Скрип пера прекратился. Лорд Седрик перечитал вслух написанные строки. Торжественным голосом с низким тембром он размеренно продекламировал речь, заготовленную для похорон племянницы, а затем раздался еще один тихий щелчок.

«Ну, конечно: он просто безотчётно цокал языком».

Скрип ручки возобновился, как и неритмичные щелчки. Вряд ли лорд Седрик так спокойно чувствовал себя в чьём-то присутствии, чтобы поддаться непроизвольной привычке.

Харпер бесшумно открыл дверь и достал из кармана револьвер Брэндсона. Лорд Седрик продолжал писать. И поднял взгляд, только когда за спиной Харпера клацнул закрывшийся замок.

При виде инквизитора он изумлённо замер с почти комичным выражением лица: глаза широко раскрыты, губы сжаты и чуть вытянуты для очередного цока. Которого так и не раздалось. Седрик всё смотрел, словно не мог понять, что сейчас возникло перед ним, словно появление Харпера было объективно невозможно.

В четыре быстрых шага Харпер преодолел разделяющее их расстояние. Несильно прижал дуло револьвера ко лбу лорда Седрика. Тот умудрился ещё больше выпучить глаза, но рот так и остался сжатым со слегка приоткрытыми губами.

— Я тебя убью, если попробуешь позвать на помощь, — прошептал Харпер.

Лорд Седрик медленно сглотнул. Его рот шевельнулся, почти сформировав слово, но он так и не издал ни звука. Харпер отвёл назад дуло револьвера, позволив лорду вернуть толику самообладания.

— Очень хорошо, что у тебя уже под рукой чернила и ручка. Я принёс один документ, где нужна твоя подпись.

Харпер выложил на стол признание, написанное для Сариэля. Оно помялось за время, проведённое в кармане, но печать и водяной знак Инквизиции всё ещё чётко выделялись на бумаге. Лорд Седрик поднёс его ближе к глазам и быстро пробежался по хитросплетениям законоведческих формулировок.

— В месте, где нужно указать имя твоего сообщника из Инквизиции, — сказал Харпер, — вписывай настоятеля Грили.

Харпер наблюдал, как лорд Седрик аккуратно занёс нужное имя. Он чувствовал определённое удовольствие от того, что удалось повернуть против настоятеля его же собственное оружие.

— Хорошо, — сказал Харпер. — А теперь подпишись.

Лорд Седрик окунул кончик пера в чернильницу и помедлил.

— Я могу предложить вам значительную сумму денег, капитан, — прошептал он, не поднимая глаза.

— Если б мне нужны были твои деньги, я бы их и потребовал. Теперь подписывай.

— Разумеется.

Лорд Седрик подписал признание и убрал ручку, словно боялся обжечься о бумагу.

— Полагаю, для вас не имеет значения, что я никогда не желал её смерти, — сказал он. — Вы даже не представляете, как своенравно она вела себя, какой позор навлекала на семью. Мне пришлось…

— Ты её убил, — перебил Харпер. — А потом вместе с настоятелем Грили обставил всё так, чтобы наказание за это понёс невиновный. По вам обоим плачет виселица.

— Я поступил неправильно. Признаю. Вы и представить не можете, насколько виноватым я себя чувствовал. — Лицо лорда Седрика являло собой наглядный пример статного раскаяния. Он совершенно не походил на Эдварда, когда тот сказал, что подписал признание против Харпера. Или на Белимая даже спустя годы, после того как из него выбили имя Сариэля. Лорд Седрик так мало знал о чувстве вины, что не мог и примерно вообразить всю его уродливость, которую порождало отвращение к самому себе.

— Моя собственная совесть уже мучает меня куда больше, чем в самых ваших смелых мечтах, капитан, — глухо сказал лорд Седрик.

— Я не помучить тебя хочу, — тихо ответил Харпер, — а просто посмотреть на твою казнь.

Печаль на лице лорда Седрика утонула в возмущённом взгляде.

— Вы серьёзно полагаете, что найдется судья, который примет это признание, капитан? Да если вас даже и допустят до суда, там всё будет решать ваше слово против моего. У вас нет ни свидетелей, ни кредита доверия. — Лорд Седрик медленно прокрутил ручку между пальцев. — Если согласитесь отступиться от данного дела, я готов отдать вам за это круглую сумму и проследить, чтобы настоятель прекратил преследование. Возможно, у меня даже получится что-то сделать с обвинением, выдвинутым против вашего зятя. Вы же должны понимать, что не имеете ни малейшего шанса добиться карательного приговора для лорда. Почему бы не отступить сейчас, пока это ещё можно сделать с выгодой для себя?

