– Сейчас опрашиваем свидетелей и подозреваемых, – закончил доклад Виторамус. – По итогам допросов, сделаем доклад.

– Где ты там свидетелей нашёл? – проворчал дед. – А к подозреваемым, накось и наш списочек приобщи.

Виторамус пробежал листок глазами и кивнул:

– Эти граждане и так в разработке находятся, разве что… – он взглянул на деда, – разве что гражданку Ягуту я пока подозреваемой не считал, но раз вы настаиваете…

– Ладно, ладно, – отмахнулся Михалыч, – вычёркивай её. Под мою ответственность.

– Господин Виторамус, – вклинилась в разговор Селестина, – про орудие убийства можно ещё сообщить.

– А, да, верно, – бес вытащил платок и стал протирать пенсне. – Спасибо, Селестина. Нож, господа мои, западноевропейского производства. Я беседовал с нашими кузнецами и они уверили меня, что и железо, и сам стиль исполнения кинжала, именно из тех земель.

– Посол хранцузский! – тут же вскинулся дед. – Де Бац ваш, окаянный! А то и с самим родственничком своим – Палычем!

Я вздохнул, а Маша только фыркнула.

– А послу это зачем надобно? – удивился Виторамус. – Я уже не говорю про нашего Иван Палыча.

– А и верно… – дед снова опустился на лавку. – Пойми их басурман, зачем они такое смертоубийство затеяли… Хотя… А вдруг они!.. Нет, вряд ли…

– Деда, успокойся, а? – попросил я и снова повернулся к Виторамусу: – Что-нибудь ещё?

– Работаем, Фёдор Васильевич, – развёл руками он. – Позвольте откланяться, дела.

– А ножик всё ж европейский, – протянул ему вслед Михалыч и задумчиво посмотрел на Машу.

– А вы меня разве ещё не вписали в подозреваемые, дедушка Михалыч? – удивилась вампирша. – Весь дворец в списке, а меня там нет… Обидно.

– А, кстати! – снова вскинулся дед, но под моим насмешливым взглядом, опять опустился на лавку, что-то обиженно бормоча себе под нос.

– А Тиша с Гришей тоже в списке есть? – продолжала издеваться Маша.

– Ладно, хватит вам, – я удержал деда за руку, уже потянувшего из сумы топорик. – Нашли время.

– Да-да, месье Теодор, – подхватила Маша, – у нас столько дел накопилось, а дедушка тут со своими глупостями…

– Не надо дел, – застонал я. – Ну, что ещё?

– Английские и испанские банкирские дома прислали своих представителей к вам, мсье Теодор.

– Прямо ко мне?

– К Государю, – поправилась вампирша. – Просят дать разрешение на открытие у нас филиалов своих банков.

– Гони их на фиг, – отмахнулся я. – Знаем мы этих проходимцев, кредитов льготных наобещают, а потом не расплатимся. Мигнуть не успеем, как всю страну в долговую яму загонят.

– А ты не спеши, внучек, – оживился внезапно дед. – Банки енто дело ой какое хорошее!

– Чем же это? Или ты молодость вспомнить решил? По сейфам соскучился?

– А чего нет, Федь? – горячо зашептал дед. – Пусть открываютси, а мы через полгодика, как жирок накопят их и того!

– Да ну… Мы что, бандиты какие?

– Ну а кто ещё? – удивился дед. – Как есть бандиты.

– Да ну тебя…

– Банки – это престижно, – вступилась за деда Маша. – Цивилизованно. И, в конце концов, Теодор, жалко вам что ли? Пускай дедушка порезвится. Кричать меньше будет да казне прибыль.

– Вот вы… Ладно, один банк пусть открывают.

– Аглицкий! – поспешно уточнил Михалыч. – Помню я, как ишо в…

– Потом расскажите, дедушка, – прервала его Маша. – Шум большой с улицы идёт, Змей наш кушать требует.

– Ура! Наши из Англии вернулись! – обрадовался я.

– А уж как я рада, мсье Теодор. Наконец-то смогу своими делами заняться.

– Опять в карете со своим Шарлем на речку поедешь? – понимающе кивнул дед.

– Не всем же в ступе над лесами фланировать? – парировала вампирша.

– А вот и царь-батюшка соизволили нас встретить! – заорала средняя голова Горыныча, отрываясь от говяжьей туши, аккуратно брошенной на плиты Дворцовой площади. – С уважением, значится к труженикам и ценным специалистам!

