Прошло так много лет с тех пор, как ему приходилось вспоминать, как попасть в Атлантиду, но знание пришло легко. Деймос начал двигаться впереди них, занимая оборонительную позицию.
Что бы ни сделала Мари, она каким-то образом завоевала преданность этого существа. Деймос никогда прежде не делал исключений ни для кого, даже для Д'Марси. Она приказывала ему, и он слушал ее, но не защищал от того, что говорили ее братья или сестры.
Эмброуз верил, что Мари способна найти общий язык с любым. Она определенно покорила его…
Его сердце остановилось от осознания этого. Мари сделала гораздо больше, чем просто покорила его. За последние сорок восемь часов он начал понемногу поддаваться ее магическим чарам, даже не осознавая этого.
Не слишком ли рано? Слишком быстро? Слишком сильно? Слишком много? Мысли постоянно крутились у него в голове, сбивая с толку. Мари была гораздо больше, чем просто женщина, которая помогла ему сбежать, но как он мог оправдать свои чувства к ней, когда знал ее всего два дня?
У каждого Атланта была пара, спутница жизни. Его родители нашли друг друга незадолго до того, как его отец был коронован, и трудности управления целым городом не разрушили их любви. Если уж на то пошло, мама стала сильнее. Через две недели знакомства они поженились. Через два месяца после знакомства они ожидали Эмброуза. Их любовь была быстрой и прекрасной, сказка, которую рассказывали детям перед сном, чтобы дать им надежду, как взрослым.
Они были одними из самых известных правителей Атлантиды. И одними из самых романтичных. Эмброуз вспомнил эмоции, которые светились в глазах отца, когда он смотрел на свою жену. Это могло бы поставить любого Атланта на колени от ревности, в хорошем смысле этого слова.
Но была ли любовь тем, что он чувствовал к Мари?
Нет. Не так скоро.
Но как только тритон подумал об этом, его сердце заколотилось в груди. Ее сладкий смех, ее серебристые глаза, ее пылающая индивидуальность… чего в ней не было, чтобы это не любить? Он закрыл глаза и зарычал. Женщины были слишком непостижимы для него — любить их было выше его сил. Эмброуз не любил Мари — он даже не был достоин ее, и никогда не будет.
— Эмброуз! О боже, Эмброуз, Деймос что-то нашел! Тащи сюда свою чешуйчатую задницу! — взволнованный голос Мари вернул его к реальности, и он вздохнул.
— Иду, — пробормотал он, проводя рукой по лицу. Мысли о любви утомляли его. Думая о Мари, он чувствовал себя измотанным. Думая о чем-нибудь в этот момент, он просто хотел засунуть голову в землю.
— Поторопись!
Ее голос звучал в нескольких сантиметрах от его голоса. Она визжала, как взволнованный ребенок, и он видел, как она отчетливо помахала хвостом из-за одного из больших валунов, окружавших их.
Эмброуз как раз подходил к валуну, когда громкий, резонирующий стон сотряс океан.
Глава 23
Деймос вытянул руки, не давая Мари приблизиться к входу в Атлантиду. Ее рот был широко раскрыт, а тело дрожало от возбуждения.
— О, божечки, — прошептала она. — Боже мой, боже мой, божечки ты мой.
Эмброуз схватил ее, притягивая к себе.
— Ты должна молчать, Мари. Не говори, даже не улыбайся. Просто помолчи. — Чтобы убедиться, что она так и поступит, Эмброуз прикрыл ей рот рукой. Девушка заворчала, уткнувшись ему в ладонь, но не сопротивлялась.
Хорошо. Стражники Атлантиды были обучены уничтожать любую угрозу с первого взгляда. Ее хвост мог быть сигналом божественного статуса, но это почти ничего не значило для стражей, когда дело касалось защиты их города. Посетители многих рас прибывали в Атлантиду, будучи генетически измененными, чтобы выглядеть как божество, просто чтобы их можно было легко впустить.
Обычно они оказывались убийцами.
Эмброуз крепко прижал дрожащую Мари к своему телу, когда ворота начали открываться. Невидимый щит, защищавший Атлантиду в течение многих лет, начал появляться перед глазами, крошащаяся скала падала с валуна, который был поставлен перед ней. Когда камень начал крошится, стеклянные ворота медленно открылись.
