Тарин нахмурился.

— Так нечестно.

— Но так уж у нас заведено, — ответил Гаррик. — Я всего лишь капитан, Тарин. Есть мужчины, которым я подчиняюсь так же, как ты должен подчиняться мне.

— Должен, — повторил Офер, пытаясь выдавить улыбку, однако всё равно выглядел мрачным.

— Вы доели, мальчики? Офер, собери тарелки. Мы вернём их по пути на кухню. Тарин, надень свою футболку. Тебе надо хорошо отдохнуть. Завтра тебе рано вставать на работу в пекарню, а потом ещё отмечать Матушкин День.

— Вам надо бы показаться Гайдеону, — осторожно сказал Офер.

— И что я ему скажу? — спросил Гаррик. — Что мой мальчик ранил меня? К тому же Гайдеон только забинтует мне рёбра и всё.

Тарин заёрзал, взял клювоноса за руку, и они пошли вниз по лестнице, а потом вышли на улицу.

Мимо прошагали четверо курсантов, и Офер поёжился. Кадеты лишь поприветствовали капитана и направились дальше.

— Травка? — с надеждой в голосе спросил Тарин.

— Нет, мальчик. Игры закончились.

— Нет носков. Земля твёрдая.

Гаррик кашлянул.

— Нет, мальчик. К тому же мы уже пришли. Офер, подожди здесь минутку, пока я передам Тарина ночной охране.

Тарин последовал за своим мужчиной в темноту и вскрикнул, когда Гаррик резко остановился и сжал его запястье.

— Послушай, Тарин, когда после Дня Свечей ты станешь полностью моим, мы разберёмся с твоими ошибками. Ты всадил мне в ногу нож и сломал ребро. И чтобы мы с тобой смогли жить как мужчина и мальчик, нам придётся это обсудить.

Тарин всхлипнул. Он дважды ранил клювоноса.

— Надеюсь, третьего раза не будет? Я терпеливый, но умирать от руки мальчишки не собираюсь. А сейчас не двигайся.

Тарин вытерпел, пока поедали его рот, и даже не ударил локтём клювоноса в ответ.

— Спокойной ночи, мальчик.

— Не убью тебя, — пробурчал Тарин и зашёл в зал.

_________________________________

Катальпа¹ — красивое дерево до 16 метров в высоту.

Глава 11

Тарин поёрзал в спальном мешке. Ему начинало нравиться ощущение комфорта. Конечно, спать в любимой позе на боку без ямки под попу было по-прежнему неудобно, но всё же… К тому же, лёжа на животе, он чувствовал себя беззащитным. Когда же переворачивался на спину, то не мог представить, что его окружают деревья и яркие звёзды. Но всё-таки Тарину показалось, что здорово проснуться на рассвете, когда вокруг ещё сопят и похрапывают мальчишки. Ему было тепло и сухо, и спальный мешок оказался намного лучше холодных листьев.

Тарин пошевелил пальцами на ногах. Всё ещё без носков… Вчера вечером он запулил ими в клювоноса, который так и не выдал ему новые. Тарин понимал, что как только курсанты это заметят, то его пальцы снова окажутся в ловушке. Но сейчас он наслаждался тем, что ноги свободны. Тарин потянулся и вспомнил вчерашние приключения. Да уж, денёк выдался ещё тот…

Тарину показали фотографию Матушки, напугали Ночным Мальчиком… А ещё Тарин свалился со стены, наконец попробовал яблочный пирожок и, подумать только, получил нагоняй от Офера насчёт Гаррика! Вдобавок ко всему, он сломал клювоносу ребро. Он вздохнул. И это только то, что произошло после обеда!

Тарин сел и потрогал ноющие колени. Похоже, придётся придумать план получше, если хочу пережить зиму. Задумка стать «невидимым Тарином» не сработала. Несмотря на все усилия, мужчины всё равно замечали Тарина. Ему вдруг подумалось, что перетерпеть зиму в лесу было бы проще, нежели жить в общине. Сперва придётся постараться больше не привлекать внимание Титуса и не расстраивать хорошего доброго Офера. Тарин вздохнул. Дурацкие правила. И лучшим, и худшим быть чревато…

Тарин прищурился. Вчера он увидел мужчину, которому нельзя доверять. От одного только присутствия майора Джейдона у Тарина в позвоночнике что-то противненько заскреблось. Тарин был уверен, что и Гаррику Джейдон не нравится, хотя клювонос упомянул что-то о званиях…

