«Твоё дыхание весенними ветрами разрезало зиму почти что надвое!
И колокольчик в словах мерещится, а над улыбкой твоей радуга…
Всё сложное просто с тобой, казалось бы, но знаю – ты ждёшь новостей от ангела.
Они, говорят, не знают жалости, их солнце лучом мое сердце ранило…»
Эта ее особенная черта – искать во всем хорошее, превращать печальное в позитивное была похожа на кухонную суету и выглядела скорее забавно, чем серьезно. В каждой жизни, в каждой ситуации многое зависит от человека – один придет и светлее станет в комнате, а от другого мурашки по коже. От ее рук исходили доброта, покой и тепло. В детстве Марика всегда делала массажи маме и бабушке, их можно было назвать скорее прикосновениями и поглаживаниями, после которых проходили боли, недомогание, усталость и печаль, наступала легкость, прилив сил, душевное равновесие. Теперь она лечила так своих детей, просто прикасаясь к ним и передавая им свою силу и здоровье. Ей всегда нравилось помогать и лечить, но она не любила бессмысленных людей, которые не берегут свое здоровье, свою жизнь, а также здоровье и жизнь окружающих. Также она не любила пессимистов и нытиков. Ее муж был очень сильным человеком, в самые трудные минуты своей жизни он ужасно переживал, но всегда быстро брал себя в руки. Конечно, он считал себя невероятно талантливым, но так оно и было на самом деле. Когда она впервые увидела его работы, то словно раскаленное светящееся солнечное копье проткнуло ее тело насквозь, опалило сердце и наполнило до краев душу, словно большую широкую золотую чашу медовым светящимся нектаром счастья, восторга, благодарности и признательности – настолько прекрасны были его работы. Она ощущала это все почти физически, светящаяся золотая волна захлестнула ее и утопила – она растворилась в этой радости, поняла, что не сможет перестать любить эти совершенные, пронзительные образы, созданные им, однако позже поняла, что это еще не все – в его макетах, чертежах и в его словах было заложено некое послание, она была в этом просто уверена. Эти чувства давно уже переполняли ее, вертелись на языке, но только через много лет общения с Алексом, она сумела выразить их на бумаге:
«Твое творчество как послание в грешный мир подношением гения,
Солнца луч озаряет искания – от бездарности к новым свершениям…
Вновь пронзает душу смятением вызывающе сексуальное
И прозрачное как откровение, звучно-чистое как начинание,
Веско-емкое как наставление и причина для покаяния,
Образцовое для подражания вечной мужественности отражение,
Беспринципное в исполнении и бесстрашное как признание:
То сердечное как прощение, то константное как прощание…»
Она видела, что он чувствует окружающую красоту как никакой другой человек на свете. Но было и кое-что другое – Марика не могла без боли смотреть на его рисунки, слушать его музыку или пение. Хотя голос его был божественно прекрасен, в нем сквозили жуткие интонации, леденящие кровь мотивы. И точно так же, как она вкладывала в свою музыку, стихи и живопись свет, жизнь и позитив, так в его рисунках, пении и музыке в полной мере отображались ужас, уродство, мрак, жестокость этого мира, при этом было видно, что он совершенно не боится, а словно наслаждается этим сумраком. Это было своего рода приветствие миру тьмы. Марика была уверена, что в предметах заложена энергетика, в искусстве особенно, а у Алекса это выражалось слишком мрачно, даже угрожающе. Она не раз слышала, что люди, портреты которых написал художник, вскоре заболевали и умирали, так же как и многие из тех, кто просто неудачно выбрал для себя картину. Марика это понимала подсознательно и всегда при создании картин, старалась вложить в свои работы свет, чтобы, когда человек повесит у себя картину, ему было хорошо, ведь наша жизнь состоит из множества крошечных мгновений и микро-импульсов, есть из них плохие, есть хорошие, а мы чаще всего их не контролируем и не замечаем, поэтому ей хотелось бы, чтобы картина была талисманом внутренней душевной радости. Ее собственные картины, висевшие по стенам в комнате до той поры, пока не найдется покупатель, приносили ей радость и умиротворение. Когда она на них смотрела, то ей казалось, что драгоценные камни переливаются на свету всеми оттенками цветов и как будто делают ее богаче, наполняя жизнь чем-то драгоценным. Еще живя с родителями во Владивостоке, она слышала, что картины Рериха лечат и когда выставка картин Рерихов приезжала к ним в город, то она тоже посещала ее. Сам рисунок и композиция не вызвали в ней волнения, потому что были гармоничны и красивы, но ничего нового ей не сказали, однако очень понравились цветовые сочетания и манера живописи. В целом картины Рерихов оставили в ней приятное впечатление. А вот рисунки и музыка мужа вызывали в Марике страх и отвращение. Так же, ненароком услышанные ею разговоры Алекса с приятелями о хождении по жизни, словно по шахматному полю, чередуя черное и белое, причиняли ей большую