Харпер поднял бумагу с признанием. Чернила успели высохнуть. Он сложил лист и убрал его обратно в карман, после чего шагнул к выходу, где перепроверил замок и запер дверь ещё и на цепочку.

После чего он прошёл и открыл окно. За прошедшее время дождь превратился в ливень. Пульс ускорился. Быстрый ритм отдавался в порезе на руке. Секунду Харпер изучал отвесную стену, а затем повернулся и оглядел комнату.

— Непростой спуск, вы не находите? — В голосе лорда Седрика уже прорезались ноты триумфа.

Харпер его проигнорировал. Он подошёл к коробу кухонного лифта и поднял дверцу. Сама кабина лифта должна находиться в кухне многими этажами ниже. Из узкой шахты повеяло салом и жареным мясом. Тесновато, конечно, но пролезть он сможет.

Харпер вновь сосредоточился на лорде Седрике. Тот просто наблюдал за ним, словно изучал поведение опасного, но бесконечного тупого бабуина. Кажется, он был уверен, что Харперу никогда не удастся привести его на скамью подсудимых. А скорее всего, даже не рассчитывал, что тот сможет выбраться из Белой капеллы.

— И последнее, — произнёс Харпер. — Я и не планировал выдвигать против тебя обвинения.

— Нет?

— Я пришёл сюда, чтобы посмотреть на твою казнь.

Харпер поднял револьвер Брэндсона и выстрелил прямо в поражённое лицо лорда Седрика. Серебряная пуля пробила его череп насквозь, вылетев в фонтане крови и мозговой жидкости. Звук выстрела прогремел на фоне барабанящего дождя.

Харпер бросил на пол револьвер и рванулся к шахте кухонного лифта. Пришлось отталкиваться со всей силы, чтобы протиснуться в небольшое отверстие. После чего он провалился в пропасть. Правую ладонь пронзила боль, когда он выбросил в стороны руки и ноги, чтобы замедлить падение. Дверца над ним съехала обратно вниз, заперев в темноте. Ладони и стопы жгло от трения о стены.

Он начал замедляться и наконец остановился. После чего принялся осторожно снижаться, доверив все усилия по спуску ногам, а руками пытаясь нащупать дверь. Над головой раздавалось эхо криков. Охрана ещё не прорвалась в комнату лорда Седрика, иначе всё здание уже оглашали бы колокола набата. Харпер сказал себе, что у него ещё есть время, а в мыслях уже начинался отсчёт. Он терял секунду за секундой, пытаясь что-то нашарить в темноте.

Левая ладонь Харпера прошлась по краю двери. Он схватился за узкий выступ и навалился на него. Металл вгрызся в пальцы даже сквозь перчатку. Дверь была заперта по ту сторону. Харпер попробовал ещё раз. Он толкал, пока правая рука не отказала окончательно. Из-под перчатки потекла и закапала с запястья кровь. Этот замок ему не выбить.

Но вот сама дверь была тонкой. Возможно, удастся проломить её пинком. Проблема только в том, сколько шума это создаст. Харпер набрал в грудь побольше затхлого воздуха. Нужно сохранять спокойствие. Он медленно сменил позу в узкой шахте. Упёрся правой ногой в дверцу. С вытянутой левой и откинутой спиной получалось не сползать вниз по стенам. Ноги и поясница уже ныли, но он не решался пошевелиться.

Харпер дождался пронзительного воя сирен. И изо всех сил пнул по двери, стоило раздаться звону. Жестяная дверца прогнулась, а затем сорвалась с петель.

Харпер втащил себя в проём, ведущий в тёмную комнату, упал на пол и тут же вскочил на ноги. Нужно добраться до башни до того, как охрана начнёт прочёсывать этаж за этажом. Он и так уже потерял драгоценные секунды, пока ждал сирен.

Харпер приоткрыл дверь буквально на дюйм и выглянул в коридор. Мимо промчались трое караульных, исчезнув в другом проходе. Они, должно быть, до сих пор собирались в комнате лорда Седрика. У него ещё оставался шанс. Коридор опустел. Харпер выбежал из комнаты и рванулся в дальний конец к лестнице, ведущей в башню.