Я настолько поглощена своим творчеством, что даже не замечаю, как допиваю кофе, пока в один момент не подношу к губам пустой стакан. Вода тоже почти закончилась. Когда я впервые за бог знает какое время поднимаю голову, две женщины из-за соседнего столика уже уходят. Семья с ребенком тоже исчезла. Только старик все еще сидит за стойкой и читает газету. К нему присоединились новые посетители. В кафе стало гораздо больше людей. Огромные часы на противоположной стене помещения подсказывают мне причину: уже почти двенадцать часов. Неудивительно, что столики заполняются, по-видимому, здесь подают обед в дополнение к кофе, пирогам и завтракам.

Я захлопываю блокнот, впервые за несколько часов опускаю ручку и разминаю затекшие пальцы. Шея тоже болит, когда я расправляю плечи, но я все равно улыбаюсь. Ничто не сравнится с чувством удовлетворения от работы, когда забываешь обо все остальном. О времени. Еде. Воде. Сне. Срочной необходимости сходить в туалет. О да, об этом я точно забыла!

Только я собираюсь встать, как мой взгляд падает на молодого человека, занимавшего столик совсем недалеко от меня – и замираю. Медленно опускаюсь обратно на скамейку на тот случай, если мне это все кажется, несколько раз моргаю. Конечно, вчера в баре было темно, но тем не менее я хорошо разглядела парня… что-то в его росте, широких плечах, загорелых руках и коротких каштановых волосах кажется ужасно знакомым. Возможно, потому что он подошел ко мне ближе, чем кто-либо другой за долгое время.

Перед ним чашка кофе, пустой стакан воды, и он что-то пишет на… салфетках? Нет, он рисует. По крайней мере, его карандаш двигается страшно быстро, и, думаю, что даже с такого расстояния могу разобрать небольшие эскизы.

Ни с того ни с сего у меня бешено заколотилось сердце. Прошлой ночью я спешно сбежала, поэтому не смогла ничего о нем узнать. Но после напряженной поездки сюда, посещения кладбища, а затем еще конфликта с тем странным парнем в баре, который не хотел от меня отвязаться… это действительно было чудо, что я не сделала ничего необдуманного и просто сбежала. Ну, если честно, обратиться к нему уже было чем-то безумным, но в тот момент я не знала, как еще помочь себе. Это был поступок камикадзе, ведь я хотела спрятаться от того мерзкого типа, а этот парень оказался единственным, кто заметил меня. Единственным, кто внушал доверие.

В других обстоятельствах я бы никогда так не поступила. Этот парень из другой лиги, он не для меня. Если бы мы встретились дома в Миннесоте или в колледже в Сан-Диего, я бы никогда не обратилась к нему. Не в этой жизни. И это не потому, что он привлекателен и этим пугает меня – своими каштановыми волосами, трехдневной щетиной, густыми бровями и манящей улыбкой. Дело в другом… Он не выглядит неприступным или высокомерным, как раз наоборот. Его улыбка казалась искренней, а низкий голос…

Я выпиваю оставшуюся воду, но она не помогает от жажды и боли в животе.

Я столько всего сделала для этой поездки, на многое рассчитывала, и уж точно не на знакомство с типом, который будет вызывать у меня странные чувства. Этим летом я решила делать все, на что меня подстрекала моя сестра-близнец Кэти. Все, что раньше не позволяла себе, но теперь обязательно сделаю. О боже, Кэти придет в восторг, когда я ей об этом расскажу – особенно о прошлой ночи. И сегодняшнем дне, если хватит смелости.

Вдруг он меня не помнит? Может, я стала временным развечением? Или он плохо обо мне думает после моего побега? Наверное, я должна извиниться. Впрочем, вполне возможно, что он пришел в кафе один, чтобы отдохнуть.

Нервно кусаю нижнюю губу. Может, мне не стоит этого делать? Я с ним только вчера говорила. Неужели каждый день надо быть храброй и прыгать выше головы?

«Да», – шепчет в голове голос, слишком похожий на голос моей сестры, которая старше меня на три минуты. Изумительно. Кэти все еще со мной, даже когда ее нет рядом.

Неожиданно одна из салфеток с его стола падает на пол и дает мне прекрасный повод, чтобы поговорить с ним. Больше никаких оправданий.

Глубоко вздыхаю. Я могу это сделать. Я могу это сделать!