печаль, но Марика была уже взрослой, мудрой женщиной и давно поняла, что идеальных людей не бывает, хотя бы потому, что они живые, а поиск идеала приведет в никуда. Ее очаровательный супруг Алекс Fontedivita был проницательнейшим, невероятно чутким вампиром и прекрасно понял, как она относится к темной стороне его души, но предпочел об этом особо не задумываться. Он считал, что он такой, какой есть и другим никогда не будет – его кровь бурлила и закипала, когда он того пожелает, но могла быть холодной как лед и заморозить любое сердце. Это, конечно, ни в коей мере не касалось домашних, для которых он был милейшим человеком, а сомнения Марики он с удовольствием развеивал в постели. Ее сомнения, как ни странно, не оскорбляли, а напротив, заставляли его чувствовать себя всегда живым, не позволяли расслабиться, бодрили, будоражили, пробуждали сознанье ото сна и призывали сомневаться и искать новые пути – как в жизни, так и в творчестве! Своими задумчивыми, сверкающими глазами, лукавой улыбкой, насмешливыми шутками и пытливыми вопросами она всегда держала его в тонусе и была его музой, неиссякаемым источником вдохновения:
«Откроет тайны мирозданья и голод утолит познанья,
Раздвинет грани по порядку изменчивая муза сладко…»
Правда, временами на Марику находило некоторое помутнение рассудка и она забывала, что перед ней сильнейший маг, величественный вампир древнего рода, а также взрослый независимый мужчина и она пыталась взять Алекса под свой контроль и перевоспитание, как это когда-то пыталась делать ее мать по отношению к ее отцу. Но это совсем не входило в планы ее величественного супруга и он шутливо отмахивался от нее, предупредительно рыча, словно большой лев. Когда они только познакомились, Марика по своему обыкновению раскрашивала свою тусклую, унылую жизнь более яркими красками, чередуя печальные и радостные ощущения, искусственно усиливая их. Она все еще очень надеялась найти рецепт счастья, но в результате нашла лишь рецепт наслаждения разнообразием. Это сделало ее мудрее и сильнее, она повзрослела. Алекс сразу же заметил, чем она занимается, и спросил напрямик, но без упрека, спокойно, слегка безразличным тоном: «Сама придумала?». Она сделала вид, что не поняла, о чем он говорит, и ушла от вопроса. Однако, от Алекса не так-то легко было уйти и сейчас он по-прежнему неотступно следил за каждым ее шагом, что она находила немножко забавным. Марика, как и он, черпала в их общей страсти вдохновение, большой набор ярких образов для творчества, а его загадочная неоднозначность составляла хорошую пару ее пылкой, переменчивой эмоциональности. Она наслаждалась Алексом – его шикарным телом, сексуальностью, обаянием, с удовольствием растворилась в любви, словно в сладком сне и не желала просыпаться, чувствуя свою жизнь полной смысла и счастья, а любовь насыщенной и многоликой. «Золотой свет» – называла она Алекса и так оно и было в ее жизни. Всего того, что существует в обычной действительности, Марике было слишком мало, она всегда хотела добавлять свое, вносить новые оттенки, новые звуки и Алекс был такой же, как она. Он не выносил обыденность и скуку, в компаниях людей вскоре начинал зевать, зато очень мощно и ярко переживал каждое мгновение своей вампирской жизни и зажигал сердце Марики жарким пламенем, тормошил ее каждый день своими новыми проказами, смешил остроумными двусмысленностями – то есть был лучше любого фейерверка. А она не переставала удивлять его редкостным сочетанием острого ума и наивной чистоты, неизменной находчивостью совместно с добрым юмором и безобидными приколами – одним словом, скучать супругам не приходилось. Они прожили вместе уже десять лет, пролетевших быстро и солнечно, но по-прежнему горели его глаза, когда он смотрел на нее – она никогда не могла понять, жаркий ли это огонь полыхает или это холодный свет звезды и дует ледяной ветер. И эти черные крылья больших птиц в его глазах, куда они унесут ее в следующий раз? Она никогда этого не знала и в этом заключалась главная загадка вечного очарования ее мужа – он был слишком живым, чтобы перестать его любить, гораздо живее многих, кто только пытается жить, ведь это так сложно! Он горел в полную силу и освещал все вокруг. Его радость была широкой как небесный свет, искренней и чистой, как маленькие дети, а печаль его была глубока и ранила, словно великое горе, потому что он не был обычным человеком – он был вампиром из древнего рода, сильным магом и никого так страстно любящего жизнь Марика больше никогда не встречала. Их отношения были непростыми, напряженно-загадочными и даже случайные прикосновения их красивых, изящных рук, тонких пальцев имели свое особенное, волнующее значение, ведь Алекс был не только сильным, но и очень нежным мужчиной, трепетно относившемся к красоте, любви, чувствам. Словно две ветви, две переплетающиеся лианы были две их страсти, растущие и тянущиеся к счастью, борющиеся за жизнь и за любовь:
