— Он и так не тяжелый, — заверил его Джулиан. — Мы вытащили из него все наше
барахло. Пока я рос, мы много раз переезжали. Я родился в Чикаго, но мне довелось пожить почти в каждом штате… — Он спрыгнул вниз, взялся за верхнюю часть комода и повел Саймона обратно в дом.
Потребовалось не меньше часа, чтобы разгрузить машину, и к тому времени когда они притащили в дом вторую полутораспальную пружинную сетку от кровати, Саймон насквозь промок от пота и запыхался. Первую вместе с матрасом они занесли в хозяйскую спальню для Рэйвен, что, как он подумал, было очень великодушно со стороны Джулиана. Поэтому, когда они вошли в дом, он сделал было шаг в сторону меньшей из двух спален, но у Джулиана на это счет оказались другие планы.
— Занести ее будет проблематично, — сказал Джулиан и направился в коридор, ведущий к гаражу и кладовке. Саймон поднял брови, когда Джулиан остановился и открыл дверь в подвал, впуская в коридор сухой холодный воздух.
— Ты меня разыгрываешь, да? — поинтересовался Саймон, опуская свой конец пружинной сетки на пол. — Ведь ты не будешь в самом деле спать в подвале, а?
— Почему нет? — спросил Джулиан. — В нем сделан ремонт… это что-то вроде маленькой отдельной квартирки. — Он посмотрел в сторону кухни. — Кроме того, Рэйвен нужно личное пространство… да и мне тоже. Пойдем, ты все увидишь. Это идеальная холостяцкая берлога. — Саймон не мог вспомнить, когда в последний раз слышал выражение «холостяцкая берлога», но не стал на этом зацикливаться. Это был уже не первый речевой оборот, показавшийся ему необычным. Хотя иногда необычность — это хорошо. Разве ему не надоело все время встречаться со скучными парнями?
Чтобы спустить пружинную сетку по крутой лестнице над перилами, им черт знает сколько времени пришлось ее поднимать и толкать. Но она, по крайней мере, была легкой. Саймон с ужасом думал о том, как они будут тащить сюда тяжеленный матрас. У подножия лестницы, показав Джулиану жестом, чтобы тот опустил сетку, он облокотился на деревянный каркас, осматриваясь и пытаясь отдышаться.
— Неплохо, — наконец признал Саймон. Ковер был синего цвета со стальным отливом, стены — бледного голубовато-серого оттенка. Подвал Джулиана был совершенно не похож на его собственный, темный и сырой. — Тебе нужно открыть хотя бы несколько окон, — сказал он, наморщив нос. — Краской пахнет.
— Да, я как раз собирался это сделать, — отозвался Джулиан, снова поднимая свой край сетки. — Готов?
Саймон последовал за ним в небольшую комнату, посреди которой стояла кроватная рама с необычными изголовьем и изножьем из витиевато переплетенного кованого железа.
— Мило, — заметил Саймон, вместе с Джулианом уложив пружинную сетку. — Выглядят старыми. Семейные реликвии? — Джулиан покачал головой.
— Нашел на распродаже.
— Удачная находка, — хмурясь, сказал Саймон и сжал пальцами виски. — У меня от запаха болит голова. Может, я все-таки открою окно?
— О, не беспокойся, — попросил Джулиан. — Я сам.
Но Саймон не стал ждать. Он подошел к ближайшему окну и уже протянул руку, чтобы открыть его, но сразу же отдернул, на мгновение тупо на него уставившись.
— Оно закрашено черным, — заметил он и огляделся. Они все были закрашены. Вот откуда шел запах свежей краски. Саймон повернулся к Джулиану. — Почему окна закрашены?
— Это все Рэйвен, — сказал тот, равнодушно махнув рукой, как будто это отвечало на вопрос Саймона, и поспешно открыл два ближайших к нему окна, впустив прохладный пахнущий землей ветерок. — Остался только матрас, верно?
Джулиан направился к лестнице. Саймон последовал за ним, но необычность соседа больше не казалась такой уж милой. Серийных убийц тоже можно назвать необычными. «Они были приятными людьми, — сказали бы остальные соседи. — Мы не можем поверить, что они расчленили Саймона и закопали его на заднем дворе».
— Это все? — спросил он, когда они вытаскивали матрас. Рядом с грузовиком еще стояли коробки, но среди них не было таких, которые Джулиан и Рэйвен не смогли бы занести сами. — В смысле, уже поздно, а мне с утра на работу… — Он действительно не хотел возвращаться в этот подвал.