Тарин подсчитал «опасности» на пальцах: глупый Кори, жирный кадет Мика, Джейдон и Титус. Возможно, ещё Элой. Полная рука. Чёрт! Теперь вероятные союзники: Офер и Март. Может быть, ещё и Пэрри, хотя он теперь всё больше внимания уделяет тому, чтобы стать примерным мальчиком. Тарин не хотел включать в этот список мужчин, но понимал, что некоторые из них добрее остальных. Кинан и Эдон, например. И мужчина Марта — Кейл. С остальными пока не ясно, они могут оказаться и «опасностью», и союзниками. Живот у Хелема казался добрым, но он выдернул у Тарина зуб и продырявил ухо. Майор Лорн, конечно, был брюзгой, но не злым. А Гайдеон… Тарин нахмурился. Да, целитель красив, но он заставил Тарина воспользоваться ведром и разбазарил его дар.

Тарин подвигал большими пальцами. Да, он вспомнил много мужчин и мальчишек, стараясь не думать о клювоносе. Надо бы отнести его к «опасностям», но позвоночник и, вот чёрт, член, против этого.

В этот момент дверь в зал приоткрылась, впустив внутрь свет, подтвердивший предположение Тарина, что сейчас уже раннее утро.

Тарин быстро лёг.

— Тарин. Вставай, мальчик. Я знаю, что ты уже проснулся.

Тарин демонстративно потянулся в спальном мешке.

— Сплю. Удобно. Как цивилизованный.

Эдон фыркнул.

— Тебя ждёт пекарня. Пошли. Не буди остальных.

— Хлеб? — с надеждой в голосе спросил Тарин.

— Да, мальчик. После того как мы его испечём. Пошли. Я угощу тебя ломтём хлеба с мёдом.

Тарин подскочил, чуть не всхлипнув, когда подогнулись колени, и в считанные секунды оказался рядом с Эдоном.

— Я хороший. Буду пекарем. Я тихий.

Сержант покачал головой и осторожно прикрыл дверь.

Тарин последовал за ним на кухню, надеясь, что Эдон не заметит его содранные колени и отсутствие носков. Вчера Тарин был шокирован кухней, такой шумной, переполненной людьми, запахами и горячим воздухом. Сейчас же здесь было тихо, темно и прохладно.

Эдон потянулся.

— Мне нравится быть на кухне по утрам. Пока не пришли повара, это моя территория.

Он тронул что-то на стене и бац! — всё озарилось светом.

— Ой, — сказал Тарин, потирая глаза.

— Прости, мальчик. В следующий раз я предупрежу тебя. До восхода солнца мы можем пользоваться генератором. Здесь только мы с тобой, так что веди себя хорошо, ладно? Сперва нам надо взять побольше теста из тёплой комнаты. Мы немного помнём его и разделим на буханки. Потом оставим ненадолго, пока будем разводить огонь.

— Хм? — сказал Тарин, и Эдон усмехнулся.

— Вымой руки, мальчик. Еду готовят в чистоте. — Сержант снял с печи большой чайник, вылил дымящуюся воду в закрытую раковину и добавил немного холодной. — Позже я расскажу тебе о печи. Мы никогда не даём ей остыть, поддерживая в «спящем» состоянии ночью. Таким образом, кухня не замерзает, а по утрам у нас есть горячая вода. Привилегия пекарей. — Эдон налил немного воды в стакан и подал его Тарину. — Попей, мальчик. Медовая вода придаст нам сил.

— Ням, — сказал Тарин. — Горячая! — Он высунул покалывающий язык, пытаясь разглядеть кончик.

Эдон рассмеялся, пробубнил что-то про недоверчивых мальчишек и стал мыть руки до локтей.

— Мылся вчера, — объявил Тарин. — Офер ополаскивал меня.

— Но не сегодня. Никому не хочется видеть в еде мальчишечью грязь.

Тарин поплюхал пальцами в воде, показывая, что моется, но Эдон схватил его за запястья и хорошенько потёр руки до локтей.

— Больно! — взвизгнул Тарин.

— Мальчик, я вполне готов к тому, чтобы это утро стало хорошим или ужасным… для тебя. Мне без разницы.

Тарин потряс руками и смахнул лишнюю воду с металлического браслета.

— Я хороший. Я не плохой.

— Вот и ладненько. А теперь запомни: мука — ценность для нас. Мы не тратим её попусту, но и плохой хлеб тоже не печём. Поэтому мы расходуем её бережно. Не играй с ней. Сначала слегка присыпем ею стол, чтобы тесто к нему не прилипло.