Я только пожал плечами, чтобы взять время на правильную формулировку, потому что знал ответ на этот вопрос и практически не сомневался, что «А» класс все сделает правильно любой ценой.
– Я думаю, что на Лара взвалилась большая ответственность: он и глава купола, и высший суд нравов в одном лице.
Вис остановился и повернулся ко мне лицом.
– Кай, что случилось в лесу на северном тракте? Я знаю, что семьи так и не дошли до нижнего города.
Он задавал очень неприятные вопросы, на них сложно было ответить, совместив этику и закон о ереси.
– Разве ты, друг Вис, не смотришь информсеть?
– А что там? Что-то важное? – Вис удивился или сделал вид, что удивился.
– Эко, – скомандовал я. – Дай голограмму последних новостей.
Воздух над моей рукой зарябил лучами голографической проекции, наконец, появилась картинка северного тракта с уходящими по нему людьми. Голос за кадром говорил печально и тяжело:
– Мы не можем препятствовать воле людей идти своим инкарнационным путем, но мы как посланники Ра можем защитить их от напастей, которые таятся во внешнем космосе, а теперь и на орбите нашей Земли.
Под звуки траурной музыки на голограмме появляются рептилоидные истребители и начинают крошить безоружных людей жестоко и целенаправленно.
– Они пошли своим путем, и мы не смогли защитить их. Граждане куполов, братья и сестры, рептилии не пощадят никого! Вступайте в ополчение все, кто имеет в себе ген воинов! Работайте на своих работах, ибо стабильная экономика – это полено в погребальный костер для змееликих. Любите Ра, ибо свет его – наша надежда и опора. Да прибудет с нами Ра в этой страшной беде!
– Да прибудет с нами Ра, – повторил Вис. – А ты, Кай-Клавий Гиллиус, надеюсь, хорошо спишь, без кошмаров.
На этой фразе Вис повернулся ко мне спиной и направился вглубь заваленного электроникой холла, давая понять, что он не желает со мной иметь лишних бесед и дел.
Надежды Виса не помогали мне спать. Кошмары с гравитационными минами, ракетными турелями и разрезанными лучами ребятами были регулярностью для моих снов. Жико назначил мне блокаторы военного синдрома, но я не прикасался к пистолету с дурманящими препаратами. Я шел без всяких мыслей по коридору Души купола, устало сложив руки за спиной, когда ко мне из ниоткуда навстречу вывернул Базиль. Отсалютовав и поравнявшись, чтобы идти параллельно, он начал говорить.
– Ты что такой замученный?
– Мучаюсь, – ответил я.
– Мы тут с отрядом собираемся в капельной, не хотел бы с нами? Тебе все будут рады. Будет много теток. Что думаешь? Даже героям нужен отдых.
– Я не употребляю, Баз, и тетки мне что-то последнее время не вкатывают, – попытался отвертеться я.
– Ты же не из этих, ну, которые любят послаще? – Базиль демонстративно тыкнул мизинцем в тыльную часть кулака.
– Нас иметь, что хер тупить, – пошутил я старой военной поговоркой. – А знаешь, пойдем к твоим теткам и капельницам.
Базиль – простодушный парень «С» класса, просто не вылезающий с передовой с тех пор, как мы вошли в город – был рад моему ответу.
В обществе Ра было запрещено многое. Но в мирах, где шла война, солдатам просто необходима была умеренная разрядка, и патрули нравов закрывали глаза на заведения, где подавали легкие наркотики, употребляемые через слизистую глаз. На сленге такие препараты часто называли ласковым словом «омывайка», а заведения, где капали эту дрянь – капельницами.
Бар-капельница «Анютины глазки» находился недалеко от стены купола. Яркая реклама смотрела на посетителей расширенными зрачками с агрессивно меняющимся цветом радужной оболочки. Мы с Базилем шагнули внутрь – в основное место радости солдат «С» класса.
Глава 30. Анютины глазки
Яркие, резко меняющиеся цвета больше не раздражали, а даже радовали. Я внезапно начал понимать, куда и по какому принципу бегают многочисленные зайчики от зеркальной луны, подвешенной под потолком. Тревога, исходящая от зеленых лучей, двигающихся в такт, сменилась спокойствием и танцевальным настроением. На возвышенности музыкой заправлял представитель цивилизации птиц – полутораметровый хищник, судя по стальным имплантированным когтям и загнутому клюву. Эх, далеко же ты забрался, друг – в мир злобных приматов и угнетателей ящериц. Я прислушался к песне, исполняемой им на ломаном языке империи Ра:
– И это важно вам, как и важно для птиц: в любом замесе, бро, сберечь пару яиц…
«Толково», – подумал я, зарядив в пипетку очередную дозу омывайки.