— Прости, что продержал тебя так долго, — сказал Джулиан, посмотрев на него поверх высокого матраса. — Мы сами занесем остальное. — Матрас был тяжелым, но упругим, поэтому его оказалось гораздо легче нести. Они положили его на пружинную сетку, Саймон вытер тыльной стороной ладони пот со лба, бросив обеспокоенный взгляд на закрашенные окна, и пошел к двери.
— Ладно, ну, думаю, я по…
— Конечно, — сказал Джулиан. — Большое спасибо за помощь. Сами мы провозились бы, наверное, всю ночь. — Казалось, что он о чем-то задумался, его взгляд прошелся по телу Саймона. — Не хотелось бы показаться навязчивым, но не мог бы ты помочь мне еще кое с чем. — Не дожидаясь ответа, он отвернулся и начал рыться в одной из коробок, сложенных в углу.
Что он ищет? Пистолет? Нож? Топор? Саймон немного отступил в сторону двери и напрягся, готовясь бежать, но снова расслабился, когда Джулиан протянул ему набор темно-синих атласных простыней. Он посмотрел на Саймона, стоящего в дверном проеме, и бросил простыни на край кровати.
— Неважно. Справлюсь сам. Еще раз спасибо. Я бы хотел дать тебе что-нибудь за твою помощь, но потратил последнюю наличку на бензин и…
— Нет, нет… Ничего не надо, — быстро сказал Саймон. — Я был рад помочь. Для чего еще нужны соседи, верно? — Он перевел дыхание. В самом деле, какова вероятность того, что Джулиан действительно серийный убийца? — Так… почему окна закрашены? — Всему этому, наверняка, есть разумное объяснение.
— Покупка занавесок обошлась бы дороже, — отозвался Джулиан, слегка пожав плечами. Саймон уставился на него, и тот рассмеялся. — Шучу. Просто… Я не люблю об этом говорить. Видишь, какой я бледный? — Он закатал рукава рубашки, демонстрируя гладкую белую кожу. — Я не могу находиться на солнце. Страдаю светобоязнью. Мне приходится работать по ночам, спать в подвале, закрашивать окна… все это по-настоящему паршиво.
— Боже мой, — выдохнул Саймон. — Мне жаль, это, должно быть, ужасно. А что если ты…
— Представь самый худший в твоей жизни солнечный ожог. Только это в десять раз хуже и может даже убить меня. Но оно просто есть, и все. Я не позволяю этому портить мне жизнь.
— И правильно делаешь, — заметил Саймон и посмотрел на простыни. — У меня есть время помочь тебе застелить кровать, если ты, конечно, хочешь. — Он был вознагражден теплой улыбкой.
— Был бы премного благодарен, — сказал Джулиан. Пока они расправляли простыни — атлас холодил кожу, — стояла тяжелая тишина, и Саймон ждал, затаив дыхание, когда Джулиан что-нибудь скажет. — Ты сейчас встречаешься с кем-нибудь? — наконец спросил тот, и Саймон почувствовал, что его сердце забилось сильнее. Это не было похоже ни на светскую болтовню, ни на дружеское любопытство.
— В данный момент нет, — ответил он, стараясь, чтобы это прозвучало небрежно. — Уже давно нет, если честно. Прошло почти семь месяцев с тех пор… гм… как мы с моим парнем расстались. — Вот, он сказал это. Не сводя глаз с лица Джулиана, Саймон ждал его реакции.
— Семь месяцев, — повторил тот, его внимание было сосредоточено на кровати, пока он водил руками по простыне, разглаживая атлас. — Это долго. — Он сделал паузу. — Так я не перешел бы границы, предложив тебе выпить? У меня есть несколько бутылок хорошего вина. — Он поднял глаза от кровати, в уголке его рта затаилась полная надежды улыбка.
Весь его страх быть убитым и похороненным на заднем дворе внезапно испарился, когда Саймон представил себя и Джулиана, запутавшихся в атласных простынях. Он попытался сглотнуть и не смог — во рту пересохло.
— Я не могу, — сказал он. — Мне утром на работу и нужно еще принять душ перед сном…
— У меня есть душ, — протянул Джулиан низким, глухим голосом. Он медленно обошел кровать, поднял руку и расстегнул три верхние пуговицы на рубашке, обнажая бледную, гладкую кожу. — Можешь помыться, пока я буду искать коробку с вином, а затем мы выпьем, расслабимся и… — Он умолк — в тишине комнаты словно затаилось обещание чего-то греховного — и встал перед Саймоном. — Ну давай же, Саймон, мы просто выпьем.
