Вэя смотрела на них с Шаей и думала, что тем летом они были просто идеальны. Хотя тогда им так не казалось – обе, как всегда, были чем-то недовольны, Шая тем, что волосы слишком сухие и жесткие, Вея – что ноги коротковаты и грудь маловата. Сейчас даже сложно было видеть проблему в том, из-за чего они так переживали тогда.

Тонкие, загорелые, обе с длинными светло-каштановыми волосами, примерно одного роста, комплекции, в похожих открытых купальниках, они даже улыбались похоже. Вэя помнила тот день, то солнце, песок, порывы свежего ветра, брызги морской воды. Ник сфотографировал их с Шаей случайно, поймал на лету на фоне прибоя, фокус чуть смещен, Вэя в центре, Шая слева от нее, не полностью вошла в кадр, но Вэя помнила прикосновение ее рук, запах ее волос, шум моря за спиной…

Вэя оторвалась от фотографии, посмотрела вверх на рвущиеся под ветром высокие тополя. Сегодня тоже ветер. Яркое солнце, пронзительное высокое голубое небо, бегут быстрые маленькие облака, но солнце ни разу не скрылось за ними, словно они старательно огибают его. То ли середина лета, то ли начало осени – вот такое настроение.

Вэя поднялась с деревянной скамьи, стоящей на веранде, обошла растянувшуюся на сухом деревянном полу тигрицу. Чуть не запнулась о ее лапу, и тогда Мока чуть повела головой в ее строну, дернула ухом и снова уложила морду на пол, щурясь от солнца и подергивая усами. Вэя зашла в дом и вышла с чашкой горячего чая. На веранде уже сидел Серж.

– О, приветики, – сказал он, откладывая раскрытый фотоальбом.

– Хочешь чаю? – спросила Вэя.

– Давай.

Вэя передала ему свою чашку и сходила в дом за еще одной для себя.

– Отличная погода, – сказал Серж, когда она вернулась.

Из-за края веранды на его ногу в мягком мокасине напал тигренок и, обхватив ее обеими лапами, пытался прикусить клыками.

– Правда? – спросила Вэя.

– Да, – кивнул он, продолжая играть с тигренком, – очень по настроению. Скучаешь?

Он показал глазами на альбом.

– Почему не Шамуи?

– Слишком тяжело, – отвела глаза Вэя.

– Понимаю, – отозвался Серж.

Тигренок потерял интерес к его ноге и направился к Моке. Мока лениво лизнула его по боку, когда он проходил мимо, и снисходительно позволила ему лазать по ней и играть с ее хвостом.

Очередной порыв ветра взъерошил длинные волосы на макушке Сержа. Волосы у него светлые, почти белые, при этом темные брови и ресницы, яркие голубые глаза, вытянутое лицо, похожее на лики святых и мучеников, сам худой, довольно высокий. Серж грел длинные белые пальцы о чашку, как будто был январь, а не июль. Хотя и неудивительно, что он походил на мученика – вполне в соответствии с биографией.

Вэя вспомнила, как встретила его спустя долгое время после их первого знакомства. Сказать «увидела» было бы неправильным – скорее, почувствовала, словно очутилась под куполом храма, в арки которого льется теплое вечернее солнце. Так прекрасно и так мимолетно, и возникает ощущение, что то ли можно в этом мгновении остаться навечно, то ли оно будет самым последним, что случится хорошего в жизни.

– Хочешь шоколадку? – спросил Серж.

Он как будто извлек ее из кармана, хотя Вэя была уверена, что никаких карманов на его одежде, куда мог бы поместиться шоколад, не было. Да и растаяла бы она в кармане, а эта нет, вполне прохладная, хорошая.

– Вкусно, – сказала она, смакуя кусочек.

– Да, – согласился Серж, прикрывая глаза и откидываясь на спинку скамьи, – Влаз и Кёльне молодцы. И чай хорош.

– Все мы молодцы.

Серж приоткрыл глаз, посмотрел на нее, улыбнулся одним уголком рта, но так тепло. И тут же словно обмяк, расслабился, вроде бы даже задремал.

У Вэи так не получалось, не сейчас. Все было для того, чтобы получать удовольствие от жизни, но не было самого нужного. И чем дальше, тем чаще внимание рассеивалось, мысли становились все более беспокойными и все меньше получалось чему-то радоваться.

