Он отправил показания в тот же карман и быстро просмотрел дела капитана Брэндсона в поисках упоминаний Ника Сариэля. Искомая папка оказалась почти с дюйм толщиной. Харпер пропустил старые преступления Сариэля и достал последние обвинения. Среди них ждало неподписанное признание. Под графой соучастников он обнаружил вписанные несколько раз собственные инициалы. Почерком настоятеля Грили, не Брэндсона.

Секунду Харпер просто бездумно рассматривал лист перед собой. Он не знал, почему его так удивляла попытка настоятеля повесить убийство на него. Хотя Харпера — помеху для своих планов — Грили ненавидел, но такой низкий шаг с его стороны всё же стал неожиданностью.

Харпер забрал признание, а затем засунул всю папку Сариэля в стопку бумаг с делами, предназначенными для отклонения. Ника вряд ли отпустят, но потерянные материалы дел хотя бы значительно отложат его допрос.

На нижних этажах послышался всё нарастающий гул разговоров. Инквизиторы начали возвращаться с места ложно сработавшей сирены. Скоро они потоком понесут сюда отчеты. Харперу показалось, что на лестнице раздались знакомые голоса.

Он выскользнул из архивного кабинета и спустился через запасной выход на первый этаж. Там ему попалось несколько инквизиторов, но на него они обратили не больше внимания, чем друг на друга. Широкая спина Харпера, облачённая в форменную чёрную шинель, слилась с массой таких же.

Пульс бешено стучал. Если поймают сейчас, у него уже не найдётся резонного объяснения. А о том, чтобы пробиться с боем, не стоило и мечтать. Инквизиторы были везде. Шорох их чёрной формы наполнял сверкающие белые залы. Харпера нечаянно задевали и толкали. Впервые в жизни он чувствовал себя среди них в опасности.

Вдалеке он заметил Миллера. Конечно же, бок о бок с Рейнольдсом. Харпер замедлил шаг, подстроившись под темп идущего рядом пономаря. И настойчиво смотрел в другую сторону, пока не миновал парочку.

Прямо впереди ему бросились в глаза рыжие волосы посреди моря чёрных фуражек. Капитан Брэндсон вновь забыл свой головной убор. Харпер про себя поблагодарил за это судьбу. Если Миллер и Рейнольдс ещё могли и не высматривать его целенаправленно, то Брэндсон уж точно будет.

Харпер быстро свернул в коридор и прошёл служебным ходом к камерам, в которых держали свидетелей. Через усиленную охрану секции с Блудными ему не пробраться, но, по крайней мере, можно попытаться попасть к Эдварду.

Молодой охранник не был ему знаком, и он надеялся, что тот его тоже не узнает. Усилием воли Харпер заставил себя не натягивать козырёк фуражки пониже.

— Мне надо провести одного из свидетелей вниз к машинам. — Харпер сделал паузу, словно имя не горело сорваться с губ. — Тальботт. Имя Эдвард, насколько я помню.

Молодой охранник едва взглянул дальше блестящих серебряных нашивок на воротничке. Он пролистал журнал учёта заключённых, а затем подвинул его и ключ от камеры Харперу. Харпер лишь на миг задержался, глянув на предыдущие подписи на странице. Он расписался инициалами Брэндсона, забрал ключ и направился к камере Эдварда.

Двумя камерами дальше по коридору другой инквизитор проверял своего свидетеля. Харпер надеялся, что Эдвард был ещё в том состоянии, чтобы вести себя тихо. Он отпер дверь и прошёл в небольшую камеру.

Сгорбленный Эдвард сидел на узкой койке, прижав колени к груди и уткнувшись в них лицом. Исповедник явно не сдерживался. Правая рука была полностью перебинтована от локтя, из-под первых двух пальцев торчали шины. Эдвард даже не поднял взгляд.

— Не отводите меня туда, — прошептал он. — Я подпишу всё, что хотите. Только не отводите больше.

Харпер закрыл дверь и шагнул к койке. Он прижал ладонь ко рту Эдварда и откинул назад его голову. Тот поднял взгляд на Харпера и с расширившимися глазами глухо выдохнул из-под перчатки.

— Я могу тебя вывести, — прошептал Харпер, — но тогда ты будешь объявлен в розыск.

Тот кивнул. Харпер отнял руку от его лица. И обомлел, когда Эдвард бросился вперёд и сжал его в отчаянном объятии.

