Заняли позиции двадцать подводных лодок. 24 июня флотская авиация нанесла удар по фашистской военно-морской базе Мемель, по аэродромам. Судя по контрольным аэроснимкам, противник понес большой урон.
Пристально следим за действиями наших подводников. Но сообщения от них получаем редко. Да и утешительного в них мало: боевых результатов нет и нет. Мы начали уже было упрекать командиров в неумении и нерешительности. А дело оказалось в другом. Фашисты предвидели развертывание наших лодок, поэтому срочные грузы стали перевозить на малых мелкосидящих судах, пуская их по мелководью, куда не могли пробраться наши подводники. А большие немецкие транспорты шли шхерами в шведских территориальных водах, часто под охраной сторожевых катеров, на мачтах которых фашисты поднимали шведский флаг.
Вернувшись из похода, командир подлодки "Щ-311" капитан-лейтенант П.А. Сидоренко рассказывал:
- Так обидно: видим фашистский транспорт, но идет он по шхерам в шведских территориальных водах, куда мы не имеем права заходить.
Но наконец и подводники стали сообщать о первых успехах. Подводная лодка "С-11" под командованием капитан-лейтенанта А.М. Середы в районе Паланги потопила фашистский корабль. "Щ-307" капитан-лейтенанта Н.И. Петрова отправила на дно фашистскую подводную лодку "U-144", крейсировавшую в наших водах в районе Моонзундских островов. Удачным был и первый поход нашего подводного минного заградителя "Л-3" под командованием капитана 2 ранга П.Д. Грищенко. 27 июня подводники поставили минное заграждение у Мемеля. Вскоре на этих минах подорвался и погиб фашистский корабль. Спустя месяц "Л-3" снова вышла в море, на этот раз в район мыса Блюстерорт. П.Д. Грищенко - командир думающий, пытливый. Прежде чем ставить мины, он провел тщательную разведку, уточнил, где именно и какими курсами ходят вражеские корабли. Два дня выжидал, высматривал, пока не обнаружил немецкие тральщики. Приблизился к ним. Убедился, что идут они с тралами. Значит, расчищают путь для каких-то больших кораблей. Пропустив тральщики, "Л-3" вышла на протраленный ими фарватер и поставила мины. Через три часа здесь взлетел на воздух немецкий транспорт, а чуть позже еще два крупных судна с войсками и вооружением.
Порадовала нас и "С-4" капитан-лейтенанта Д.С. Абросимова: она потопила в районе Клайпеды немецкий военный транспорт "Кайя". Подводный заградитель "Лембит" под командой капитан-лейтенанта В.А. Полещука поставил мины у острова Борнхольм. На них подорвался фашистский корабль. Еще два корабля фашисты потеряли в результате торпедных атак подводной лодки "Калев" под командой капитан-лейтенанта Б.А. Нырова.
Так уже в первые недели войны начиналась громкая боевая слава балтийских подводников.
А на суше дела у нас складывались неважно. Фашисты превосходящими силами теснили от границы войска, прикрывавшие наше приморское направление. Флоту никогда не ставилась задача сухопутной обороны своих баз. А теперь пришлось думать и об этом.
Позвонил командир Либавской военно-морской базы капитан 1 ранга М.С. Клевенский:
- Наши войска отходят на север. Сильный напор танков. Беспрерывные удары по пехоте с воздуха. До самой Либавы по пути отхода нет оборудованных позиций. В восемь часов противник занял Палангу. Сейчас он в тридцати километрах от Либавы. Готовимся к обороне...
Клевенский говорил ровно, не торопясь. Но голос слегка дрожал. Чувствовалось, что он ошеломлен таким развитием событий. Мы тоже были обескуражены. Оборона базы с суши всегда возлагалась на сухопутные части, и мы считали, что если и дойдет дело до этого, то армейцы отразят удар...
Командующий флотом вызвал меня и начальника оперативного отдела, потребовал еще раз доложить, что в данный момент находится в Либаве. Мы перечислили: кроме двух 130-миллиметровых стационарных батарей, прикрывающих с юга и с севера подходы к порту, там имеется 180-миллиметровая железнодорожная батарея. От воздушного противника базу прикрывают шесть батарей 84-го зенитного артиллерийского дивизиона. С сухопутного направления Либаву обороняет 67-я стрелковая дивизия 8-й армии под командованием генерал-майора Н.А. Дедаева. Эта дивизия сильно растянута по побережью.
