Хотел ли он детей? – Да, хотел. Но у Гиора было четкое убеждение, что дети должны быть любимыми и желанными. А таковыми они могут быть только от любимого и желанного человека.
Любовь! Что такое любовь? Гиор не знал. Любил ли он Ольгу? Гиор не мог ответить. Любовь каждый понимает по-своему. Но он с этим понятием ещё не определился. Ольга ему нравилась. Очень нравилась. Очень сильно нравилась. Но была ли это любовь, он ответить себе не мог.".
Гиор всем своим существом понимал, что ему надо принять решение. Но впервые в жизни он не знал, что же делать дальше. Гиор перевел взгляд на Майка, обвитого руками и ногами Юли, и встретился с глазами, без тени иронии и насмешки, внимательно и сосредоточено наблюдавшими за ним. Майк слишком давно, и слишком хорошо знал своего "брата", чтобы не заметить той бури страстей бушевавшей в душе своего друга.
В этот момент Ольга откинулась на спинку кресла. Гиор, взглянув в иллюминатор, сделал вывод: – Судя по всему, они летели над сплошной облачностью, и райский островок полностью скрылся из виду. Ольга, прикрыв глаза и прильнув к плечу Гиора, тихо прошептала ему на ухо:
– Спасибо Гиор, это действительно была сказка.
Гиор, ничего не сказав, широко улыбнулся. И только Майк увидел ту печаль, которая наполняла его глаза. Гиор откинулся на спинку кресла и прикрыв глаза провалился в дрему.
Практически сразу же перед ним предстала картина: – рыдающая Ольга, сидевшая за кухонным столом, на котором лежала какая-то бумажка. Гиор сосредоточился на ней взгляд и чётко различил напечатанный на бумаге текст:
– … извещаем, что Ваш супруг, Полковник Георгий Александрович Аллагер, героически погиб смертью храбрых, выполняя очередное задание государственной важности…
Гиор очнулся, его бросило в холодный пот, взгляд растерянно уставился в никуда. А через несколько секунд лицо его полностью преобразилось, из испуганного и растерянного, в сосредоточенное и спокойное. Гиор принял решение, которое уже никто и ничто не могло изменить. И тут же он услышал голос Майка:
– Не делай глупостей, Брат.
– Решение принято. И уже ничего не изменить.
– Ты хорошо подумал?
– Да. Будет так как должно быть.
Через несколько мгновений, со словами: "Тупой урод", Майк отвернулся. Гиор тоже отвернулся к иллюминатору. И глядя на проплывающие облака повторил про себя: – БУДЕТ ТАК КАК ДОЛЖНО БЫТЬ!!!
Через девять часов они подъехали к дому Ольги. Всю дорогу от аэропорта они ехали молча. Гиор, глядя на дорогу, а Ольга, повернув голову вправо, невидящим взглядом смотрела в окошко.
Мысли обоих были об одном и том же, но начать разговор ни один не решался. Остановившись, Гиор вышел, помог Ольге выбраться из машины, взял её чемодан, и всё так же молча они подошли к парадному. У самой двери Ольга развернулась, и глядя прямо в глаза Гиора надломленным голосом и с грустью в глазах тихо произнесла:
– Мы ведь больше никогда не увидимся.
– Нет. – Спокойно ответил Гиор.
– Но почему? – Срывающимся голосом, с глазами полными слез спросила Ольга.
Гиор помолчал, ответ на этот вопрос у него уже давно был готов.
– Потому, что ты "принцесса", а я простой солдат. И я не могу допустить, чтобы кто-то из-за меня страдал. Особенно ты.
– Но ты ведь можешь стать кем угодно, я уверена.
– Нет Оля, я хороший солдат, и никем другим я УЖЕ стать не смогу. Прощай.
Закрыв глаза, Ольга развернулась, открыла дверь и вошла внутрь. Но Гиор успел заметить, как по обоим щекам девушки скатились две огромные слезы.
Постояв пару секунд глядя на закрытую дверь, Гиор поднял чемоданчик и отправился к охране.
– Уважаемый, Вы бы не могли передать вещи Ольге?
– Да, конечно.
Получив утвердительный ответ охранника, Гиор поставил чемоданчик на пол, сел в машину, и поехал домой.