— Уилл, слава богу, что ты пришёл! Слава богу, — шептал Эдвард ему в шею.

Было приятно чувствовать его так близко, но по совершенно неправильным причинам. Харпер приобнял Эдварда в ответ и быстро отступил.

— Мы пока не на свободе. Ты должен сохранять спокойствие, понятно?

— Да, конечно. — Эдвард набрал в грудь воздуха и кивнул.

— Кроме руки, у тебя есть какие-то другие раны?

— Только синяки.

— Хорошо.

Харпер снял с пояса серебряные наручники и застегнул один из браслетов на левом, здоровом, запястье Эдварда. Второй он защёлкнул на собственной правой руке, но так слабо, чтобы мгновенно освободить её при необходимости.

— Только скажи сначала: ты не знаешь, куда забрали ту женщину, которую я тебе принёс? — спросил Харпер.

— Её не забирали. — Эдвард на секунду прикрыл глаза. — Её убили.

— Разумеется. Она же единственный свидетель.

По телу Харпера прошёл холодок от осознания, как легко настоятель Грили расправлялся с теми, кто стоял у него на пути.

— Нам пора.

Харпер открыл дверь и вывел Эдварда в коридор. Он боялся, что тот может как-то их выдать, но Эдвард смотрел в пол и шёл медленно, с видом охваченного ужасом заключённого, которого ведут к молитвенным машинам.

Харпер передал ключ от камеры охраннику и взял журнал учёта заключённых. Взглянув на страницу, он заметил, что инициалы капитана Брэндсона значились колонкой ниже тех, которые занёс он сам. Брэндсон не заметил, что его именем уже подписались. Пара одинаковых инициалов не бросалась в глаза, но третьи привлекут внимание даже нерадивого молодого охранника. Харпер скопировал другую подпись повыше и передал книгу обратно.

Не дожидаясь ответа охранника, он потянул Эдварда за собой по направлению к центральному холлу Дома Инквизиции. Ему приходилось сдерживаться, чтобы не ускорить шаг. Брэндсон не заметил подделанных инициалов по чистейшей случайности. Харпер не сомневался, что на выходе из камер он точно обратит на них внимание.

Как только они достигли лестницы запасного выхода, Харпер снял наручники и подтолкнул Эдварда.

— Что бы ни случилось, иди вперёд, пока не дойдёшь до насосной комнаты. Там будет открыт люк в технологическую шахту. Все шахты подписаны закодированными названиями улиц, под которыми они пролегают, так что ты поймёшь, куда надо идти, — говорил он, пока они спускались.

— Но…

— Это на всякий случай, чтоб ты знал, — прошептал Харпер. Далеко позади он расслышал характерный голос Брэндсона, разносящийся в тишине. Ещё пара секунд, и поднимут тревогу. Тогда перекроют выходы и устроят обыск всего Дома Инквизиции.

— Беги, — сказал он Эдварду.

Они понеслись вниз и промчались через подвал до насосной. А когда Харпер закрывал за собой дверь, коридоры огласил рёв сирены. Он помог Эдварду спуститься в шахту.

— Здесь тьма кромешная, — прошептал тот.

— Спускайся ниже ещё через два люка. Там я оставил лампу. Харпер задвинул на место крышку люка над головой и повернул засов так туго, как только мог. Если никто не предположит, что они могли сбежать через технологические шахты, у них с Эдвардом остаётся шанс уйти. Харпер готов был биться об заклад, что Брэндсон сперва обыщет здание и прилегающие улицы, посчитав, что побег можно совершить только по поверхности.

И несмотря на отсутствие веры, он молился, чтобы так и было.

Глава восьмая: Пар

Харпер вёл Эдварда из шахты в шахту. Первый час прошёл в полной тишине. Единственный шум исходил от стаек водных крыс, которые шмыгали туда-сюда по трубам и разбегались при приближении людей.

В конце концов Эдвард шёпотом задал несколько вопросов. Он хотел знать, где они находились и как это определить. Почему Харпер привёл к нему ту женщину и почему её убили. Харпер отвечал быстро и односложно. Их разговоры всегда проходили похожим образом.

Даже в колледже, с головой уйдя в изучение анатомии, Эдвард оставался общительным. Тишина шла вразрез с его характером. В прошлом его непрекращающийся поток слов раздражал Харпера. Сейчас же он с облегчением слушал голос друга. Сам звук успокаивал и убеждал, что в этот раз он не опоздал. Исповедники причинили Эдварду боль, но не уничтожили его.