- Ничего, пока не жалуюсь, - успокоил я ее, - только вот геморрой донимает, особенно когда слышу такой волшебный, неземной голос. Чем могу быть вам полезен?

- Меня попросил позвонить небезызвестный вам господин и просил передать, что он очень ждет остаток обещанной вами суммы.

- Очень приятно, передайте ему, что денег у меня нет, а сам он пусть спортивным шагом идет на... И желательно с вами вместе.

- Хорошо, я передам ваши пожелания, но он просил еще вам передать, чтобы вы не делали опрометчивых шагов, так как интересующая вас особа находится у него и ее жизнь зависит только от вашего благоразумия и преданной любви к ней. К сожалению, говорить я с вами дольше не могу, потому что меня могут засечь, то есть меня уже засекли. Пора менять дислокацию, но я вам еще позвоню. Всего доброго.

Трубку положили, а я обессиленно упал на кровать. Все, это конец. Значит, ее все-таки выкрал этот скот, но почему она сама старалась открыть дверь? А может быть, он пришел за ней тогда, когда она уже освободилась по собственной инициативе? Ничего не понимаю. Знаю только одно: мне требуемой суммы не найти, таких денег попросту никто не даст. Получается, совсем скоро я буду иметь счастье быть приглашенным в морг на опознание трупа своей любовницы. Неприятная процедура, а особенно - когда речь идет о близком тебе человеке. А если я каким-то чудом все-таки добуду деньги, то что? В любом случае конец один, ее умертвят. Слишком большой для него риск оставлять ее в живых. Но возможно, ей он, как и остальным, не показался в натуральном виде, предпочитая оставаться инкогнито в синем капюшоне. Тогда появляется некоторый шанс, и выходит, нужно искать деньги. Почему они так спокойно говорят со мной по телефону, прекрасно зная, что он на "собаке"? Интересно, смогли ли они засечь этот последний разговор?

- Лейтенант Немов слушает.

- Олег Иванович, с вами говорит Гончаров, след Валентины просматривается, хотя и не так, как хотелось бы.

- Вот как, я рад, хорошо, что вы позвонили. У меня для вас довольно приятное сообщение, ваши обидчики, после интимного разговора с младшим лейтенантом Уховым, раскололись и даже до кучи вложили третьего сообщника. Теперь очень хотят поговорить с вами.

- Олег, не могут они расколоться до конца, им тогда, наверное, вышак светит, просто они подняли на себя последний эпизод, а за него много не дадут. Где они?

- Пока у нас в подвале, я думаю, вам стоит с ними переговорить.

- Я тоже так считаю, сейчас приеду. Большая просьба: к моему приходу забери у перехватчиков запись последнего моего разговора, исключая настоящий.

Буквально в дверях я столкнулся с хлопотливым и вечно деятельным адвокатом Семушкиным. Он озабоченно затолкал меня назад в комнату и сообщил, что дела мои не то чтоб очень плохи, но и хорошими их не назовешь. Все было бы отлично, не будь я таким безнадежным глупцом, что выправил доверенность от своего лица на имя Валентины распоряжаться моей недвижимостью на ее полное усмотрение. А в этом случае моя подпись нигде не требуется. Однако после того, как я рассказал ему, что мошенники пойманы и идут на признание, он заметно повеселел и даже попросил немного выпить, что не замечалось за ним в течение долгих лет нашего знакомства.

- Бог ты мой! Но это же совсем меняет дело. В таком случае, Костя, тебе не нужен никакой адвокат, ты сам сделаешь их как детей. Главное, чтобы в суде они не изменили показаний.

- Не изменят, но все равно я вас очень прошу самому довести дело до победного конца. Когда-нибудь и я вам понадоблюсь.

- О чем разговор, я сделаю это с превеликим удовольствием.

Немов уже ждал меня. На столе стоял портативный катушечный "репортер", и, судя по озабоченной физиономии следователя, запись он уже прослушал. Он хмуро кивнул мне на стул и подвинул пачку сигарет.

- Значит, вон как получилось. - Он оседлал стул и замотал головой. Хреново.

- Мне тоже так кажется. Засечь-то ее смогли? Вижу, что нет.

