– А тебе разве не понравилось в прошлый раз?

– Вы когда-нибудь щипали себя за соски? – Лиза не стеснялась, во сне можно не стесняться.

– Нет.

– Попробуйте как-нибудь на досуге, глядишь, поймете каково это.

– Когда будешь рисовать свой пейзаж, Лизавет, не забудь про дверь. Дверь – главное в твоем рисунке.

В ту же секунду пространство слилось воедино. Ну, хоть щипать не стал, уже хорошо.

Лиза проснулась удивительно бодрая, вот не умеет она горевать долго. Вроде вчера с ней чуть не случилось ужасное, потом ночной кошмар, кстати, к которому уже начала привыкать. Постоянство в какой-то степени хорошо. И кровать в той мрачной комнате мягкая, мягче чем ее в реальности, и голос мужчины приятный, такой жесткий, но в то же время ласкающий слух. Лиза очнулась в тот момент, когда поняла, что запустила руку себе в трусики.

– Фу, Лизка, фу, – вытащила руку. – Возбуждаться на голос! На голос из ночного кошмара!

Бедняжка даже испугалась за свое психическое состояние. Одиночество как-то плохо на нее влияет. Надо было не расставаться с Денисом. Хотя, после того, что случилось между ними накануне первого в ее жизни секса, шанса на возрождение чувств не оставило. Шутка ли, парень чуть не лишился самого дорогого. И ведь ни он, ни Лиза так и не поняли, что именно случилось. Он только было хотел преодолеть преграду на пути в Райские кущи, как вдруг завыл, точно раненый зверь. А когда Лиза включила свет, увидела нечто жуткое. Инструмент Дениса был синий, словно парень его подержал в морозилке с часик-другой. Бедолага подскочил и помчался в травмпункт. На том полугодовалые отношения закончились.

Все, хватит о грустном. Пора заняться стеной.

Девушка подготовила краски, разложила кисти, притащила с балкона пленку, коей застелила полы.

На пейзаж размером два на три метра ушла неделя. Но такого удовольствия от работы Лиза еще никогда не испытывала, она просыпалась каждый день до рассвета и шла рисовать. Ее любимые заснеженные горы, леса, где-то вдали замок. Сумеречное небо, украшенное мириадами звезд. Ну, как мириадами, парой сотней точечек. А ночами Лиза продолжала посещать темную комнату, правда, собеседника больше не встречала. В итоге умудрялась заснуть во сне от безделья, лежа на шелковых простынях.

И вот, пейзаж был закончен. Но чего-то на нем не хватало, чего-то очень важного. Точно! Двери не хватает! Хотя, почему двери? Арка будет куда уместнее! Лиза потратила еще целый день на прорисовку полукруглой арки, которая как раз хорошо обрамляла телевизор на тумбе. Прелесть! Теперь сюжет целостный.

Лиза с чувством выполненного долга убрала краски и кисти, вернула на место тумбу с телевизором, и отправилась пить чай.

А за окном пошел снег, фонари зажглись, в открытую форточку доносились звуки машин, разговоры людей. И только Лиза устроилась за столом с чашкой ароматного чая, только поднесла конфету к губам, как ощутила жуткий сквозняк. По ногам задуло так, что даже кроличьи носки не помогли. Причем несло из гостиной. Девушка засунула в рот конфету, приподнялась и обомлела, пол покрылся инеем и вовсю мерцал в свете люстры. Красиво до чего, но какого хрена? Лиза крадучись, подошла к двери, что вела в гостиную. А там, мама дорогая! Вся мебель белела от снега, журналы трепетали страницами на ветру. Что происходит? Окно открылось? Однако то было не открытое окно. Лиза глазам не поверила, когда поняла, откуда сквозняк и вся эта снежность. Пейзаж на стене! Он ожил… Это оттуда дул ветер, летел снег, а звезды мерцали в небе.

– Боснийский кубик! – слетело с губ обалдевшей девушки. – Я спятила… – и последовал нездоровый смешок.

Но любопытство тем временем пересилило, Лиза приблизилась к стене, дотронулось до нее. Странно, стена на месте. Ну, и бред. Однозначно пора к врачу. Вдруг последовал очередной выброс снега. Так это из арки несет! Лиза отодвинула тумбу и подошла к нарисованной арке. И? Что делать? Попробовать пройти через стену? Может, тогда придет в себя? Шишка получится знатная, но главное ведь конечный результат. Разбежаться наверно надо. Девушка набрала в грудь побольше воздуха, отступила на два шага от портала в мир ее безумной галлюцинации и как рванула вперед. Ожидала боли в голове, а почувствовала боль в коленях, ибо приземлилась ими на мраморный пол, еще и тормозной путь составил метра три.

