«Вот влипла! У этой зеленой старухи еще и мозги зеленой плесенью покрылись!» Эта мысль как-то вернула меня к реальности, заставила осмотреться и оценить ситуацию. Старая женщина, явно больная, просит помощи, и я, молодая и здоровая, боюсь этой зеленой убогости?! Успокоившись, я удобнее устроилась на стуле и уже без особого страха и даже с интересом стала наблюдать за собеседницей.

– Ирочка, не могли бы вы помочь мне? Вот выдвиньте второй ящик комода, там альбом, достаньте его.

Альбом для фотографий был обтянут синим бархатом, такие были в моде в тридцатых годах прошлого столетия.

– Да, – словно угадывая мои мысли, произнесла Евгения Николаевна. – Этот альбом покупала моя бабушка в день своего совершеннолетия.

– Наверное, ещё до войны? – уточнила я.

– Да, до войны, как раз через год кайзеровская Германия напала на Российскую империю….

– Позвольте, это что? До первой мировой войны было? – изумилась я.

– Да, в одна тысяча девятьсот тринадцатом году…. – Вот извольте взглянуть. Моя бабушка, между прочим, выпускница института благородных девиц! У меня даже сохранился её бант, в котором она танцевала на выпускном балу. Но не это я хотела вам показать. Вот посмотрите, это мой муж – профессор микробиологии. Это я, а вот между нами наш единственный сыночек – Коленька. Николай родился, когда мы ещё не работали над проектом «Солнечное эхо». Так нашу работу назвали из соображения секретности. Да и было это в конце пятидесятых годов, за этим строго следила специальная организация: КГБ, слышали про такую?

– Да, я в курсе деятельности этой организации, но ведь с распадом СССР она прекратила своё существование?!

– Может и так, только такие организации не уходят сами по себе, они как хамелеоны, меняют окраску: был КГБ, стал ФСБ, а сущность у них одна и та же. Я по окончании школы устроилась в институт микробиологии лаборанткой. Работа была несложной: рано утром час да к вечеру три часа, вот и вся занятость. Мне это подходило, так как я поступила в медучилище, а денег из дома мне не присылали, так как дома у меня совсем не было. Моих родителей посадили в лагеря на десять лет без права переписки, кто ж знал, что это означало только одно – расстрел….

– Евгения Николаевна, вам нужна помощь, может, вы объясните мне, чем могу я вам помочь, а потом мы посмотрим ваши фотографии?

– Нет, нет, Ирочка! Вот с этой фотографии вы и узнаете, какая помощь мне нужна! Да что там мне, вы можете спасти и другого человека.

Евгения Николаевна придвинула ко мне альбом, на раскрытой странице которого была фотография счастливого семейства.

Глава семьи, по-видимому, был воспитан в интеллигентной семье. А в очаровательной девушке, доверчиво прильнувшей к плечу своего любимого, я не сразу угадала мою собеседницу, сейчас сидевшую напротив меня. Мальчик лет шести на высоком стульчике сидел впереди родителей.

– Вот это Коленька, так мы назвали своего сына, назвали в честь моего отца, в честь дедушки. Умный и сообразительный, весь в отца! Давайте я вам покажу еще. Вот здесь он на выпускном – медалист и гордость школы. А вот эти, институтские – посвящение в первокурсники. Конечно, он, как и его отец, пошел в микробиологию, что они нашли в этих микробах да клетках? К тому времени мой муж защитил докторскую степень, добавка к зарплате, да и за заведывание кафедрой добавили. Мы смогли отправить сына в Москву, где через два года его заметили и как самого талантливого студента, да и закрепили за ним самостоятельную тему. С этого все и началось.

На новый год собралась компания друзей и работников лаборатории моего мужа у нас. Ёлку сдвинули в угол зала, посредине поставили стол. Хотя и тесновато было, да никто обижен не был. Выпили, как положено, за уходящий год, за встречу нового и стали дурачиться возле ёлки. Мужчины, ужасно фальшивя, пели «В лесу родилась ёлочка…», и вот, когда допели до того места где «она зеленая была», Коленька вдруг вскочил на стул и потребовал тишины. Помню, кто-то пошутил: «Во, стишок сейчас будет, а Дед Мороз ещё не пришел!» Тут Николай поведал им такое, что все вернулись за стол, стали спорить да хрипоты, исписали все салфетки и не заметили, как часы начали бить полночь. Вообще, идея была такова: в организм человека внедрить клетки растений, отвечающих за фотосинтез, надеюсь, вам знакомо значение этого слова?