Мир начал плыть, а контуры перестали быть четкими. Мою картину мира порвал женский голос.
– Ты Кай из семьи Гиллиусов, сын Клавия?
Передо мной появилась девушка, одетая в подшитый по современным манерам рабочий костюм. Ее волосы были распущены и падали медным водопадом на загорелые плечи.
– Я Кай, но Клавия из семьи Гиллиусов я не знаю. Это в инкубаторе дописали, потому что не бывает людей просто с именем, – улыбнулся я.
– …и все же это ты.
Она подсела на высокий стул у барной стойки, на которую я опирался спиной, лицезря падение нравов в Анютиных Глазках.
– А Ты…? – протянул я.
– А я Вара-Эль-234, для друзей просто Вара.
– Рад знакомству. Чем ускорить или замедлить твой вечер? – решил я угостить мою собеседницу.
– Ну, «Слезы ветра» подошло бы в самый раз, – Вара улыбнулась в ответ.
– Бармен, «Слезы ветра» накапай! – окликнул я суетящегося за стойкой человекоподобного робота.
– Всегда мечтала поболтать с героем. Каково оно воевать на благо императора и Ра, не зная усталости, боли и страха?
Война прельщает только тех, кто ее не изведал. Мне войны хватало, чтобы точно знать, что я это не люблю.
– Это огромная честь, которую нам оказывает Ра, – произнес я типовую фразу, которую любой адепт слышит постоянно с самого детства.
– Эти ребята тебя очень уважают. Говорят, ты один стоишь пятерых, – Вара кивнула на веселящихся штурмовиков, играющих в игру «Кто больше присядет, если после каждого раза капнет себе в глаз».
– Они мне льстят, Вара. Я такой же адепт, как и они.
– Мне кажется, не такой…
Ее губы приблизились к моему уху, чтобы укусить за мочку и, не выпуская ее из цепких уст, проговорить:
– Наверху есть свободные комнаты, где никто не потревожит моего героя.
Идея в целом была неплоха. Меня манили наверх ее качающиеся при каждом шаге волосы, ее тонкие щиколотки, уходящие по винтовым ступеням бара куда-то на второй этаж. И я пошел. На втором этаже уже не было мерцающего света, а шум нижнего зала значительно приглушался.
«Вот я набрался», – подумалось мне, когда меня в очередной раз качнуло на стену длинного коридора с дверьми по правой стороне.
– Эко, трезветь, – шепнул я в датчики на предплечье, и костюм начал проводить детоксикацию.
Мне заметно похорошело, но некоторые девушки любят, когда парни беспечны и расслаблены, и я решил не подавать виду, что избавился от токсинов. Шестая дверь была приоткрыта, а из щели дверного проема лился теплый малиновый свет. Она ждала меня там, расположившись на широком спальном месте, скрестив обнаженные ноги и слегка изогнув спину. Она лежала на спине, и ее грудь казалась еще больше, а пара темных сосков игриво указывала на потолок.
– И долго тебя еще ждать?
Вара приподнялась на руках и скользящим движением поправила волосы, касаясь пальцами смуглого лица, изгиба шеи, упругой груди.
– Снимай свою эко-кожу и одень то, чего ты действительно заслуживаешь за тот бой на северном тракте.
И был бы я под наркотой, никогда б не заметил этой оговорки.
– Щиты на максимум! Сканер! – крикнул я, прыгая в сторону.
В дверь за моей спиной ударил тройной лазерный луч. Препараты вспрыснулись в кровь и время замедлилось. Перед моими глазами мгновенно расцвел зеленым цветком скан комнаты – стреляли из панельного шкафа, кто-то теплокровный. А вот на ложе никого не было, кроме искусной проекции. Да и само ложе обладало свойствами гравитационного капкана, ложась на который можно было больше и не встать. Я выстрелил, и сгусток плазмы прожег дверь шкафа насквозь. Теплокровный объект сполз по внутренней стенке своего укрытия. Обойдя ложе-капкан, я направил обратную тягу щитов на позицию стрелка, двери шкафа отварились. С зажатым в руке трёхдульным лазерным пистолетом на пол вывалилась Вара. Кровь и плазма смешались привычным запахом. Я перевернул тело, оттолкнув ногой лазерный пистолет в сторону. В её животе зияла плазменная дыра. Вара тряслась от боли, я присел ниже, чтобы видеть лицо. Медный парик поехал в сторону, обнажив черные как смоль короткие волосы.