Уже в машине он вспомнил про сообщение "деда", и в его голове пронеслась мысль: "Теперь домой, в душ, и спать. А завтра… Завтра будет новое задание, и ты всё забудешь… Ты всё забудешь."
3 Подопытные Свинки
Генерал-майор Егоров спокойно сидел на кожаном диване в приемной начальника ФСБ Потапова, ожидая приглашения в кабинет. Напротив, на таком же диване, сидел еще один генерал-майор и два полковника. Генерал то и дело утирал лицо платком, а оба полковника явно нервничали, то и дело косясь на двух дюжих старших лейтенантов, стоявших по обе стороны от двери в кабинет начальника ФСБ.
Наличие двух лейтенантов в приёмной генерал-полковника, с шевронами ДГО (Департамента Государственной Охраны), заинтересовало Егорова, но он ничем не выдавал своей заинтересованности. Вчера вечером, когда личный адъютант генерал-полковника Потапова, позвонил ему на телефон, генерал Егоров уже собирался ложиться спать, а нажав на кнопку ответа, он услышал голос капитана:
– Добрый вечер Николай Петрович.
– Добрый вечер. – Коротко поздоровался генерал.
– Завтра к 09:00 утра Вам надлежит прибыть в кабинет Генерал-полковника Потапова.
– Принято. – Ответил генерал Егоров и телефон отключился.
Сначала Егоров призадумался, что могло послужить причиной столь позднего и необычного вызова к своему непосредственному начальнику? Но немного подумав, решил не забивать себе голову глупостями. А зачем? Если завтра утром, так или иначе, ему назовут эту причину. И выбросив все из головы лёг спать. А утром, без двух минут девять, он уже заходил в приемную генерал-полковника Потапова. И в отличии от генерала и дух полковников, он был уверен, что поводов для беспокойства у него нет, и быть не может.
В этот момент его внимание привлёк оживший селектор на столе у капитана, и он услышал голос генерал-полковника Потапова:
– Товарищ капитан, Генерал Егоров прибыл?
– Так точно, товарищ Генерал-полковник. – ответил капитан.
– Просите.
Капитан поднялся, глядя на Егорова, учтиво склонил голову и указав на дверь рукой произнес:
– Прошу Вас, товарищ Генерал-майор.
Егоров встал, направляясь к двери бросил два быстрых взгляда на лейтенантов, которые никак не реагировали на происходящее, и не останавливаясь ни на мгновение, открыл дверь и вошел в кабинет.
– Здравия желаю, товарищ Генерал-полковник. – Официальным тоном поздоровался Егоров.
Затем, переведя взгляд на гражданского, сидевшего за конференц-столом по левую руку от генерала Потапова, отметил про себя не глаженую рубашку, сдвинутый на бок галстук, довольно-таки толстые линзы в очках, и практически седые всклоченные волосы (чем в сознание Егорова вызвал сходство с одуванчиком), подумав: "Учёный, не иначе", произнес:
– Доброе утро.
Затем, опять повернувшись к Потапову и став по стойке смирно, начал уставной доклад.
– Товарищ Генерал-полковник, Генерал-майор Егоров по-вашему прик… – А увидев поднятую ладонь Потапова, осёкся.
– Вольно, Николай Петрович, вольно. Тебя всё равно никто не услышит. Присаживайся.
С легкой улыбкой сказал Потапов рукой указывая на стул с высокой спинкой, справа от себя, напротив "одуванчика". Егоров сел, заметив на столе перед Потаповым, чёрную пластиковую коробочку с горящим зелёным цветом светодиодом. ""Глушилка" – а вот это уже интересно, очень интересно" – подумал про себя Егоров.
– Это так… на всякий случай. – Заметив взгляд Егорова, сказал генерал-полковник, и указав рукой на гражданского, произнес:
– Арон Семёнович Гольцман. – Затем, переведя взгляд на Гольцмана, и указав рукой на Егорова, продолжил: – Генерал-майор Егоров Николай Петрович, прошу любить и жаловать.
– Очень приятно познакомиться. – Подал голос "одуванчик", но Егоров в ответ только коротко кивнул головой, и оба снова обратились к Потапову.
– Арон Семёнович, руководитель проекта "Будильник", под грифом АС, и у него возникла проблема, решение которой, Николай Петрович, кроме тебя я больше доверить никому не могу.