– Да, я имею представление о фотосинтезе в общих чертах конечно. Это питание растений благодаря солнечному свету, – откликнулась я, получив хоть какую-то передышку среди этой научной лекции.

– Вот я и подхожу к главному событию в жизни моей семьи…. После встречи этого нового года, через пару месяцев, ко мне на работу позвонил муж, просил срочно прийти домой. Я отпросилась у главврача, в то время работала медсестрой в больнице, и, встревоженная его звонком, приехала домой.

Муж нервно ходил по залу, а на диване спокойно сидел сын, когда успел приехать? Кинулась я к нему, обняла, захлопотала было по дому, только муж попросил присесть рядом и ошарашил новостью. Сын поделился новогодней идеей, ну этой – про внедрение в человека клеток растений, со своей профессурой, те донесли её дальше, и вот нате вам! И сына и мужа приглашают в институт биологических проблем. А институт этот обслуживает космические программы. Находится неизвестно где – под Новосибирском, в абсолютно закрытом городе, только адрес Москва 8 и никаких связей с друзьями. Высший эшелон секретности!

Не понимаю, зачем они оба хотели заручиться моей поддержкой? Сами уже все решили и, как говорится, сидели на чемоданах!

Обжились мы на новом месте быстро, да и обживаться было просто. Выдали нам квартиру, а в ней все есть, только полотенца и зубные щётки с собой принести. Жить можно было, да что там! Наша жизнь изменилась как по мановению волшебной палочки. В магазинах всего в достатке, цены низкие, зарплата у моих мужчин ого – го! Три года были самые счастливые в моей жизни! А затем все рухнуло в одночасье…..

Я не интересовалась работой мужа и сына, так изредка слышала обрывки разговора. Записи так же было запрещено делать и тем более хранить дома. Знала только, что не все идет гладко, и опыты заканчиваются часто неудачей.

Однажды утром моего Коленьку увезли в больницу с острой головной болью. Беда обрушилась оттуда, откуда её не ждали. У него обнаружили опухоль мозга, совершенно неоперабельную.

Болезнь прогрессировала, и нам оставалось только ждать неизбежного конца. В тот день мне показалось, что сыну стало значительно легче. Он позвал отца, и они довольно долго беседовали на свои научные темы. Я никогда не видела своего мужа таким возбужденно – окрыленным: «Ты знаешь, мы в своей работе шли неверным путем, мы старались привить свойства растения человеку, а наш сын предложил сделать наоборот. Сначала передать растению код человека, а затем трансмутировать свойства этого измененного растения человеку. Наш сын – гений!». Вот только через час нашего гения не стало, умер он тихо, как заснул. Я даже не знала, что перед смертью попросил он отца взять у него кровь для опытов. После похорон сына мой муж стал пропадать на работе, почти год не было у него положительных результатов. Только однажды, открывая банку маринованных болгарских огурчиков, продавали такие в магазинах, он обмолвился: «Вот эти счастливчики благосклонно восприняли наш код, теперь осталось перенести его назад, в человека»….

Дело вот видно у него застопорилось. Поздно вечером, когда я уже лежала в кровати, он подсел ко мне, погладил по волосам и сказал: «Ты была хорошей матерью нашему сыну и хорошей женой мне, знай, что выполнял я бесчеловечные приказы, проводил опыты на людях. Нет, это были не добровольцы, это были приговоренные к смертной казни. Мы прививали им биокоды от растений, почти все они погибли. Сегодня я нарушил все правила секретности и принес домой биоматериал. Этот материал приготовлен из клеток нашего сына. Точно такой же я привил себе. Если мне станет плохо, прошу тебя, да что там прошу – умоляю, сохрани нашу работу, привей это на любое растение, ты медсестра, тебе обращаться со шприцами да с системами привычно. Надо будет всего-то раз в месяц вводить в растение немного свежей крови. А там наши последователи исправят все ошибки, и человечество получит неограниченные возможности» Переживать за судьбу человечества за пять минут до смерти это, Ирочка, скажу я вам, удел настоящего ученого….