Подходя после очередной прогулки к подъезду, я увидела подружкину машину. Почти поравнявшись с нею, увидела и хозяйку авто. Под грохочущую музыку она переписывалась с кем-то по телефону.

Заметив меня, она убавила звук и заглушив двигатель вышла.

– Ты к нам приехала или просто музыку слушаешь?

– Ха. Ха. Кстати, с таким умением попадать в неприятности, отключать мобильный с твоей стороны просто свинство. Должны же мы знать когда вновь начинать тебя искать по заброшкам ближнего зарубежья.

Открыв рот, чтобы ответить на сей пассаж, все же передумала и кивнула.

– Прости. Просто событий много произошло.

– У меня есть торт, – в доказательство, она достала круглую пластиковую коробку с заднего сидения. – Если вдруг решите пригласить в гости, так и быть поделюсь.

– Мам, давай пригласим, – дернув за руку попросила Аня.

– Ну ты, конечно, жесткие условия ставишь, – притворно ужаснувшись заявила я – Ну что ради ребенка не сделаешь.

Достала ключи и радушно распахнула дверь подъезда по шире.

Дома, умыв ребенка и поставила греться чайник и села напротив подружки. Та с любопытством меня рассматривала.

– Подробности знаешь или рассказать?

– Ну если в истории было что-то, о чем ты утаила в полиции, то не знаю.

– Вот Лешка болтун- находка для шпиона. А еще женщин обвиняют в неумении держать язык за зубами.

– Между прочим он печется о твоем психическом здоровье. Он продолжает верить в его существование и биться, что лишние воспоминания могут тебя травмировать. Поэтому, сам решил изложить все события.

– Это он конечно погорячился. Но, собственно, значит ты все знаешь.

– Ты няне-то чего не позвонила? Пожилая женщина извелась вся. Переживает за тебя.

– Да вылетело как-то из головы, – пожала я плечами. – Надо набрать. Сказать, что жива и вернулась.

– Не переживай теперь и она мне тоже звонит со всякими вопросами. Я сказала тебе плохо на улице стало и увезли на операцию.

– Ого, может надо было помягче что-то придумать. А то накаркаешь. А я не хочу операцию

Юлька хрюкнула.

– В твоем случае накаркать трудно. Но, как еще было объяснить, что ты исчезла и не подавала признаков жизни две недели?

– Сколько меня, пол месяца не было?

– А ты не знала? – она покачала головой.

– Да как-то не до календаря было. Ладно. Зато я похудела. Многие женщины об этом мечтают.

– Оптимистично, конечно, – хмыкнула Юлька. – Но, на твоем месте я бы начала жрать. Причем именно жрать, а не есть. Во-первых, это намного вкуснее, а во-вторых, сквозь тебя уже холодильник видно.

– Между прочем очень неплохой холодильник, – обиделась я за имущество – В свое время отдала за него не малые деньги.

– А, так это ты из деликатности не ешь ничего, чтобы не загораживать! А я-то глупая понадумала невесть чего!

– Бухгалтера вообще страшные люди. Сидите надо своими бумажками с утра до ночи и неизвестно, что там у вас в голове на самом деле. Того и гляди ручкой шею кому-нибудь проткнете.

– Над бумажками мои коллеги сидели в прошлом веке. Сейчас все компьютеризировано давно.

– Извини, теперь буду внимательнее следить за перипетиями жизни повелительниц цифр. Тебе чай или кофе? – услышав, как отключился чайник поинтересовалась я.

– Мне-то кофе. А почему только две чашки?

– Нюсена маленькая совсем. Никчему ей сладости. Так что пока ребенок не видит можно спокойно полакомиться тортом.

– А если увидит?

– Если спалюсь, придется поделиться. Мои доводы о вреде вкусняшек на нее особо не действуют.

– Ее можно понять. Ты всегда сколько тебя знаю была сладкоежкой. И, что? Жива, здорова и весьма живуча.

– Между прочим я стараюсь по возможности придерживаться правильного питания.

– Ага, – рассмеялась подружка- Так же, как и я уже второй год пытаюсь отказаться от мяса. Вижу бедных коровок, наслушаюсь историй, как они плачут перед смертью и решаю, что больше трупы есть не буду. Но, потом времени готовить нету и опять беру пельмени, или вес надо сбросить, и проще всего наесться, приготовив кусок вареной курицы с овощами.

