Агнец, Агнец, милый Агнец,

Голос твой я слышу вновь.

Ниспошли мне, Агнец, Агнец,

Свою милость и любовь.

Церковь! - вскрикнул он. Кинулся бегом, подбежал к кирпичной лестнице в полуподвал. Это она! В эту церковь он заглядывал. Да, он войдет и скажет им. Что? Он не звал; но, когда он окажется с ними лицом к лицу, он найдет слова. Сегодня воскресенье, догадался он. Сбежал по ступенькам и распахнул дверь; церковь была полна, песня хлынула ему навстречу.

Агнец, Агнец, милый Агнец,

Жизнь свою мне расскажи.

Утоли своею славой,

Агнец, скорбь моей души.

С улыбкой на дрожащих губах он смотрел на их лица.

- Эй! - крикнул он.

Многие повернулись к нему, но песня катилась дальше. Его сильно дернули за руку.

- Извини, брат, здесь так нельзя, - сказал ему мужчина.

- Нет, послушайте!

- В доме божием нельзя буянить, - сказал тот.

- Он грязный, - вмешался другой.

- Но я хочу говорить с ними, - громко сказал он.

- От него воняет, - пробурчал кто-то.

Песня кончилась, но тут же началась новая.

О, дивное виденье на кресте,

Ты жизнь земную светом озаряешь!

О, дивное виденье на кресте,

Любовью ты нам души согреваешь!

Он хотел вырваться, но его уже держало много рук, тащили к выходу.

- Пустите меня! - кричал он, отбиваясь.

- Уходи!

- Он пьяный, - сообщил кто-то. - Как ему не стыдно!

- Ведет себя как ненормальный!

Он понял, что его не станут слушать, и пришел в исступление.

- Да погодите, дайте сказать...

- Уйди от двери, полицию позову!

Взгляд его остановился, дрожащую улыбку потушило удивление.

- Полицию, - рассеянно повторил он.

- Убирайся!

Его вытолкнули на кирпичную лестницу, и дверь захлопнулась. Песня не смолкала.

Видение чудесное,

Зажги мне сердце радостью

И душу напои мою

Любовию и благостью!

Он опять заулыбался. Ну да, полиция... Вот! Как же он раньше не подумал? Нет, эта мысль сидела где-то глубоко, но только сейчас стала главной. На перекрестке он поднял голову и увидел табличку с названиями улиц: КОРТ-СТРИТ - ХАРТСДЕЙЛ-АВЕНЮ. Свернул за угол; перед мысленным взглядом, все заслоняя, стояло здание полиции. Ну да, это там его били, обвиняли, заставляли сознаться. Он придет туда и все разъяснит, даст показания. Какие показания? Он не знал. Он сам и есть показания, и, поскольку ему все совершенно ясно, он сумеет объяснить это другим.

Он дошел до угла Хартсдейл-авеню и повернул налево. Ага, вот и полиция... По лестнице спустился полицейский и прошел мимо, не взглянув на него. Он поднялся по каменным ступенькам, вошел в дверь, остановился; в коридоре стояли несколько полицейских, разговаривали, курили. Один повернулся к нему.

- Тебе чего, малый?

Он поглядел на полицейского и рассмеялся.

- Чего ржешь? - спросил полицейский.

Он оборвал смех и не сводил с полицейского глаз. Он был весь переполнен тем, что хотел сказать им, но сказать он не мог.

- Дежурного ищешь?

- Да, сэр, - быстро ответил он; потом: - Нет, нет, сэр.

- Ну так давай решай.

Его окружили четверо полицейских.

- Я ищу людей, - сказал он.

- Каких людей?

Как ни странно, он не мог вспомнить фамилии тех полицейских; он помнил, как они били его, помнил, какое он подписал признание и как убежал от них. Он видел пещеру поблизости от церкви, деньги на стенах, пистолеты, кольца, секач, часы, бриллианты на полу.

- Они привели меня сюда... - начал он.

- Когда?

Мысль прорвала кляксу времени, прожитого в подземной темноте. Он понятия не имел, сколько прошло времени, - судя по тому, что он там пережил, это время не могло быть коротким, однако разум говорил ему, что времени прошло немного.

- Это было давно. - Он говорил, как ребенок, который пытается рассказать почти улетучившийся из памяти сон. - Это было давно, - повторил он, положившись на подсказку чувств. - Они били меня... Я испугался... Убежал.

Полицейский презрительно покрутил пальцем у виска.

- Того.

- Ты знаешь, где находишься?

- Да, сэр. В полицейском отделении, - ответил он твердо, чуть ли не с гордостью.

- Ну так кто тебе нужен?

- Те люди, - снова сказал он, чувствуя, что они наверняка знают этих людей. - Вы знаете этих людей, - сказал он с обидой.

- Как тебя звать?

Он раскрыл рот, чтобы ответить, но ничего у него не вышло. Он забыл.

Хотя какая разница? Это не имеет значения.

- Где ты живешь?

Где он живет? Столько времени прошло с тех пор, как он жил здесь, в этом незнакомом мире, что и вспоминать не имело смысла. Но тут на него снова накатило настроение, с которым он жил под землей. Он подался к ним и торопливо заговорил.

- Они сказали, я убил женщину.

- Какую женщину? - спросил полицейский.

- И я подписал бумагу, а в ней говорилось, что я виноват, - продолжал он, пропустив вопрос мимо ушей. - Потом я сбежал...

- Ты сбежал из лечебницы?

- Нет, сэр. - Он заморгал и покачал головой. - Я вышел из-под земли. Я столкнул крышку люка и вылез...

- Ну ладно, - сказал полицейский и положил руку ему на плечо. - Мы свезем тебя к психиатру, там тобой займутся.

- Может, он из пятой колонки? - выкрикнул другой.

Они захохотали, и он, несмотря на тревогу, захохотал с ними. Только они хохотали так долго, что ему стало не до себе.

- Мне надо найти этих людей, - смирно напомнил он.

- Слушай, ты что пил?

- Воду, - сказал он. - У меня в подвале есть вода.

- А люди, от которых ты сбежал, - они были в белом?

- Нет, сэр, - с готовностью ответил он. - Они были как вы.

Пожилой полицейский схватил его за руку.

- Постарайся-ка вспомнить, где они тебя забрали?

Он наморщил лоб, пытаясь вспомнить, но в памяти ничего не шевельнулось. Перед ним стоял полицейский и требовал связных ответов, а он уже не мог думать умом; он думал чувствами, и слов не получалось.

- Я был виноват, - сказал он. - Нет, нет, сэр. То есть тогда я еще не был!

- Да говори ты толком. Ну, где тебя забрали?

Это была задача, и мозг стал восстанавливать события в обратном порядке; чувства отбросили его на много часов назад, и он увидел пещеру, сточный коллектор, залитую кровью комнату, где была убита женщина.

- Ну да, сэр, - заулыбался он, - я как раз выходил от миссис Вутен.

- Кто она такая?