«Ниагара» начала сближение с Бичом Божьим.

Когда до сверкающей инеем и льдом трубы объекта осталось не больше ста километров, Харрисон сделал заявление:

– Переходим на протокол «Эль»! Надеюсь, напоминать, чего нам стоит опасаться, не нужно?

Астронавты выдохнули:

– Нет, капитан!

Протокол «Эль» означал реализацию программы действий экипажа космического корабля при столкновении с агрессивной внеземной формой жизни. Название «Эль» протокол получил в память о фантастическом фильме «Чужие» («Aliens»), созданном в Голливуде более восьмидесяти лет назад. После этого все экспедиции американских астронавтов к планетам Солнечной системы учитывали последствия такого «контакта», что казалось им вполне разумным.

Им повезло. Площадка рядом с «браслетом», буквально в сотне метров от него, оказалась достаточно просторной, и «Ниагара» села на неё с лёгкостью воздушного шарика, несмотря на завихрения гравитационного поля Бича.

Ощущения при посадке и даже ещё раньше – при сближении с горой каменно-ледяных глыб – были не из приятных, силовая защита корабля не в полной мере нейтрализовала внешние гравитационные поля, меняющиеся при малейшем движении, но все терпели, так как не видели других вариантов изучения найденного артефакта.

Это вообще сидело в крови американцев (практически в геноме нации) – опираться на автоматику, сначала – на военные дроны, потом – на роботов, изготовленных по нанотехнологиям, что нередко приводило к катастрофическим последствиям и гибели невинных людей.

Но в данном случае автомат не мог заменить человека, и астронавты сознательно пошли на риск.

Медицинский компьютер посоветовал экипажу воспользоваться имеющимися на борту препаратами, и астронавты, наглотавшись таблеток, почувствовали облегчение. Повеселели. Обменялись шутками.

В первую вылазку к цепочке куполовидных строений, накрытых плоскими треугольниками крыш, отправили самых выносливых членов экипажа: Макса Фьюри и Эдвина Балмера, в прошлом – известного хоккеиста. Здоровья ему и в самом деле было не занимать.

Так как скафандры, несмотря на встроенные антигравы, не имели необходимой защиты от гравитационного сноса, решили использовать один из шаттлов, снабдив его дополнительным эграном. Какое-то время аппарат мог продержаться над Бичом, оберегая экипаж, а расстояние между «Ниагарой» и «браслетом», выросшим до размеров цепочки древних нефтеналивных баков, не превышало сотни метров.

Выслушав инструкции Харрисона (в которых не было нужды, так как все и так хорошо знали свои обязанности), Фьюри и Балмер заняли места в кабине шаттла, и катер, напоминающий формой гигантскую птичью голову, бесшумно выпрыгнул из транспортного отсека наружу сквозь окно силового сфинктера.

На тела астронавтов навалилась странная, скручивающая мышцы, тяжесть.

Макс стиснул зубы, борясь с поплывшими в глазах прозрачными кругами.

– Дьявол! – пробормотал Балмер.

Шаттл замер в десяти шагах от корпуса корабля: его компьютер, получивший данные о самочувствии экипажа, не имел права транспортировать пассажиров, медицинские показатели которых приблизились к опасной черте; у обоих скачком возросло давление, темп сердцебиения и дыхание.

– Сэр? – произнёс он вопросительным тоном.

– Подожди… – выговорил Фьюри.

– Что там у вас? – послышался голос Харрисона.

– Тяжеловато, – признался Макс.

– Сможете продолжить движение?

– Дайте пару минут… освоимся… Эдвин, ты как?

– Кто-то стягивает в узел мои кишки.

– Выдержишь?

– Д-да… наверное, – после паузы ответил эксперт.

– Сэр, рекомендую адаптоген, – сказал компьютер катера.

– Ладно, давай.

Автоматика скафандра активировала аптечку скорой помощи, впрыснув в плечи астронавтов содержимое капсул успокаивающего лекарства.

Через несколько секунд круги перед глазами Макса побледнели и исчезли, дышать стало легче.

– Порядок. Поехали.

