И нитримки переключились на Нектойя. Они весело защебетали, насколько позволяли им отходняки от транса, и каждая стремилась показать себя с лучшей стороны. Но в этот момент заиграла знакомая мелодия – клубничный блюз, фирменная тема Нейо. Знатоки и старожилы клуба засвистели и заулюлюкали, приветствуя любимицу. Девочки нервно зафыркали, чуя конкуренцию, а на сцену тем временем поднималась она.

Нектой застыл в оцепенении, будто впервые попробовав нитримовую клубнику и начиная впадать в транс. Он никогда прежде не видел ничего подобного. Никого подобного. Все, кто окружал его, были не в лучшем состоянии. Кроме него самого, пожалуй, но этот секрет, скорее всего, он унесет с собой в могилу.

Нейо кружилась и изгибалась в красноватых лучах софитов, она чувствовала каждую ноту, и все ее тело откликалось на переливы музыки соблазнительной волной. Нектой сглотнул слюну, взял за локоть ближайшую нитримку и спросил, перекрикивая гул толпы:

– Сколько она берет?

– Тебе такая не подойдет, красавчик! Возьми лучше меня, пара ягод, и я сделаю все, что только захочешь. Говорят, в трансе я даже могу предсказать будущее. По крайней мере, ближайшее. Ну, пару раз угадала, что меня сейчас ударят и выкинут на улицу к расимам.

– Сколько она берет? – Нектой встряхнул собеседницу, чтобы отвлечь от приятных воспоминаний. Та фыркнула:

– Отсыплешь ей пригоршню – станцует приват. За лукошко может и на коленях посидеть, если понимаешь, о чем я. Так парни говорят, – она кивнула в сторону орущих поклонников Нейо.

– Я понял.

Нектой почувствовал смесь омерзения и жалости к девушке, которая заканчивала танец и принимала благодарности зрителей. Он заметил, что один из парней что-то шепнул на ухо Нейо, она согласно кивнула, и оба направились в комнату для привата. Оттолкнув пару впадающих в транс товарищей, Нектой протиснулся к танцовщице и перехватил ее за локоть.

– Сколько бы он не предложил, я дам в два раза больше!

– Слышь, занято! – соперник попытался восстановить статус-кво и показать, что за услугу уже уплачено.

– Не занято, пока ты не отсыпал пригоршню! – голос Нейо оказался удивительно мелодичным, звонким и приятным. Нитримки обычно разговаривали низкими хрипловатыми голосами. Говорили, что ядовитая клубника особенно пагубно сказывается на женских голосовых связках.

– Нейо, так не пойдет! Я первый подошел! – обиженный и неудовлетворенный клиент сжал кулаки, явно готовясь отстоять свое право на приватный танец любой ценой.

– Не кипятись. Если уступишь мне, я сведу тебя с помощником главы нашей префектори. Ты ведь знаешь, кто он? Половина черного рынка нитримовой клубники принадлежит ему. Сумеешь подмазаться, будешь всегда при ягодах. – Нектой увидел алчный блеск в глазах соперника, и понял, что выиграл эту войну без единого выстрела.

– Лады. Я найду тебя, красавчик. Видел, с кем ты пришел. Я знаю вашего старшего, так что от меня не отпетляешь! Если что, с выжженного поля достану, и в нем же закопаю.

Вразвалочку поверженный соперник отправился восвояси. Нейо оценивающе окинула Нектойя пронзительным взглядом карих глаз и поманила за собой движением руки. Она открыла дверь в комнату для привата, но, к удивлению юноши, направилась не к дивану, обтянутому бархатом, а за него. Раздвинув ширму, прикрывавшую заднюю стену, девушка нащупала на шершавой поверхности какую-то потайную кнопку, нажала ее, и из стены выехала панель, совершенно незаметная до этого. Также молча махнув рукой, Нейо исчезла в образовавшемся дверном проеме. Нектой последовал за ней, не раздумывая. Как только он вступил в темноту, панель за его спиной бесшумно встала на место. Воцарилась полная темнота.

– Понимаешь, я сразу как тебя увидела, поняла – ты не такой. Не такой, как все они, не ешь эту гадость! – девушка торопливо зашептала, нащупывая руку спутника. – Я поняла, что тебе можно доверять, как только увидела твою кожу. Такой нет даже у старших префектов. Они все, все сидят на этой мерзости. Я – нет. И ты – нет. И тебе можно доверять. Скажи – можно? Только скажи, я поверю тебе на слово. Но, если что, поверь, я могу постоять за себя.