– Все из-за Шаи? – словно услышав ее мысли, спросил Серж. Хотя он, конечно, и услышал в некотором смысле.

Ответить Вэя и не смогла бы – к горлу подкатил комок. Тополя зашумели еще сильнее.

Серж открыл глаза и позвал ее рукой к себе. Вэя присела рядом с ним, прислонилась к теплому боку, положила голову на плечо. С ним и правда было легче, он всегда мог утешить и поддержать ее, так было с тех пор, как они узнали друг друга. Даже рядом с ним она не переставала скучать по Шае, но на какое-то время она словно забылась, отвлеклась от своей грусти, на душе стало тише и спокойнее.

Они довольно долго так сидели, торопиться было некуда, сил ни на что не было, по крайней мере у Вэи. Даже тополя немного успокоились, на небо набежали более крупные облака, солнце стало не таким ярким. Вэя то впадала в дрему, то открывала глаза и смотрела, как колышется трава перед домом. И вдруг в какой-то момент поняла, осознала, что Серж становится все прозрачнее. Как только она раньше не обратила на это внимание?

Пропал тигренок, больше не было слышно пения птиц и жужжания пчел и свет солнца, порывы ветра больше не были таким ласковыми, мягкими, какими делал их Серж.

– Выходим? – спросила Вэя Сержа, обернувшись к нему.

– Да, мне пора, – только и ответил он.

По воздуху прошла рябь, после этого мягкий толчок, и они со всеми остальными из круга вышли из своего мира.

Поверить невозможно, Шаи нет, а теперь еще и Серж уходит! Хотя теперь можно проведать Шаю – в этой мысли они совпали с Сержем.

– Только не наделай глупостей, – посоветовал Серж, видимо, припоминая ей прошлый раз, когда она чуть не сорвалась, пытаясь привлечь внимание Шаи, и в результате вогнала ее в еще большее уныние, почти депрессию.

Сложно общаться с человеком, когда сама ты – бесплотная душа. Уже пятнадцать лет они не вместе. И зря думала Вэя, что так будет лучше для всех. Это же она решила уйти, ну, то есть как решила… как люди решают, что им жить больше незачем, и тут же случается что-то или болезнь подходящая находится. Вот и Вэя заболела, настрадалась, под конец осознала, что не тот это был путь, что не лучше от этого ни Шае, ни ей, ни их семьям, но поздно уже было. И только одно еще осталось перед уходом сделать – принять это.

Приняла, конечно. Успокоилась даже, и именно это дало ей возможность совершить переход плавно, почти безболезненно и после этого оставаться в поднебесье так долго. Это только по меркам общего мира прошло пятнадцать лет, а у них время течет еще медленнее, и можно тянуть его и растягивать, особенно если есть душа с подходящими способностями, такая как Флайя…

Хотя в этот раз Вэю не особо радовали способности Флайи – вот если бы Шая была рядом, тогда можно было бы хоть несколько вечностей пробыть в поднебесье. А без нее никакая жизнь не радовала.

Кто-то говорил, что такие чувства к другой душе это не совсем нормально и полезно, как привязанность, зависимость в общем мире – обычно в поднебесье никто уже подобного не испытывал, души были свободны от таких связей. На этом уровне они уже были лишены человеческого максимализма, привязанностей, страстей и пристрастий.

Конечно, души чувствовали близость, тепло друг к другу, но никто особо не страдал, если приходилось разлучаться, да и всегда можно было найти альтернативу – другую душу, или быть поближе к тем, кто не вышел еще из общего мира, или, в конце концов, самому в своем мире создать близкого человека, есть же воспоминания, возможности соответствующие. Но нет, Вэе никто не мог заменить Шаю, и несмотря на то, как хорошо она ее знала, создавать ее она тоже не хотела.

Из душ их круга лучше других Вэю понимали разве что близнецы – они тоже не могли друг без друга, хотя это было немного другое. А Серж сочувствовал Вэе, но самому ему нравилось, что можно быть свободным от земных страстей. У него была Аслана, его давнее воспоминание и фантазия одновременно, и его это вполне устраивало – она всегда была с ним, когда ему это было нужно.