© РИФМОГРАД, 2020

В Калининграде я была две недели. Время, конечно, выбрала не очень удачное для поездки, опять же – как на это посмотреть. Когда я собиралась, то думала только об одном: как увижу сына. Планов на остальное время не строила.

Первые три дня отсыпалась и настраивалась на местное время. Сразу скажу, что это мне далось нелегко. Как вы думаете, хотелось ли мне куда-нибудь пойти, поехать? Конечно же нет. Единственное, чего мне не хватало, это ручки и бумаги. Всё моё нутро соскучилось по творчеству. Я смотрела какие-то фильмы, какие-то сериалы, думая, что ко мне придут стихи. Но после того, как я сходила в магазин и купила там себе тетрадь и набор из двух ручек, я почувствовала желание писать. Писать прозу.

Состояние трудно описать. Такое ощущение, что кто-то взял твои руки, твою голову, твое тело и начал им диктовать. Я же успевала только записывать.

Накануне, мы с сыном решили, что мне надо посетить «Куршскую косу». Он мне даже брошюры принёс, чтобы я выбрала экскурсии. Но у меня такое чувство, что всё моё нутро против всей этой затеи. Потому как я не очень расстроюсь, если туда не попаду. Да мы там были давно, лет двадцать восемь назад, когда младшему сыну было полгодика. А море я не очень люблю.

Так что я лучше свой отпуск проведу в уютной и светлой квартире с тетрадкой и ручкой в руке. Как здесь – мне ещё нигде не писалось!

Анна Владимировна прочитала свой рассказ и с хрупкой пугливостью посмотрела на зрителей, ожидая заслуженного одобрения. С первых рядов встаёт потёртый невзрачного вида мужичок и начинает:

– Признаться, раньше я ненавидел подобный самый распространенный тип прозы. Среди моих друзей слово «Достоевщина» было ругательным. Но теперь все изменилось.

Ты приятная симпатичная женщина предсказуемо-неуклюже (и это даже мило) пытаешься рассказать о своих переживаниях. Ты рассталась с молодым человеком и ждёшь сочувствия. Но так уж случилось, что твоя «Достоевщина» вторична и никто в этом зале, уверен, никогда не отличит твои тексты от подобных.

У меня есть один добрый совет для тебя: попробуй не слушать «поклонников твоего таланта» и особенно не слушай тех, «кто видит в тебе задатки и хотел бы помочь их развить». Если ты прислушаешься к моему совету, то это будет началом твоего пути в большую прозу. У меня всё.

Проснулась сегодня со странным чувством. Лежу в своей мягкой и пушистой кровати, а глаза открывать не хочется. Лежу и думаю: что меня ждёт там, за открытыми глазами? Будет ли происходить что-то необычное и запоминающееся? Я даже ещё толком и не осознала, что проснулась.

Дверь в комнату была приоткрыта. На окне стояли цветы, а на улице разливался аромат липового цвета. Кот Мурлыка нежился на стуле под лучами летнего солнца. Я нехотя потягиваюсь и начинаю сползать с кровати. С кухни слышен аромат печёных пирожков с капустой – моих любимых. Я быстрей бегу умываться, а по пути заглядываю на кухню. Мама, как всегда, хлопочет. Сходила в магазин, на рынок, приготовила завтрак. Сегодня у нас пирожки с молоком. Всё так вкусно! Мамочка, огромное тебе спасибо! Из приёмника льётся негромкая музыка. Я иду в свою комнату и начинаю читать книгу «Два капитана». Через некоторое время мама позвала с собой на дачу.

Мне всегда кажется, что дача находится очень далеко. До неё нужно идти через стандартные дома, потом по асфальтовой дороге, а потом свернуть и идти проулком.

