Ну, все с этим точно следует разобраться, это уже откровенное хамство. Надо найти камешек поувесистее и пульнуть в эту летающую заразу. Спать ему значит пора, задание он, видите – ли, выполнил. Совесть есть? Бросить меня вот так неизвестно где, на холоде.

Я это ему припомню, если не замерзну тут насмерть. Земля такая холодная, а я между прочем босиком.

–Ах, ты, ты, блин. У-ух.…У меня просто даже не нашлось слов, чтобы описать вероломство Горыныча.

–Все пока, я спать хочу. Махнув на прощание хвостом, Горыныч улетел, бросив меня посреди неизвестно чего.

–Тут же страшно и ничего не видно! Крикнула я ему в след. Готовая разревется.

Горыныч мигом отреагировал, вернулся, описав круг над моей головой, выдохнул струю огня, поджигая корявое деревце.

–Помог чем мог. Сказал он и вновь исчез в небе.

Огонь весело поедал чахную древесину, стало светло и весело прямо как на рождество, вот только мне это радости не прибавило.

На фоне горящего дерева я смогла рассмотреть черноту земли, ямки в которых скопилась вода, кочки поросшие мхом, все это подозрительно наводило на мысль о болоте.

–Какой смысл было вытаскивать меня из дома, чтобы потом бросить вот так среди болота, не понимаю.

Ворча, я дышала на озябшие пальцы, чтобы хоть как-то согреться. Двигалась утиными шажками, вертя головой по сторонам, стараясь рассмотреть как можно больше вокруг меня пока не догорел импровизированный факел.

Ну, вот хвала всевышнему, хоть какое-то жилище. Низенькое строение, кособокое, неухоженное. Которое и домом то не назовешь. С другой стороны я не в том положении, чтобы привередничать. Вдруг в этом домишке живут приличные и добрые люди.

Тут явно кто-то или что-то живет, иначе, кто возделывает этот импровизированный огородик. Стуча зубами от холода, я направилась к жилищу.

Покосившаяся изба стояла на возвышение, как на песчаной подушке. Маленькое круглое оконце, похожее на глаз с бельмом. Травянистая крыша, но не из соломы, а из зеленой свежей травы. Как она не жухнет и не теряет цвет не понятно. На крыше с вызовом торчащая дымоходная труба загнутая как поросячий хвост.

Подойдя ближе, я замерла, даже мерзнуть перестала. Предположение насчет «добрых людей» было поспешным. Моему взору предстало жуткое зрелище, прямо из-под крыльца и того места где должен быть погреб избушки, тянулись извиваясь толщиной в руку щупальца похожие на корни. Мерзкие, склизкие и по видимому очень цепкие.

Ставень противно скрипнул, как пенопласт по грифельной доске, растворяя оконце.

У меня челюсть свело от этого звука. В проеме окна появился жирный ворон, размером с взрослую кошку. Громко каркнув, он с деловым видом стал изучать меня глазами бусинами. Щелкая клювом и что-то высчитывая на поднятой вверх лапе, загибая корявые пальцы.

–Тьфу, пропасть. Выругалась я, чтобы показать птице, что ни капельки его не испугалась и к тому же не удивилась, видя, что он делает. Подумаешь, вороны загибающие пальцы на лапе и что-то считающие в уме, для меня не редкость.

–Да, мне он тоже не нравится. Раздался скрипучий голос прямо над моим ухом. Я аж подпрыгнула от земли, на целый метр. Так испугалась. Обернулась, держась за гулко стучащее сердце.

–Горыныч, блин. Разве так можно? Чуть сердце не разорвалось от страха. Сказала я, глядя на три довольные морды.

Подкрался незаметно, я даже не слышала, как он прилетел обратно, вот гад, с такими габаритами, а шуршит как мышка под плинтусом.

–Ты что тут делаешь? Набросилась я на него.

–Тебе же спать пора и все такое. Упирая руки в бока, я стала отчитывать Горыныча. Желание настучать ему по всем трем головам без разбора усилилось.

–Пора и что? Ответила первая голова, складывая лапы на животе.

–Решил не оставлять тебя одну. Мало ли что. Поддержала вторая.

–Да врут они все. Вмешалась в разговор третья.

–Просто спать спокойно не могу, совесть мучает, вот и вернулся.

–А, ну понятно. Оттаяла я. Честно говоря, было приятно, что Горыныч вернулся.

Заботится, значит, к тому же когда с тобою рядом такое охранное животное, начинаешь чувствовать себя увереннее. Это вам не бульдог, какой ни будь. Горыныч в плане обороны, очень мощная и полезная штука.