- Ну, а чем Клевенский может помочь дивизии?
- В его распоряжении полуэкипаж, пулеметная рота и курсанты военно-морского училища ПВО, - доложил Пилиповский.
Комфлот задумался.
- Не густо. А какие корабли там остались?
- После ухода первой бригады подводных лодок в базе еще осталось пятнадцать лодок, из них шесть в ремонте, пять должны уйти в Усть-Двинск, а три "малютки" и "Л-3" несут дозорную службу.
Я добавил, что в либавском порту ремонтируется эсминец "Ленин" и стоит не менее восемнадцати транспортов. Кроме того, в строю находятся шесть торпедных катеров, двенадцать малых катеров-охотников, тральщик "Фугас". На озере Дурбе базируется 43-я морская авиаразведывательная эскадрилья гидросамолетов МБР-2.
- Ясно, - сказал командующий, - проверьте, чтобы все лишние корабли ушли в Виндаву и Усть-Двинск.
Связь с Либавой то и дело прерывалась. У нас было много забот - бои шли в море и над морем. Но мысли все время возвращались к Либаве.
Михаил Сергеевич Клевенский, я не сомневался, сделает все от него зависящее. Совсем недавно мы с ним проверяли морскую оборону базы на учении, в динамике. Тогда все было хорошо. Но хватит ли сейчас сил и средств, чтобы противостоять врагу?
Вечером М.С. Клевенский снова к нам прорвался по ВЧ:
- Слышу близкую артстрельбу. Наша южная батарея уже давно ведет огонь по противнику. Весь день нас бомбят... Сейчас начался двадцатый налет... Четыре наши подводные лодки заняли позиции в море по плану морской обороны. Тральщик "Фугас" ставит мины. Ушли в Усть-Двипск шесть подлодок и в Вентспилс - восемь транспортов. Десять кораблей пока оставил в базе.
На этом телефонная связь с Либавой надолго прервалась.
Комфлот звонил в Ригу и Москву, пытаясь выяснить положение 8-й армии, но сколько-нибудь ясной картины так и не удалось составить.
Как мы узнали позже, уже к вечеру 22 июня гитлеровские войска подошли к южным пригородам Либавы. Огнем батарей базы и героическим сопротивлением нашей пехоты фашисты были остановлены на рубеже реки Барта в пятнадцати километрах от города. Сообщила нам об этом Москва. Командующий флотом сначала обрадовался, а потом помрачнел.
- Фашисты разбомбили армейский аэродром. Истребительный авиаполк успел с него куда-то перелететь. Командир полка и донес об обстановке в Либаве. Ясно?
- Ясно-то ясно, но, значит, база осталась без истребительного прикрытия...
А телефоны все звонят и звонят. Поступили донесения о бомбежке Риги и Виндавы. С финских аэродромов нанесен удар по нашей базе Ханко. К счастью, серьезные повреждений нет. А Либава молчит. Из разных источников узнаем, что, не сумев прорваться в город с юга, фашисты обошли его и теперь атакуют с востока, из района Гробини.
Ночью из Риги позвонил контр-адмирал П.А. Трайнин:
- Вчера вечером к нам на озеро Киш перелетела сорок третья морская авиаразведывательная эскадрилья.
- В чем дело? - спросил командующий.
Оказывается, враг подошел к озеру Дурбе восточнее Либавы, где раньше базировалась эскадрилья, и нашим гидросамолетам пришлось улететь в Ригу.
Стало очевидно, что Либава окружена. Вскоре это подтвердил М.С. Клевенский, кратко сообщив по радио, что база уже находится под вражеским обстрелом. Части 67-й стрелковой дивизии обороняются на окраине города.
Через Москву удалось узнать, что войска 8-й армии, ведя беспрерывные тяжелые бои, отходят на Ригу. Либава остается во вражеском тылу.
Командиры подводных лодок и транспортов, прибывших в Усть-Двинск из Либавы, подтвердили, что гарнизон окруженной базы героически обороняется, но силы его тают.
Кстати, позднее в захваченных у противника документах была обнаружена запись, помеченная 25 июня: "Из-за упорного сопротивления и сильного артиллерийского огня наступление 291 пехотной дивизии приостановлено". Да, так и было. 24 июня защитники Либавы - пехотинцы, моряки, курсанты, рабочие отряды - не только остановили, но даже контратаковали и несколько потеснили фашистов, начавших было просачиваться в город.