– Не ори, – поморщилась правая голова, – дай покушать спокойно.

– Ваше Величество, – поклонился мне Гюнтер, – ваше приказание выполнено, можете раздавать награды.

– Молодцы! – искренне порадовался за них, за себя и за эльфов я. – Рассказывайте!

– Посторонние не помешают? – повел глазом дворецкий в сторону столпившихся любопытных придворных.

– Донт вори, государь-батюшка! – пропищала, вытянув шею левая голова, набирая побольше воздуха в лёгкие. – Ноу проблем! Сейчас по бездельникам зе файрболлом зафигачу!

То ли бездельники хорошо английский знали, то ли по контексту догадались, но уже через пять секунд на площади остались только царь-батюшка и особо приближённые лица.

– Ну, рассказывайте, – чуть не подпрыгивая от нетерпения, попросил я.

– Шли мы лесами тёмными… – начала было правая голова, но, покосившись на внезапно возникший топорик в руке Михалыча, пробурчала: – Пусть дворецкий доложит, а мы пока покушаю.

– Мы, Государь, – снова поклонился мне Гюнтер, – решили сразу к центральной местной власти обратиться, справедливо посчитав, что с какими-то там баронами нам разговаривать не по чину…

– Эт, точно, – рыгнула вонючим дымом средняя голова.

– Фу! – сказали хором я, дед и Маша.

– Никакой культуры, – согласилась левая голова. – Джентльмен, блин!

– Где вы там в Англиях культуру увидели? – удивилась правая голова.

– Горыныч! – опять хором завопили мы. – Дай же Гюнтеру рассказать!

– Ой, да и пожалуйста, – обижено вгрызлась в тушу средняя голова.

– Па-а-адумаешь… – в тон ей, только более пискляво протянула левая.

– А мы старались, – буркнула правая, – вкалывали…

– Крылья поистрепались до полного изнеможения! – завыла левая голова.

– Ну хватит уже, Горынюшка, – врезала Змею хвостом по хребту Горыня. – Осерчает батюшка и с кормового довольствия снимет.

– Отличная идея,– кивнул я. – Спасибо, Горыня.

– Для вас, царь-батюшка, всегда рада стараться, – потупила глазки Горынычева подруга.

– Подлиза, – пробурчал тот, но всё же умолк.

– Давай, Гюнтер, – вздохнул я. – Есть, кстати, не хочешь?

– Попозже, Государь, – откашлялся дворецкий и продолжил: – Змеи наши даже подпалить ничего не успели, так только, приветственный салют в честь королевского двора дали, а государь английский Хьюберт II, уже со всей свитой нас из дворца встречать выбежал. Встретили нас торжественно, уважение оказали по первому разряду, урона чести вашей, Государь, не выказали, грех жаловаться.

– Ну а то, – буркнула средняя голова.

– Спалили бы там всё на фиг, – поддержала её левая.

– Цыц! – зашипела на них правая. – Ещё и правда с довольствия снимут…

– Знай наших, – одобрительно кивнул Михалыч. – Рассказывай дальше, милок.

– Международную обстановку мы им пояснили, – продолжил дворецкий, – приоритеты наши обозначили, а когда Змеи пошли погулять над городом, крылья размять, так сказать, то Хьюберт этот тут же велел королевский Указ издать, вот, извольте ознакомиться, Ваше Величество, – он достал из-за отворота своего сюртука свиток и протянул мне.

– Издеваешься? – я развернул бумагу и наморщил лоб, пытаясь сложить из красивых, но совершенно нечитаемых готических букв хоть какие-то знакомые английские слова.

– А ну-ка, внучек, – протянул дед руку к свитку, – дай-ка, тряхну стариной.

– Не трудитесь, дедушка Михалыч, – опередил его Гюнтер, – я и так вам всё расскажу. Король английский Хьюберт II в надежде на дальнейшую дружбу между нашими государствами, милостиво дарит лорду Захарову поместье Бассетшильдское, коим он, то есть – вы, Государь, можете распоряжаться по своему усмотрению.

– Федя теперь у нас барон, – льстиво пропищала левая голова. – Классно, Федь, да?

– Барон, блин, Бассетшильдский, – уточнила средняя голова.

– Мы старались, – скромно подтвердила правая. – А вы на нас…Эх…

– Ну и зачем мне эти хлопоты? – вздохнул я. – Просто не могли договориться, чтобы Хьюберт этот тому барону мозги вправил?