– Ну знаешь ли оправдаться и я могу. Должно же у меня в жизни хоть что-то доставлять удовольствие? Я сладкое люблю. Это не самая пагубная слабость.

– Не самая, – согласилась Юлька. – Кстати о слабостях. Девушку нашли.

– Которую?

– Я так понимаю, что током убило при тебе. Ты же знаешь, что это дочь главного нашего ментовского начальника?

Я кивнула, хмыкнув.

– Имела удовольствие познакомиться. Девушку, конечно, жаль, но он тот еще упырь

– Упырь не упырь, а Лешкино начальство. А Леша наш друг. И ему поручили привлечь тебя к расследованию и найти тех, кто вас похитил. И, – она запнулась. – Я спросить хотела: они зачем вас похищали то?

– Нас как-то не особо просвещали по этому поводу.

– Ну что-то заставляли делать? Не просто голодом морили?

– Шить заставляли. С рассвета до заката. Мы всегда, когда в цех шли, пока за окнами темно было.

– Юбки, про которые ты Леше говорила?

– Юбки, шарфы. Может и еще что-то, я с ними не так долго пробыла, а народ там не особо разговорчивый.

– То есть кто-то в нашем городе по среди дня, не боясь свидетелей похищает девушек только для того, чтобы они шили?

Оставив ее вопрос без ответа, открыла торт, разрезала его, положила подружке и себе по кусочку и села обратно. Покрутив немного чашку, пожала плечами.

– Получается, что так. Нас избивали, конечно, но в основном за непослушание. Кормили дерьмом. Но, это, по сути, все. Девчонку одну увели. Но, возможно она тоже характер до этого показывала и это был способ устрашения.

– Устрашения, что бы вы интенсивнее юбки шили? Я, конечно, слышала, что в стране кадровый кризис, но это все-таки перебор.

– Сейчас мне тоже кажется это глупым. Но, когда тебя в повале на цепи держат, как-то не до шуток.

– Может вы наркоту какую в вещи зашивали?

– Да ну нет. Это бы точно заметила.

– А врачи вас не обследовали? Вдруг это какой-то цех по торговли органами.

– Шутишь? Я помылась первый раз, когда домой вернулась. Нас овощами кормили не только не помытыми, а в кусках земли.

– Чушь получается. Сумасшедший дизайнер нашего города, устал от ленивых работниц и решил завести рабынь?

Я увлеченно ела торт. Было слегка обидно, что мои злоключения не вызывают должного трепета у подружки.

– Но, к Лешке ты все-таки сходи. О вашей с ним дружбе в отделении каждая собака знает. И руководство его за то, что расследование не продвигается, каждый день на ковер вызывает, а он стесняется тебе позвонить лишний раз.

– Стесняется? – вспыхнула я – Ты не представляешь, как его начальник на меня орал. Да он в прямую угрожал всякими пакостями. А Леша твой тихонько в уголочке сидел, поджав хвост.

– Ты на парня лишнего не наговаривай, – постучала она чайной ложечкой по блюдцу. – Это ты у нас птица вольная и что такое под начальством ходить не знаешь. А люди в системе состоят и думать должны, прежде чем рот открывать. Или забыла уже как он тебе помогал с твоими больничными друзьями разбираться? А ведь мог за самовольство и погон лишиться.

– Помню, конечно. Но, поставь себя на мое место! Меня среди бела дня засовывают в машину, сажают на цепь, почти две недели морят голодом и запугивают. И, когда наконец удается сбежать, какой-то пузатый придурок брызгает слюной и делает виноватой в непойми чем.

– У этого придурка, дочь убили. Логично, что не в себе был. Могла бы и понять.

– Как, ты так всегда объясняешь, что я себя свиньей чувствовать начинаю?

– У тебя, просто жизнь очень насыщенная, вот и не всегда замечаешь, что с людьми рядом происходит.

***

Через два дня, вооружившись справкой из поликлиники, подтверждающей здоровье малышки, я вновь сдала ее в детский садик и поехала в отделение полиции, где так хотели меня видеть. Своему другу, я позвонила заранее и проблем со входом на территорию в этот раз не возникло.