Кай переводил взгляд с Мари на Эмброуза, многозначительно приподняв бровь.

— Мы так и будем торчать здесь или можем войти?

Деймос хмыкнул, скрестив руки на груди и смерив каждого солдата убийственным взглядом. Они все быстро отвернулись, возвращаясь к воротам. Эмброуз был единственным, кто заметил, как Эрикос вернулся к городским воротам так быстро и так тихо, как только мог.

— Конечно. Давай зайдем внутрь, пока Х'Сай не заметил. Если мы сможем скрыть ваше прибытие, до того времени пока он будет в хорошем настроении, это будет лучше для всех. Я сомневаюсь, что вы хотите, чтобы граждане знали, что вы здесь?

Эмброуз покачал головой. Мари отскочила от него прежде, чем он успел сказать хоть слово, подпрыгивая вверх и вниз всю дорогу.

— Я чувствую, что это будет трудно, хотя, учитывая, что Мари хочет подружиться с каждым человеком, которого встречает.

— Ну, это, конечно, будет интересно, — сказал Кай, провожая их в ворота древнего города.

Эмброуз только вздохнул.

— Безусловно.

Глава 24

Это было нереально. Коридоры, потолок, существа. Мари с большим трудом верила, что жива, а не мертва, посланная в рыбий рай. Город был омыт синим, водяным сиянием, как будто их скрытое солнце отбрасывало самый уникальный набор цветов.

Эмброуз пытался удержать ее привязанной к своему боку, но сдался всего через пару минут — что ее вполне устраивало. Она не могла видеть достаточно быстро. Было так много вещей, от которых у нее отвисла челюсть, так много вещей, которые заставляли ее извиваться, и так много вещей, которые заставляли ее хотеть убежать и подплыть поближе.

Жилье было, вероятно, одной из самых крутых вещей, которые она когда-либо видела. Каждый дом, мимо которого они проезжали, выглядел совершенно одинаково. Черные мраморные колонны поддерживали большие поместья. Один дом равнялся целому кварталу. Вы могли видеть все, что происходило внутри, снаружи.

Большинство домов, хотя и были отделаны черным мрамором, имели красное внутреннее свечение. Свет падал на песчаную землю в паре футов от края дома. Мари никогда в жизни не видела ничего подобного. Первые несколько километров до города были заполнены домами, которые на самом деле можно было назвать храмами.

Чем дальше они углублялись в город, тем оживленнее он становился. Храмы сменились широкими строениями, которые царапали небо, башнями, более высокими, чем все, что она когда-либо видела в своей жизни. Русалки — или Атланты, как объяснял ей Эмброуз, — были повсюду. И все они выглядели по-разному, что шокировало ее до глубины души.

Одни были блондинами, другие брюнетами, некоторые из них были рыжеволосые, а также с белым, фиолетовым и синем цветом волос. К тому времени, когда они добрались до места назначения, которое представляло собой огромный замок, расположенный в центре города, она могла с полным правом сказать, что повидала все на свете.

Хвосты тоже были разные. Ни у одного Атланта не было такого же цвета хвоста как у другого. Они были похожи на ходячие радуги, подумала она, глядя на Атланта с розовым хвостом и фиолетовыми волосами. Его глаза были так же уникальны — но, когда они встретились взглядом, в них появилась обида, а затем шок, когда он увидел ее фигуру.

Она крепче прижалась к Эмброузу, быстро отворачиваясь от него.

Мари была абсолютно, совершенно, полностью потеряна. Девушка не знала их обычаев, их языка. Конечно, некоторые говорили по-английски, но она слышала, что некоторые из них говорили на совершенно другом языке. Это было так прекрасно, что у нее на глазах выступили слезы.

Это еще больше их отдалило. Они не были образованными, подумала она, разглядывая всех.

За все время плавания до дворца девушка видела на улицах только трех или четырех женщин. Все остальные были либо мужчинами, либо детьми. Они держат своих женщин взаперти? Она бросила быстрый взгляд на Эмброуза и нахмурилась.

Она даже ничего не знала об Эмброузе.

«Что я узнала от него во время нашего путешествия? — спросила она себя. — Ничего. Абсолютно ничего». Она была слишком взволнована, чтобы увидеть Атлантиду, и не удосужилась узнать о ней, пока у них было время.