Эмброуз почувствовал, как Мари открыла рот, прижавшись к его руке, и крепче сжал ее.
— Тс-с-с, — прошептал он.
Скала полностью отвалилась, и щит начал полностью опадать. Подобно убывающей воде, он раскачивался назад и вперед, пульсируя, не привыкший к вторжению. Судя по скорости, с которой он двигался, прошло уже несколько сотен лет с тех пор, как кто-то побывал в Атлантиде.
Что было не очень хорошим знаком для них…
Деймос обнажил меч, и Акрина начала дрожать, сияя до ослепительного блеска. Эмброуз приказал Акрине сформировать его клинки. Если кто-то попытается причинить вред Мари, его не волновало, что стражники были обучены защищать Атлантиду в течение тысяч лет, он уничтожит их, и Деймос поможет.
По закону они должны были атаковать даже при малейшем намеке на то, что посетители представляют угрозу. Если они почувствуют, что Мари — это угроза, они без колебаний уберут ее.
А что насчет него?
Он был изгнан. Ему не разрешили вернуться в Атлантиду, и все же он был здесь. С женщиной. И слугой богов. Эмброуз не сомневался, что им придется вступить в бой, чтобы попасть в город.
Громовой треск прорезал океанскую воду, как раз перед тем, как врата Атлантиды оказались в поле зрения.
Огромные, широкие ворота были заперты на засов. Металл был прозрачным и водянистым, светящимся внутренней энергией, которая защищала их от разрушения. Он помнил все годы, все планы, которые потребовались ему и его отцу, чтобы построить их. Это был их совместный проект, его идея, и то, что его отец продолжал совершенствовать и не считал, что ворота когда-либо будут завершены.
Эмброуз закончил проект в память о своем отце, и это было одно из самых гордых сооружений Атлантиды. Она была непроницаема и нерушима. Энергия, которую Атлантида дала океану, была спрятана внутри врат. Если кто-то пытался это сделать, они мгновенно умирали от удара такой силы, что их сердца не выдерживали.
Они готовились к встрече с людьми, когда его построили. Он и его отец считали, что люди и Атланты не могут жить вместе, и они были правы. Первый смертный, который нашел их, попытался захватить их город, и это не закончилось хорошо.
Это был первый признак того, что смертные не примут Атлантов — и что смертные были намного менее развиты, чем были они. Низшие умы чувствовали необходимость взять на себя то, чего у них самих не было, поэтому Атлантида в целом решила, что будет лучше разорвать все связи с ними.
Так они и сделали.
Потребовались годы, бесчисленные попытки смертных захватить Атлантиду и тяжелая работа, но врата были их гордостью и радостью. Они не только защищали их, но и были самым прекрасным сооружением в океане рядом с королевским дворцом.
Мари дрожала, прижимаясь к нему и крепко сжимая его руки. Эмброуз чувствовал волнение, исходящее от нее рябью, и ненавидел, что это не превратится в приятный прием. Она была «на седьмом небе», как и говорила, потому что увидит Атлантиду, но они были встречены нападением.
Сожаление пронзило его, как раз, когда ворота начали светиться.
Деймос провел мечом по воде, готовясь к атаке. Акрина отделилась, Акринус облачил Мари в более легкую версию брони, в то время как Акрина облачила Эмброуза. Он не беспокоился о Деймосе — после долгой жизни с богами и убийства всевозможных существ подземного мира, он знал, что тот сможет позаботиться о себе.
— Почему, — Мари впивалась губами в его ладонь, — каждый раз, когда мы встречаем кого-то нового, наша жизнь оказывается под угрозой?
— Тс-с-с, — прошептал он. Акрина сформировала его ножи. Он взял один из них в ладонь, а другой рукой зажал ей рот.
Ворота начали открываться.
Все замерли. Даже биение его сердца остановилось.
Эмброуз ожидал увидеть копья, стрелы и клинки. Он ожидал, что из каждого угла выскочат стражники. Он ожидал, что повсюду будут раздаваться гневные крики и проклятия.