–А что это за птица? Спросила я, глядя на пялящегося, на меня ворона.

–Это ворон по кличке Самнур, он любимчик и шпион Бабы Яги.

–Ко – о -го?! Я просто не поверила своим ушам.

–Бабы Яги. Ты что вдруг оглохла? Проворчала первая голова.

–То- о- го. Передразнила меня вторая голова.

–Обычный ворон, а ты что прынца увидеть ожидала? С юморила третья голова, и все три дружно расхохотались.

–Нет, конечно. Не принца. Обиделась я.

–Воронов я конечно и до этого видела, вот только Баба Яга. Честно говоря, на нее я не рассчитывала. Ты не шутишь про Ягу?

–Зачем мне это? Спросила первая голова, деловито поковыряв в зубах когтем.

–Вот чудная. А зачем я тогда по- твоему тебя суда привез? Спросила вторая голова.

–В шахматы играть что ли? Поддержала третья хихикнув.

–Не в шахматы конечно, но все же.…Договорить я не успела.

Изба, натужно заскрипев, принялась поворачиваться вокруг своей оси. Корни или что-то на них похожее за змеились с утроенной силой, именно они были тем механизмом, что поворачивал избу. Перестав двигаться, изба повернулась к нам другой стороной. Прямо как в сказке встань ко мне передом к лесу задом. Я увидела хлипкое крыльцо и ведущие к нему три шаткие ступени. Покосившаяся дверь открылась, на пороге возникла странного вида старуха.

Драное грязное платье, купленное, в прошлом тысячелетии, не иначе. Повязанная на голове косынка чистотой не отличалась. Из -под платка, не ровными космами, торчали седые волосы. Зверское выражение на испещренном как дельта рек морщинистом лице серого цвета, крючковатый, внушительного размера нос, желтый клык, торчащий из уголка рта и цепкие глаза, выглядывающие из- под косматых бровей как звери из норы.

Увидишь такую, посреди ночи и потом всю оставшуюся жизнь спать не будешь.

–Явилась, яходка? Проскрипела старуха, глядя прямо на меня, упираясь рукой в косяк и притоптывая одной ногой о порожек.

–Драсте. Только и сумела выдавить я, прижимаясь к чешуйчатому боку Горыныча.

–Ну, мне пора. Резко вдруг засобирался Горыныч, отрывая меня от себя лапами, скажу сразу, сделать это было не просто. Я впилась в него ногтями, умоляюще глядя в глаза, а он отрывал мои руки, воротя все три головы, будто он тут совсем не причем.

Оторвать меня от себя ему удалось, чему он очень обрадовался, взмывая в воздух, он помахал на прощание лапой. Я тоскливо смотрела ему в след. Снова бросил меня.

–Хороша, яхотка.

Каким-то образом старушенция, оказалась за моей спиной. Ну и скорость у бабули, если учесть, что она хромает. Скоростная старушка, ей бы спринтеры податься. Баба Яга оглядев меня с головы до ног, с явным гастрономическим интересом ухватила меня за локоть так, что я взвыла от боли дурным голосом. Страх прошел, его место заняло возмущение. С силой дернув руку назад, я уставилась на Ягу, кривя недовольно губы.

–Больно же! Аккуратнее нельзя?!

Бабуля удивленно выпучила глаза. Такого поворота событий она не ожидала, думаю, что до меня никому не приходило в голову на нее орать. Челюсть старушки отвисла как расшатанная дверца, минуту ровно Яга лупилась на меня. Затем, осклабившись, снова цапнула за руку. Ко всему прочему, больно дернула за волосы и пихнула в спину.

–Иди в дом, яхотка. Прокаркала она, чередуя слова с острыми тычками сухонького кулачка.

Я грубить не стала, вспомнила о том, что она все- таки не обычная старушка Яга как ни как. Такое ее поведение во всех сказках описано, поэтому мне тоже стоит вести себя немного иначе.

Не орать и не драться, доводя старушку до инфаркта. Я пленница, значит нужно скромно опустить глаза долу, и прилежно потопать к избушке не раздражая бабушку.

Войдя в избушку, я невольно скривилась, полная антисанитария. Внутри ничуть не лучше, чем снаружи. Жилище было сильно замусоренным, паутина по углам в которой вольготно чувствуют себя жирные пауки. Веками не беленная, полу развалившаяся печь, с потолка и балок свисают пучки каких-то сушеных трав, неприятно щекоча голову, потолки-то низкие. Закопченные. Покрытые сажей стены, не мытая гора посуды, поросшая усами плесени. Вместо кровати узкий топчан в углу покрытый драной тряпицей.