- Телефон засечь смогли, а что толку, говорила она из автомата, возле Центрального универмага. Пока передавали по рации на ближайший пост, пока они врубились, пока добежали - ее и след простыл.

- Она обещала позвонить еще раз.

- Да, я понял, и, вероятно, опять сделает это из автомата. Что вы намерены предпринять?

- Ума не приложу. Посмотрю по обстоятельствам. Попробуйте на этот раз действовать оперативнее. Где эти ханурики, которые хотели меня видеть? И о чем они хотели со мной говорить?

- У меня, Константин Иванович, создалось такое впечатление, - тонко улыбнулся Немов, - что они хотят просить вас о некоторой услуге.

- Какой же? Не темни, генерал, все свои.

- Мне так "кааца", что они не будут возражать, если вы заберете свое заявление. Вот для этого я и пригласил вас сюда.

- Хорошее у них желание, а что по этому поводу думает товарищ Немов? Я всегда прислушивался к его мудрому совету!

- Маршал Немов думает, что такой пикантный вопрос необходимо решать вам самому, потому что других материалов на них пока нет. Как барин скажет, так и будет.

- Хорошо, приведи мне одного, лучше угрястого, он вроде шефа у них. Или мне надо к ним идти? Как лучше-то?

- Наверно, лучше спуститься вам, там поспокойнее, ушей поменьше.

По узкой вонючей лестнице мы спустились в подвал, используемый сразу в нескольких целях. Во-первых, как хозблок, во-вторых, как склад ненужных вещей, а в-третьих, как курятник для задержанных до выяснения. Из общей этой клетки и был извлечен господин Ударник. Извлечен и препровожден в тесный закуток ко мне на собеседование. Боже мой, что они сделали с Твоим рабом Анатолием? Постарался Ухов на славу. От такой работы заговорил бы ископаемый мамонт. Увидя меня, разбойник обрадовался, как родной маме.

- Здравствуйте, дядя Костя, спасибо, что пришли, мы хотим попросить у вас прощения.

- Кретин, это все, что ты хотел сказать? Мог бы не беспокоиться, тебя будет прощать Бог и прокурор. Уведите этого идиота назад, - попросил я неопрятного стража, а сам встал, делая вид, что собираюсь уходить. И это возымело действие.

- Подождите, дядя Костя, вы же не дослушали, мы хотели попросить у вас... Ну... Это... заберите назад заявление, а?

- А может быть, тебе еще и благодарность объявить? Наивный ты мальчик.

- Нет, вы не поняли, мы с пацанами хотим вернуть вам деньги, ну, те, которые мы отобрали у вашей жены.

- Это отличная мысль, над ней стоит подумать. Что вы просите взамен?

- Ну, я же говорю, заберите заявление.

- Забрать заявление не долго, а вот получить от вас деньги, думаю, будет проблематичней. Сколько и когда вы намерены отдать?

- Ну, сколько? Сколько взяли, пятьдесят лимонов, а отдадим, как только нас отсюда отпустят.

- Слушай, ты, лабух-неудачник, да ты, никак, меня за пацана держишь? Попроси свою Дашу, чтобы она принесла тебе петуха, будет кому трахать мозги, пока не попадешь на зону. Там-то с вами разберутся быстро и качественно. За изнасилование Валентины вы ответите сполна. Не тебе говорить, что там делают с такими, как ты. Я заранее благодарю того буйвола, который сделает из тебя девочку. Чао, Анатолина!

- Подождите, я должен сначала переговорить с пацанами...

- Говори хоть с Мишкой Япончиком, только не дергай больше меня, без твоих долбаных проблем дел у меня хватает. Да, совсем забыл рассказать твоему следователю, как ты в лесу из автомата стреляешь людишек, забыл сказать, что один из них был я.

- Хорошо, деньги у вас будут завтра утром.

- Сколько и когда конкретно?

- Столько, сколько вы просите. Скажите, куда принести, и до обеда вы их получите.

- В смысле пули в живот? Пацан, я же тебя насквозь вижу.

- Хорошо, скажите тогда вы, как это лучше сделать. Я согласен на все.

- Пусть завтра сто миллионов положат на мой текущий счет номер такой-то в Сбербанке. К обеду я проверю и, если все нормально, сразу заберу заявление.