– Мне – можно. – Нектой сжал ее руку, стараясь вложить в свой жест всю искренность своих чувств.

– Тогда идем.

Они долго петляли в темноте. Коридор то и дело сворачивал. Глаза, постепенно привыкающие к отсутствию света, начали различать очертания труб теплотрассы. Нейо, шедшая впереди, вновь заговорила:

– Я подумала, что лучшего места не найти. Понимаешь? Прямо у них под носом, прямо из их любимого клуба – этот проход в мою лабораторию.

– Лабораторию? – в голосе Нектойя звучало больше любопытства, чем удивления.

– Ну да, лабораторию. Я думала, сложнее всего будет подкупить хозяина «Клубничного греха», чтобы сделать ту панель в комнате для привата. Но оказалось, достаточно одного лукошка ягод, и он впадает в трас на неделю. За это время можно еще один клуб рядом построить. А от девочек я легко отбилась. Сказала, что обслуживаю хозяина, и сколько это продлится – не их дело. Пришли.

В глаза ударил яркий свет, Нектой прикрыл лицо рукой. Он стоял перед еще одной потайной панелью, за которой открывалась небольшая комната, доверху забитая различным оборудованием.

– Я не ем эту гадость. Так-то у меня на клубнику вообще аллергия. Но я много лет занимаюсь исследованиями. Ты думаешь, почему со мной все рассчитываются нитримовой клубникой? Я провела тысячи экспериментов. Я хочу очистить землю Ентой от этого дерьма! Чтобы люди больше не впадали в транс, а по всей планете снова распустились чудесные клубничные поля.

– Ну, и как успехи, коллега?

Нейо удивленно обернулась. Нектой поправил на носу только что вытащенные из кармана очки и улыбнулся.

Трактир «У Лёхи»

Это была самая странная парочка, с которой я когда-либо встречался. А я, поверьте, побывал на многих фестах, включая «Нашествие». На одну из таких сходок я как раз и направлялся, когда дернула меня нелегкая сократить путь. Естественно, я ошибся поворотом, и вскоре мой «харлей» начал вязнуть в размытой лесной почве. Может, здесь и предполагалась когда-то дорога, но сейчас это была почти невидимая в зарослях тропинка, которую я с трудом различал. День клонился к вечеру, когда мой верный товарищ окончательно заглох, и я остановился прямо на опушке.

Вот и приехали. Навигатор молчит, мобила села, куда ехать – фиг его знает. Смеркалось. Поежившись от невеселых мыслей, что ночь придется провести в лесу, а завтра на себе тащить мотоцикл обратно к дороге и ловить попутку, я спешился и осмотрелся. В воздухе пахло разогретой сосновой хвоей, еще щебетали птицы, ловя последние лучики уходящего солнца. Надо поудобнее примостить транспорт возле вон той сосны и подумать о костре. Спальник у меня был, а вот палатку не взял, понадеявшись на друзей. Что ж, не страшно. Ночи теплые, как-нибудь и под открытым небом перекантуюсь.

Уже отправляясь за хворостом, поймал себя на мысли, что за мной кто-то наблюдает из чащи. Да ну, глупость какая! Кому здесь быть? Такая глушь, что даже сеть не ловит. И все же, в ближайших кустах раздался шорох. Мне показалось, что я заметил край цветастой юбки или что-то в этом роде. Зажмурился, поморгал, помотал головой. Фест, на который я собирался, проводится почти в двадцати километрах отсюда. Неужели какие-то шибанутые хиппи идут туда пешком, чтобы сократить количество вредных выбросов в атмосферу, или что-то в этом роде?

– Эй, кто здесь? – окликнул я, злясь от того, что прозвучал так неуверенно. Ответа ожидаемо не последовало. И вдруг, в лесной тиши я отчетливо различил глубокий женский голос с хрипотцой:

– Лёха! Это к тебе!

Я прислушался. Что они тут, с ума посходили? О чем речь вообще? И тут же с другой стороны ответил приятный мужской баритон:

– Вижу, Лис, уже иду!

Куда это ты, голубчик, идешь? Если ко мне, то не надо! У меня с собой в сумке дорожной… всякого припрятано! Послышался звук ломаемых под ногами веток. Шаги явно направлялись в сторону моей поляны.