и цербер при тебе. Не было такого в этих краях, чтобы люди с цербером ходили. Давай теперь я расскажу тебе, куда ты попал.
Сейчас 24 августа 2015 года. Советский союз. Да, Даня, да, Союз. Не было тут демократии, к социализму идем. А попал ты в пространственно-временную аномалию. Слышал я о таких явлениях, блуждающие аномалии искажают и меняют пространство и время. От чёрных слышал ещё. Кх…кх…кх…кх…старость – не радость. Ты же не знаешь ничего. Чёрные… нет, давай с самого начала расскажу, потом дойдем до местного фольклора и жителей. В ноябре 2009 года так полыхнуло и войнами, и вирусами, тут творился настоящий ад. Погибло столько… а пропало… половину тел так и не нашли. И Лесной зачах, тут жили хорошие люди… большинство… хотя кто-то и заслужил смерть. Город даже не пытались эвакуировать, закрыли по периметру. Испугались, что зараза пойдет по Союзу. Я не ученый, Дань, но что-то намудрили ребята в халатах. Кто-то говорит, что вышло из-под контроля очередное испытание, другие, что это своего рода полигон для испытания оружия – врагов у Союза хватает. Только представь, за год изменилось всё и все, зверье мутировало, растения изменились, да что там, люди изменились. Не человека ты убил, Дань. Увидишь еще раз такого – стреляй, не раздумывая, нельзя с ними договориться. Это уже не только не люди, это исчадия ада, есть целая деревня с такими созданиями. Все началось с Лесного. Старое кодовое название города – Свердловск 45. Лесной – закрытый город, потому, как стратегически важен. В след за Лесным прошла волна беспорядков и изменений по Маяку, Сатурну. Поговаривают, что захватило даже часть самого Свердловска, центрального города региона. Вокруг закрытого города возвели периметр. Военные не только за периметром, но и здесь можно встретить отдельные бригады. Что-то ищут, исследуют туннели, пытаясь найти входы в секретные лаборатории. Ученых этих лабораторий так и не нашли после этого катаклизма. Никто из выживших жителей не знает, что произошло на самом деле. Разбежалась по округе колония строгого режима. Недалеко от колонии была деревня Чащавита. Так вот, мужиков всех вырезали урки, баб по рукам пустили, до сих пор под Чащавитой бордель. Эххххх… Глава у них по прозвищу Крест. Не трогают их ни военные, ни местные, так как артефакты поставляют Союзу, но это не главное. А главное то, что бомба у них в руках, грозились взорвать всю область. Если устроят взрыв, то будет вторая Хиросима в огромном масштабе. Есть у меня догадка, кто им помог с бомбой, но не суть, чего теперь. Небольшие стычки с бандитами бывают, не хотят честно жить, занимаются грабежами исследователей. Исследователи – это вольные ходоки. Охотники, кто за монетой, кто за славой. Но есть те, кто пытается разобраться в бардаке, что тут творится. У исследователей нет главы, в основном это вольные люди, но в поселениях есть лидеры – Гармаш и Буга, лидеры самых больших группировок. Численность исследователей неизвестна. По всей области всегда кто-то ходит: местные, военные сопровождают своих ученых. Приезжие ученые исследуют аномалии, берут какие-то пробы. С некоторыми такими военно-научными группами я общался, да всё безрезультатно. Эти ученые умы только руками разводят, никто не знает, как аномалии образовались и что здесь происходит. Известно только, что аномалии порождают артефакты. Артефакты могут иметь различные свойства, могут не иметь, но они всегда в цене! Ответы на вопросы надо искать в лабораториях Лесного или на болотах, или еще где, даже я не знаю всех закрытых объектов этой области. Приезжие в наши края не приспособлены к местной жизни. Кругом ловушки. Много таких рейдов погибло. Очень много. Есть группировки исследователей, кто сотрудничает с властью, в надежде покинуть эти края. Одна из таких – группировка Макса. Для меня он и его люди самые загадочные. Где Макс и в каких рейдах ходил, тоже загадка. Макс это прозвище, настоящего имени этого человека никто не знает. Не осталось тут имен Дань, как я тебе уже говорил. Почему, спросишь? Не знаю, не смогу ответить. Всюду мрак и ужас. Ты сам все увидишь. Остался в этих краях всего один небольшой научный городок при Волкодавах. До катастрофы Волкодавы были военными. Сейчас это отдельная группировка, помешанная на техногенном превосходстве. Укомплектованы Волкодавы всегда хорошо, не вздумай им перечить! Размажут! Глава у них по прозвищу Беркут. Далее Черные. Видел глаза своего цербера? Вот такие глаза и у Черных, полулюди, мутанты. Из-за своих черных глаз и получили такое название – Черные. Аномалии видят, не нужны им детекторы. Сильная группировка, необычная, я бы сказал. Не любят их и боятся, да и они никого не жалеют, если им наступить на хвост. Тоже что-то ищут, своей мутацией гордятся! Да, вот смотри, это антидот! – Мазай извлек ампулу со встроенным шприцом, в ампуле виднелась голубая жидкость. – Это стоит денег. Одна ампула на два дня, если не хочешь стать Черным. Все колют, все кто хотят, и тешат себя надеждой вырваться отсюда. Есть у меня запасной таймер в виде часов, один оборот завода ровно на два дня, одевай! Бери ампулу и коли в плечо.
