========== «Ты будешь моей тайной» ==========
Год 1975, лето.
— Мама! Папа! Вы куда так рано?
— Тьюн*, дочка, ты же знаешь, каждую неделю мы должны быть в городе, — мягко сказал мистер Эдвард Эванс. Он заботливо поддерживал супругу за локоть.
— Петуния, — обратилась к девушке мать, — Лили ещё спит?
— Откуда я знаю, — мотнула головой Петуния, — разве я сторож сестре своей? Но раз она не сидит за столом и не требует завтрак, значит, наверняка ещё спит. Что, сходить разбудить её величество?
— Ну, зачем ты так… — покачала головой миссис Эванс. — Пусть отдыхает. Каникулы только начались.
Петуния, шестнадцатилетняя девушка с красивой, словно точёной, фигурой, была очень похожа на отца — такая же высокая, с длинным лицом, вьющимися короткими светло-русыми волосами и зелёно-карими глазами. Она отвернулась, нахмурилась и проворчала себе под нос: «Можно подумать, только у неё одной каникулы…»
— Тьюн, милая, — продолжила мать, — может, хватит тебе злиться на сестру? До десяти лет мы нарадоваться не могли на вас! Что за кошка между вами пробежала потом? Пойми же, что бы там ни было, вы всё равно остаётесь сёстрами…
— Мама, ну, зачем ты сейчас об этом! — девушке явно не нравился этот разговор. — Вы поезжайте, потом вернётесь и поговорим. Кстати, вы не позавтракали? Давай, я быстро…
— Спасибо, Тьюн, мы позавтракаем в городе, — Айрис** Эванс улыбнулась дочери, вздохнула и добавила: — Знаешь, дочка, я так благодарна тебе, вот уже целый год, как ты взвалила на себя почти все заботы по дому…
— Ну, что ты, мама, мне это нравится. Ну, поезжайте.
Родители вышли из дома, Петуния закрыла за ними дверь и отправилась на кухню готовить завтрак. Нажарив большую миску яблочных оладий, она села пить чай. Бесподобный аромат скоро достиг комнаты на втором этаже, где спала младшая дочь Эвансов. Лили всего неделю назад вернулась из Школы Чародейства и Колдовства Хогвартс после четвёртого курса обучения. Зевая и потягиваясь, пятнадцатилетняя колдунья, взлохмаченная, в длинной футболке, спустилась в кухню. Она больше походила на мать, чем на отца — невысокая, с правильными чертами лица и яркими, изумрудно-зелёными глазами, которые были самым привлекательным в её внешности, с длинными прямыми волосами, рыжеватыми, более тёмными, чем у сестры. Тем не менее, такие разные, сёстры всё-таки были несомненно похожи друг на друга.
— Приветик, Тьюн, — зевнула она, плюхаясь за стол. — Плеснёшь чайку? Ох, мамины оладьи пахнут просто умопомрачительно, правда?
— Угу, — буркнула сестра, налила в кружку чай и подвинула её в сторону Лили.
Дальше сёстры завтракали в молчании. Наконец, Лили окончательно проснулась и вымолвила:
— А куда родители делись? Суббота же, папе вроде не на работу…
— В городе они, — кратко ответила Петуния, — вечером будут.
Она встала из-за стола и пошла мыть посуду.
— Отлично, — встрепенулась Лили, — я тогда побежала… И оладушки заберу, ладно? Ты же не хочешь больше?
— Можно подумать, если я скажу, что хочу, ты их оставишь, — тихо проворчала Тьюн, не поворачиваясь от мойки.
— Бери, бери, — сказала она погромче. — А тебя куда понесло, можно спросить?
— А будто не знаешь! — рассмеялась Лили. — Уроки делать! На каникулы задали кучу всякого…
— С ним? — уточнила сестра.
— А с кем ещё?
— Сама, значит, не справишься? — съязвила Петуния.
— Может, и справлюсь, но зачем стараться, если есть кто-то, кто за тебя всё сделает? — хихикнула Лили, не уловив иронии. — Но я честно заплачу ему оладьями!