Мари смутно помнила, что их правительство было патриархатом, и это все. Черт, она даже не знала, почему Эмброуз был изгнан.

— Эй, — прошептала она, крепко прижимая его к себе. — Меня же не скормят акулам, не так ли?

— Нет, — прошептал он в ответ, и в его глазах появился блеск. — Тебя скормят угрям. Они любят дополнительную пряность в женском мясе. Это делает убийство приятным.

Она ахнула и шлепнула его по руке.

— Эмброуз, я говорю серьезно! Я даже не знаю, почему тебя изгнали — откуда мне знать, что ты не собираешься просто сдаться? Что будет со мной? — спросила она, спохватившись. Ее сердце замерло в груди. На секунду она чуть не сказала «мы».

Эмброуз серьезно посмотрел на нее.

— С тобой ничего не случится. Я заставлю Кая поклясться, что, если со мной что-нибудь случится, о тебе позаботятся. Не волнуйся, Мари. Все будет хорошо.

Ее лицо порозовело, и она тревожно прикусила губу.

— Что с тобой может случится?

Мужчина по имени Кай бросил мрачный взгляд через плечо, глядя ей прямо в глаза, как бы говоря, чтобы она заткнулась. Она могла понять почему, но тем не менее ответила ему тем же злобным взглядом. Стражники окружали их, как русалочий щит, и, скорее всего, прислушивались к их разговору.

Эмброуз молча посмотрел на нее, прежде чем переплести свои пальцы с ее. Дрожь пробежала по ее руке, пронзив ее прямо в сердце. Страх, не похожий ни на что, что она чувствовала, пронзил ее насквозь.

Готовился ли он к чему-то? Может, он чего-то недоговаривает? Что он вообще сделал, чтобы его изгнали? Мари никогда по-настоящему не думала об этом — она была сосредоточена на всех приключениях, на самом Эмброузе.

Что, если он убил кого-то? Был ли он убийцей, насильником? Вором?

Ни одно из предположений не вязалось с образом Эмброуза. Он был слишком добр, слишком спокоен. Эмброуз был одним из самых приятных людей, которых она когда-либо встречала — помимо того, что он выбивал все дерьмо из своего брата, Эмброуз всегда старался быть тактичным. Черт, она знала, что он чувствовал — как будто он был недостаточно хорош, как будто он никогда не будет.

Что с ним случилось?

Ей отчаянно хотелось спросить его об этом, но Мари знала, что придется подождать. Было небезопасно спрашивать об этом в присутствии тех самых людей, которые изгнали его. В ту секунду, когда они остались наедине, она получит ответы… и закончит то, что они начали в гостинице. Если времени у них было не так много, то Мари хотела сделать остаток его дней лучшим.

Или…

Ей в голову пришла идея, возможно, самая глупая из всех, что у нее когда-либо были.

Она убила этих октопианов одним движением пальца, напугав их до чертиков. Что, если она снова станет одержимой? Может, это напугает его палачей, и они отпустят их? Эта мысль совсем не привлекала ее.

Мари не могла контролировать свое тело и разум в течение этих нескольких минут обладания. Опять кого-то убить? Это не было похоже на самую привлекательную вещь в мире, но она не могла допустить, чтобы Эмброуза, человека, о котором она отчаянно заботилась, убили, потому что он хотел для нее самого лучшего — и потому что он вернулся за братом-мудаком.

Мари не знала, из-за чего произошла драка, но она чувствовала ярость, исходящую от Эмброуза. Что бы ни случилось между ними, Эрикос сделал что-то, что так сильно разозлило ее нежного тритона, что он готов был избить до крови — а ведь Эмброуз был невероятно предан.

— Мы на месте.

Голос Кая вывел ее из задумчивости, и она была почти благодарна ему за то, что он отвлек ее.

Тот повернулся к ней лицом. Боже, этот Атлант был огромен. Не такой высокий, как Деймос или Эмброуз, но почти такой же. Его волосы были длинными и волнистыми, такими светлыми, что почти соответствовали ее волосам. Его глаза были суровыми, жесткими — совершенно черными. Это было тревожно, когда большие черные глаза смотрели на тебя так, словно ты был всего лишь муравьем на земле, но ей удалось выдержать его взгляд.