Шаттл направился к первому «нефтеналивному баку», отсвечивающему в лучах прожекторов «Ниагары» тусклым серебром изморози.

Вблизи сооружение оказалось не таким гладким, каким его видели глаза астронавтов на расстоянии. Высотой с десятиэтажный жилой дом и шириной в сорок метров, оно состояло из отдельных башен, разделённых метровой ширины щелями. Цвет этих башен был коричневым, что было видно по свободным от изморози пятнам. Вероятно, материал стенок «баков» представлял собой не металл, а какой-то композит. Сами же стенки башен были покрыты зигзагами трещин либо вязью выдавленных в материале иероглифов непонятного назначения.

– Это не космический корабль, – сказал Макс.

– Да, не похоже, – согласился Балмер, забывший о своих «свернувшихся в узел кишках». – Скорее, производственный комплекс либо топливный терминал.

– Откуда он здесь взялся?

– Бич где-то раздолбал планету, и находившийся на ней терминал свалился сюда на груду камней.

– С виду он совсем целый.

– Повезло.

– Не уверен, я почему-то думаю, что это станция.

– Не понял?

– Кто-то прилетал к Бичу и построил на нём исследовательскую станцию. Видишь, как стоят баки? Ровно, прочно, без перекосов и видимых разрушений. Планета, может быть, и разбилась вдребезги, но гораздо раньше, до появления строителей станции, а потом они прилетели и установили комплекс.

Балмер замолчал.

Шаттл поднялся повыше, двинулся вдоль шеренги совершенно одинаковых по высоте и размерам баков, соединённых заиндевевшими коробами длиной метров восемь каждый. Всего зданий-баков насчитывалось одиннадцать, а длина всей цепочки комплекса – больше полукилометра.

– Похоже, ты прав, – сказал наконец эксперт. – Слишком уж ровным полукругом они стоят. Но тогда внутри должны находиться строители комплекса, нет? Точнее, эксплуатанты станции.

– Не уверен. Слишком старым выглядит эта конструкция, ей сотни, если не тысячи, лет. Вряд ли её обитатели живут здесь до сих пор.

– Да, станция действительно выглядит заброшенной. Давай попробуем пробиться внутрь.

– Как?

– Лучемётом пробьём дырку… лучше – в коридоре между баками… или взорвём.

– Эй, вы там, террористы, отставить взрывать! – вмешался в разговор разведчиков капитан Харрисон. – Делайте, что необходимо в первую очередь: облетите весь комплекс, снимите здания со всех сторон и возвращайтесь. Мы готовим ползунов, потом обсудим все варианты.

Под ползунами капитан имел в виду мини-роботов, пользующихся манипуляторами и колёсами.

– Есть, капитан! – отозвался Фьюри. – Не обращайте внимания на Эдда, у напарника просто крыша поехала от передозировки адаптогена. Никто тут ничего взрывать не собирался.

– Всё равно придётся, – пробурчал Балмер, не сомневающийся в своей правоте. – Макс прав, внутри этих консервных банок никого нет, кроме, может быть, сдохших автоматов. Давайте хотя бы постучимся в каждый бак, вдруг нам откроют?

– Не знал, что ты верующий, – засмеялся Фьюри.

– Что ты имеешь в виду?

– Это же из Библии? «Стучите, и откроется вам…»

– Не богохульствуйте, еретики, – назидательным тоном заговорил компьютерщик корабля Руби Кнох, который и в самом деле знал Библию и даже везде возил её с собой в книжном варианте. – Это слова Иисуса Христа: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам».

– Можем и постучать, – захохотал Браннер.

– Заканчивайте экскурсию, – оборвал веселье экипажа Харрисон.

Разговоры стихли.

Шаттл послушно поплыл вокруг необычного комплекса, нацелясь стволами аппаратуры и видеокамер на мерцающие снежной коростой стены башен.

Второй поход к чужой станции (с чем согласились все астронавты) на шаттле также не принёс каких-либо открытий.

Баки-башни комплекса не имели ни дверей, ни люков, ни окон, а его обитатели никак не реагировали на манёвры гостей, даже после того, как они осуществили идею Балмера постучать.

Стучали долго, облетев пять башен, и всё без толку.