Дача – это такое классное место! Столько больших деревьев! Среди них: яблони, вишни, ранетка, слива, каштан. Они растут рядом с домиком и всегда друг с другом конкурируют, кто кого вытеснит. Мне всегда казалось, что дача у нас такая большая, и она нужна для того, чтобы на ней отдыхать. На ней много травы, и мне нравится бегать по ней босиком. Иду в домик, достаю раскладушку и несу на самое освещённое место. Здесь солнце самое жаркое. Я стелю одеяло и ложусь, и проваливаюсь в сон. Слышен треск кузнечиков, жужжание пчёл и пение птиц. Через некоторое время слышу сквозь сон голос мамы: «Ира, пора вставать! Просыпайся!»

Я открываю глаза и сажусь на постели. Пластиковые окна не пропускают солнечные лучи. В комнате мрачновато. На окнах нет ни одного цветка. Я резко встаю и иду на кухню. Пустые кастрюли ждут меня. Пора готовить завтрак.

Женщина бальзаковского возраста склонилась над гробом своей матери.

Небрежные пряди седых волос свисали с когда-то молодого и красивого лица.

Зелёные глаза её смотрели, куда-то в глубину невидящим взглядом.

За какое-то мгновение перед её взором пронеслась вся её прожитая жизнь…

– Ура, ура, бабушка приехала, – выбегая из комнаты кричит кучерявая девчушка лет четырёх в мальчишечьих шортах и белой футболке. – Ты со мной в карты играть будешь? – спрашивает она бабушку, пытливо глядя на строгую женщину с большими глазами и ласковыми руками.

– Конечно, внученька, только чтобы родители не видели, а то ругаться будут.

– Мы, бабушка, немного, они и не увидят.

Клавдия Васильевна приезжала к сыну каждое лето навестить своих внуков. Аркадий и Галина уже взрослые и помогают по дому и на даче, а за самой маленькой Иришкой – нужен глаз да глаз. Ей всё интересно, и везде она суёт свой любопытный нос.

Приезды бабушки дают возможность родителям немного отдохнуть и зарядиться до следующего лета.

Иришка и бабушка, уединившись в дальней комнате, что-то громко обсуждают.

Заглянув в комнату, можно было увидеть такую картину: маленькая девочка и бабушка играют в карты. Проходит час за часом, а они не прекращают. Одна игра сменяет другую. Начинают, как правило, всегда с «подкидного», а потом «Пьяница», «Верю, не верю» и заканчивают всю игру «Мокрой курицей». Никто не хочет уступать.

Вдруг Иришка резко вскакивает, как будто что-то увидела или услышала, и бежит на кухню. Оказывается, из магазина пришла мама и ей нужно первой проверить сумки.

– Что могу я сказать о событиях, происходивших в начале нового столетия? Что помню? Немногое. Я была тогда ребенком! – так говорила бабушка своей любопытной внучке.

Девчушка лет пяти с белыми кучерявыми волосами очень любила слушать рассказы своей бабушки и не отходила от неё ни на шаг.

В этот день они встали как никогда рано, позавтракали и пошли на дачу. Погода на улице ясная. Солнышко с утра припекает, птички поют, заливаются.

– Когда мне было примерно столько же, как тебе сейчас, я ходила работать к барину, собирать ягоду. Позовёт он нас к себе и спрашивает: «Петь умеете?»

Тех, кто умеет, оставлял, значит – подходят. Остальных домой отправлял.

– А теперь, идите, собирайте ягоду и пойте! – говорит барин.

– А зачем петь? – спрашивает внучка.

– Как зачем? Чтобы барин знал, едим мы ягоду или не едим.

Если поём, значит, не едим, если молчим, значит – едим.

Наработаешься так за день, домой тяжело идти. А барин нам за работу «голову» сахара давал, мы её дорогой лизали.

– Вот и нам пора домой собираться… – говорит бабушка, вставая с табуретки. – Дома уже заждались.

Как бы там ни было, с опозданием на несколько часов, они всё же тронулись в путь.

Засиделась я как-то у подруги. Посмотрела на часы, уже поздно ехать на автобусе, везде одни пробки. Пришла на ум мысль вызвать такси.

Водитель оказался очень общительный и весёлый, а навигатор у него ещё веселее. Получив команду построить маршрут без пробок, он так и сделал. Но что у него получилось, не ожидал даже таксист.