Младшая сестра унеслась наверх, собралась и вприпрыжку спустилась снова, с сумкой книг, свитков и перьев, завернула оладьи в полотенце — Петуния нахмурилась: «Ну, вот, потом ещё жирные пятна отстирывать…» — и выскочила за дверь. Старшая сестра вздохнула и принялась прибираться в кухне. Конечно, её тоже ждали школьные домашние задания, но заниматься ими сегодня Петуния вовсе не хотела. Она посмотрела на два оставшихся яблока, на пакет с мукой… И опять принялась готовить тесто.
… В волнах ароматного пара, Петуния сидела за столом, положив острый подбородок на руки, и невидящий взгляд её был устремлён в окно. Она вспоминала, как вчера вечером, наверное, в шестой раз сходила в кино на «Унесённых ветром». Как же ей нравился главный герой в исполнении Кларка Гейбла! Настолько нравился, что… она даже согласилась поцеловать киномеханика Тома, в обмен на новенькую афишу фильма. Эта афиша висела теперь над её кроватью. Скарлетт она замазала красками, и Ретт Батлер теперь смотрел, при некоторой доле воображения, на неё, Петунию Эванс. Внезапно её грёзы прервал громкий стук в дверь. Девушка вздрогнула, подумав: «Кто это может быть? У родителей есть ключи, да и не могли они так быстро вернуться… Лил***? Да, наверняка, эта пустоголовая что-то забыла! Только бы тот полоумный за ней не притащился!» Стук повторился. Петуния вздохнула и пошла открывать.
— Ну?! Что забыла? — начала она, распахивая дверь. — Голову свою?
И осеклась, поскольку перед ней стоял и улыбался во весь рот незнакомый парень в неброской тёмной одежде и с небольшой сумкой, похожей на рюкзак, через плечо. И ладно, если бы это был просто какой-то парень, тогда бы она просто захлопнула перед его носом дверь… Петуния отлично знала, что так пристально смотреть девушке на незнакомого юношу просто неприлично, но ничего не могла с собой поделать. Если бы не нарочито растрёпанные волосы и не отсутствие аккуратных усиков — он был бы точной копией Кларка Гейбла в роли Ретта Батлера!
…Парень улыбался, Петуния, потеряв дар речи, таращилась на него. Неизвестно, сколько ещё они так стояли бы на крыльце дома, если бы гость не заговорил.
— Добрый день. Меня зовут Джеймс. Я учусь вместе с Лили. А вы — её сестра?
Петуния часто заморгала, отгоняя наваждение, и кивнула. Потом, раз уж с ней поздоровались, она заставила себя поздороваться тоже, правда, получилось очень натянуто:
— Здравствуйте, — и добавила, — Лили нет дома.
— Ладно, — сказало воплощение её мечты и шагнуло вперёд, — тогда я подожду.
Девушке ничего другого не оставалось, кроме как отступить, и парень вошёл в дом. Он с любопытством осмотрелся в коридоре и по-хозяйски направился в кухню. «Хорошо, что на улице сухо, хоть грязи в дом не натащит», — невольно подумала Петуния, как привязанная, идя следом за ним.
Джеймс тем временем расположился за столом, обернулся, нашёл взглядом хозяйку и вновь озарил её улыбкой:
— Вы извините меня, пожалуйста, обычно я так не врываюсь в дома, но я просто не мог устоять перед таким дивным запахом… Что это за блюдо, и кто его сотворил?
Петуния медлила с ответом. Она чувствовала себя очень странно: какая-то часть её разума восхищённо купалась в сиянии его карих глаз и весёлой улыбки, другая же рассуждала: «Вот так, не знает, что такое самые обыкновенные яблочные оладьи! И изъясняется так… необычно. Учится вместе с Лил? Он, значит, тоже колдун? Как моя ненормальная сестрица и этот её полоумный дружок? Вот, нашугало колдунов на мою голову… Надо с ним поосторожнее быть, он же наверняка тоже… того…»
— Это яблочные оладьи, — наконец, сказала она и, к собственному удивлению, улыбнулась Клар… Джеймсу. — И приготовила их я. Хотите чаю?
— С огромным удовольствием, — парень неподдельно обрадовался. Решение Петунии «быть поосторожнее» таяло, как мороженое в жаркий день. Она заварила чай и подала ему кружку. Когда он брался за ручку, он коснулся пальцев Петунии. Девушка почувствовала, что щёки её загорелись румянцем. Она сидела напротив гостя, и ей почему-то было очень-очень приятно смотреть, как он ест и пьёт.
