– Однар плотно сидел на наркоте – будто мимоходом заметил бродос – Вроде как легенды гласят, что наркота помогала приоткрыть ему прошлое. Даровала пророческие видения…

– Пророческие видения о прошлом? Вот это настоящий бред. И причем здесь я?

– Ну да…. Речь о нашем мире. Ты ведь понимаешь, сыроед, что этот мир – рукотворен?

Так и хотелось ответить в стиле «Нет, что ты, всегда считал стальные стены мира воздвигнутыми сраной природой»… но сдержал язык и просто кивнул. Увидев, что тропник продолжает выжидающе пялиться, добавил:

– Давным-давно произошло что-то очень глобальное и очень нехорошее. Что-то коснувшееся всего мира сразу – того прежнего мира, откуда мы все родом. Чтобы не гадать на пустом месте, для себя я решил – тому миру пришел конец, и мы вынужденно переселились сюда. Причины прошлого апокалипсиса не особо важны – хотя бы потому, что это произошло очень давно. Я бы сказал столетия назад.

– Верно. Мы думаем так же. Что еще?

– Изначально здесь было социальное неравенство. Касты. И эти касты прописаны в наших статусах почти намертво. Изменить практически невозможно. Некоторые касты даются нам от рождения, на другие горки можно кое-как вскарабкаться, но чаще либо остаешься в своей колее пожизненно, либо падаешь еще ниже.

– Да – кивнул Тот, копаясь в небольшом свертке, вынутом из рюкзака – Однар был изначально добросом по статусу, затем сколотил отряд, они поднялись до уровня героев. Но почему не стали расти выше и стремиться к Землям Завета. Наоборот – вернулись к Чистой Тропе и атаковали Зомбилэнд. В результате те, кто выжил, были понижены в статусе до добровольно низших. Стирание воспоминаний, погружение в холодный сон, наверняка хирургическое изменение внешности.

– И лишение всех конечностей – дополнил я его рассказ.

– Я видел твои шрамы. У одноглазого такие же. И я слышал ваши рассказы. Добровольно низшие лишаются собственных конечностей, при рождении им достаются любые, но не свои.

– Чаще всего почти отработанный хлам – я поднял руки, сжал и разжал пальцы – Но система в этом плане справедлива – с помощью химии даже дряблый хлам можно привести в относительный порядок. Вернемся к линейке статусов. Если снизу вверх, то я выстроил их так – принудительно измененные, добровольно низшие, добросы, этносы, герои, эльфы. Как-то так?

– Почти. Между героями и эльфами существует еще какая-то прослойка. Про это я мало что знаю. Но кое в чем уверен – сурверы находятся где-то как раз между героями и эльфами. Ближе к героям, само собой. Но только в пределах Зомбилэнда. Вне его пределов – они никто.

– Уяснил.

– Держи.

Мне в руку вложили продолговатый предмет.

– О! Твой чл…. – начал было я, но осекся и пару секунд задумчиво смотрел в сторону, пока не признался – Может ты и прав насчет моего языка. Но знаешь – лучшего буфера защиты от всей это мразоты вокруг просто не найти.

– Да. Нужна разрядка. Наши тоже часто идут этим путем – секс, самогон, легкие наркотики, жратва, ругательства. Что угодно лишь бы отвлечься мыслями от всего этого дерьма вокруг. Закуришь?

– О да – кивнул я с широкой улыбкой – Охренеть…

Бродос Тон одарил меня сигарой. Самой настоящей сигарой скрученной из табачных листьев. Сигара одуряюще пахла и прямо требовала – подпали меня, сука! Давай!

Щелкнула зажигалка. Массивная, серебряная. Покосившись на предмет, вопросительно приподнял бровь. Вещь явно не штамповка, такое в торгматах не купишь.

– Иногда море дарит удивительно вещи – сказал бродос и зачмокал губами, раскуривая сигару – Если развернуться и долго ехать в обратном направлении, то там, за землями под властью Плюса, за скалистыми территориями горных добросов, начинаются теплые края. И там обитает небольшой и приветливый этнос. Они зажигательно танцуют, ослепительно улыбаются, делают обалденный ром и крутят невероятные сигары. Если бы у меня был выбор, гоблин Оди – я бы прожил остаток жизни там. Вставал бы каждое утро ближе к полудню, целовал бы лежащую рядом чернокудрую женщину, потом роскошный завтрак из фруктов и даров моря, после завтрака, сидя в кресле, неспешно выкурить сигару. И только затем приниматься за дела. А вечером еще сигара и немного темного крепкого рома… М-да…

– М-да…

– Но не суждено. Я либо умру от старости на Тропе, либо сдохну здесь от лап очередного матерого зомби. А может мне снесет башку призм.