Прежде чем успеваю себя отговорить, встаю и иду к цели. Этим летом я многое узнала о себе, например, что размышления душат спонтанность. Мне не стоит долго думать о чем-то – просто нужно это сделать.

С каждым шагом я все ближе к нему, сердце бьется быстрее. Не потому, что я отчетливо помню его взгляд и прикосновение. И даже не потому, что он может быть любовью всей моей жизни, и я хочу запомнить этот момент навсегда. Нет. Моя нервозность имеет совсем другие причины. Честно говоря, я ненавижу разговаривать с незнакомцами. А еще больше ненавижу обращаться к ним первой. Независимо от того, является ли это коротким разговором на автобусной остановке о погоде или мне нужно спросить дорогу. За последние два месяца стало получше. Ну, я так думаю. По крайней мере я больше не разворачиваюсь на полпути, едва срабатывает мой инстинкт бегства, но я все равно от этого не в восторге.

Будь смелой, Хейли. Будь смелой.

Мысленно я вновь и вновь повторяю эти слова. Даже не знаю, чего именно боюсь. Ладно, это вранье. Я могу замереть перед ним и не издать ни единого звука из-за паники. Он может посмеяться надо мной. Быть грубым. Или пренебрежительным. Или просто пошлым. Я уже знаю, что он не такой, ведь мы разговаривали. Однако сегодня у меня нет повода к нему обратиться, ах да, не считая…

Я опускаюсь на корточки рядом с его столом и поднимаю салфетку. Мои глаза удивленно распахиваются, когда я вижу на ней каракули – только это не каракули. Больше похоже на рисунок. Возможно, из комикса, если я немного разверну салфетку, то… Рядом со мной раздается кашель.

Я вздрагиваю, поднимаю голову и – смотрю в ласковые карие глаза.

– Э-э… – совершенно не красноречиво бормочу я и машу салфеткой перед его носом. – Это… в общем…

– Упала? – помогает он мне. Уголки его губ дергаются, но он не смеется надо мной, хотя эта сцена, похоже, может позабавить. Пожалуйста, может в полу открыться дыра и поглотить меня? Сейчас это было бы кстати, я с удовольствием подожду этого две секунды. Или три.

Когда ничего не происходит, я сжимаю губы и резко киваю.

– Я… ээ…

Слова, Хейли! Слова!

Но ни одно не пришло мне на ум. Все еще хуже, чем я представляла, – а у меня очень хорошее воображение. Кровь приливает к щекам, я практически на сто процентов уверена, что покраснела.

– Я должна…

Без дальнейших объяснений я бросаю салфетку ему в лицо, поворачиваюсь на каблуках и бросаюсь в противоположном направлении. Не к своему столику, а к туалетам, как только найду нужный знак. Мне нужна минута, чтобы успокоиться. А может, и две. Если повезет, там есть окно, через которое можно выбраться и исчезнуть. Никто никогда не узнает об этом. Даже Кэти. Я унесу это с собой могилу.

Выйдя в уборную, я бегаю перед зеркалом туда-сюда. Не нужно в него смотреть, чтобы понять: я в бегах. Правда, не от полиции. Красное, разгоряченное лицо, нервные движения, лихорадочно блестящие глаза. Как я могла быть смелой, такой уверенной вчера, а сегодня при ярком дневном свете кафе струсить? Мне хочется спрятаться, но не под кроватью и не в темном углу, поскольку у меня аллергия на пыль и страх перед тараканами. Возможно, под пушистым одеялом с книгами и включенным Netflix. Да, это было бы идеальное место, чтобы сбежать от мира.

Больше всего мне хотелось бы немедленно там оказаться, только, к сожалению, в данный момент у меня нет ни кровати, ни пушистого одеяла. Последнюю ночь я провела в своей машине, как и много раз до этого. На заднем сиденье не очень-то удобно, но со спальным мешком и небольшой подушкой на самом деле неплохо. И так как у меня весьма ограниченный бюджет, а еда важнее сна в комфорте, выбор очевиден.

Внезапно я так сильно жажду скрыться в салоне моей «хонды», что резко останавливаюсь. В любом случае я не собиралась задерживаться в Фервуде, поэтому могу ускорить отъезд и немедленно убраться отсюда. Это будет лучший вариант, прежде чем я еще раз опозорюсь. Тьфу! И зачем некоторые задаются вопросом, почему мне трудно говорить с людьми. С незнакомыми. С привлекательными.