– Ой, ёй, ей, ёбушки-воробушки, – простонала бедняжка, после чего прожевала-таки конфету, про которую успела забыть. – Чтоб я еще хоть раз прыгала в неизвестность.

Лиза подползла к высоченной колонне, прислонилась к ней спиной и начала растирать коленки, а параллельно осматриваться. Это ж сколько здесь квадратов будет? Не зала – залище! И через каждые метров десять колонны в два обхвата шириной. Только темно, а единственный источник света – луна. Крыша-то здесь непростая, с большими стеклянными куполами, через которые просматривается небо. Но что удивило особенно, а скорее даже испугало, так это нечто огромные высокое и какое-то уродливое, что чернело по центру залы. Ёлка, если точнее. Это была ёлка.

Гигантское кривое косое дерево на верхушке коего поблескивала вроде как звезда.

И где она? Что это за казематы? Лиза проскользила на пушистых носках к елке, потрогала иголки. А те и посыпались. Бедная уродливая елочка, да она сухая совсем. Вдруг до ушей донеслись звуки. Словно кто-то шептался, похихикивал.

– Кто тут? – тоже прошептала.

Тут из-за дерева показалось два силуэта. Маленьких силуэта. Дети? Когда же эти двое вышли на свет, Лиза ощутила одновременно удушье и желудочную колику, ибо перед ней встали карлики или гномы, или гоблины, или гремлены. Мини-монстры, в общем. Морщинистые, сгорбленные, с длинными волосатыми ушами, клыками, когтями и кучей бородавок.

– Ёпт… ты ж…

– Еда, – проскрипел один из них. – Хозяин привел еду…

Лиза метнулась в сторону и понеслась, куда глаза глядят. А гоблины побежали за ней своими жуткими мелкими шажочками. Благодаря кроличьим носкам девушка скоро почувствовала себя конькобежцем, поскольку перешла на скольжение. Все ж мраморный пол был идеален. Мимо мелькали колонны, двери, картины. Притормозила Лиза у лестницы, что вела на второй этаж. И рванула наверх. В груди уже воздуха не хватало, сердце звоном отдавалось в голове. Куда же деваться? Быть сожранной лепреконами в расцвете лет? Нет уж!

На втором этаже было столько дверей! И полжизни не хватит, чтобы все их проверить. Лиза выбрала дверь наугад, дернула за ручку, но та оказалась заперта. Правда, девушку это не смутило, она начала ломиться туда. Ломилась до тех пор, пока соседняя дверь не щелкнула и не отворилась. Думать о затаившейся опасности во мраке комнаты времени не было, и Лиза нырнула в темноту помещения.

– Ну, ничего себе, – остолбенела.

Это же та самая комната из ночных кошмаров. Кровать с балдахином. Даже покрывало посередине смято по форме ее тела. Или не ее… не суть. Лиза спохватилась, закрыла дверь на замок, после чего подошла к кровати, села на самый краешек. И только набрала в грудь воздуха, только собралась с облегчением выдохнуть, как ощутила позади копошение, а матрас прогнулся.

– Добро пожаловать, Лизавет, – затылком Лиза ощутила ледяное дыхание. Но голос его. Сексуальный голос. Однако морозная свежесть скорее бодрит, нежели будоражит.

– Это ты? – а оборачиваться побоялась.

– Я.

– Скажи сразу, меня сожрут те жуткие уродцы? – указала на дверь.

– Нет, не сожрут. А вот я, – его ладони легли на плечи, спустились к спине.

– Ты сожрешь? – и даже икнула от ужаса.

– Нет же… – снова недовольные нотки в голосе. Руки меж тем обхватили за талию.

– Слушай, – зашептала, – если ты не перестанешь дышать в затылок, у меня что-нибудь воспалится. Гайморит уже был год назад, мне хватило.

И ледяное дыхание сменилось горячим. Руки тоже нагрелись.

– Так лучше? – произнес у самого уха.

– Лучше.

– А чем от тебя так вкусно пахнет? – прильнул губами к шее. У него что, борода?