– Спасибо за сигару. И за рассказ. Как-то даже не по себе… ты тоскуешь, бродос.

– Это просто моя разрядка от дерьма вокруг – усмехнулся сквозь дым Тон – Твой орк отвлекается бухлом и трахом. Ты добавляешь к этому жесткий насмешливый цинизм. А я… я просто изредка выкуриваю одну сигару и мои люди знают – в этот момент ко мне лучше не подходить. Потому что мыслями я не здесь. Ни хера не здесь. Мыслями я там – сижу в белой рубашке и шортах в соломенном кресле, курю сигару и глажу лежащую на коленях любимую женщину по черным кудрям. Ну еще одну сигару часто выкуриваю под конец очередного витка. Перед конечной остановкой. Я и тебе советую найти что-то подобное.

– Сигара подойдет. Но где достать?

– Купить очень дорого – и не в этих землях. Хотя я получаю их в подарок.

– А система не против курения? Дым, огонь и всякое.

– Нет. Но знаешь – очень многие порой хотят покурить, даже просят огрызок почти дотлевшей сигары, и я отдаю. Но они покрутят ее в руках, понюхают осторожно дым – и возвращают со смущенной кривой улыбкой. Понимаешь? Им будто что-то не дает закурить. Что-то не дает взять и набрать полный рот ароматного дыма…

– Какой-то ментальный блок…

– Возможно – кивнул Тон.

Пару минут мы просто молча наслаждались сигарами. Пошла кругом голова, по языку растекалась горечь – знакомая горечь. Добавить бы еще капельку янтарного самогона нимфы Копулы…

– Продолжай про наш веселый мир – поощрил меня Тон.

Свесив ноги, он сидел рядом с полусферой наблюдения и, глядя на бегущую навстречу Тропу, наслаждался сигарой. Колоритная и непростая фигура в красной бандане…

– Касты – продолжил я – У каждой свои возможности, свои льготы, свои минусы, своя территория. Этносы вроде сыроедов живут на крохотных островках превращенных в музейную витрину. Их мягко вынуждают жить по их традициям. Пасти оленей, собирать ягоды в цветущей тундре, отправлять немощных стариков на смерть в объятиях Доброй Лиственницы, ловить рыбу, пить чай у костерков, фальшиво кочевать и часто улыбаться. Но они счастливы. Их быт спокоен, они живут долго и сытно. Так как численность этносов мала, а воспроизводиться сами они не могут – система их бережет и потому они как бы на ступеньку выше в ранге чем добросы.

– Да.

– Добросы разбросаны по городкам и селениям побережья с внешней стороны Чистой Тропы. И тут тоже заметны этнические признаки. В Светлом Плесе почти все – беловолосые, со светлой кожей, со своими речевыми выражениями, своей едой. Это почти этнос. Но их целая куча, поэтому и отношение к ним ровное.

– Да.

– Слушай ты ведь и сам все знаешь. И уже говорили. Чего снова жевать? Зачем?

– Затем, чтобы ты понял – сюда все попали по-разному и на разных условиях. Смекаешь?

– Ну мой типа родной этнос – добровольно спасенный.

– Именно. И судя по обрывкам собранной в вечной дороге информации, можно предположить, что века назад это было что-то вроде племени, которое обратилось к Матери – спаси нас! Сохрани нас! Мы этнос! И Мать, все оценив, согласилась. Но само собой на своих условиях – либо принимай, либо вали и подыхай. Понимаешь?

– Условия вроде таких как стирание памяти?

– Да. Стирание памяти, бесплодие, ограничение в правах, назначенная территории обитания и жестко прописанный образ жизни. Этносы получили жизнь и будущее, но за это им пришлось заплатить.

– Как и добросам.

– Да. Но у добросов все чуть проще. Они могут жить как хотят. Одевать что хотят. Но в целом – да. То же самое. Бесплодие, стирание памяти. Но тут нет общинности. Все выглядит так, будто в свое время будущие добросы обращались к Матери поодиночке и она, оценив их важность-неважность предлагала… м-м-м…