Потом я повёл Саске-куна в литературный клуб. При виде множества разбросанных по столу листов, на лице Саске-куна промелькнуло странное выражение. Неуверенность? Не могу сказать точно. Я поспешил успокоить его: «Это просто Наруто-кун разбросал после себя листы. Он их никогда за собой не убирает. А уж о том, чтобы разложить по папкам… об этом можно даже не мечтать. Но, не стоит бояться, мы не заставляем новичков убираться за старожилами. Всё будет хорошо!». И опять я поймал себя на том, что повторяю слова Наруто-куна. Пока я записывал пару набросков о жизни мудреца Рикудо, Саске-кун ознакамливался c нашими наработками. О том понравилось ли ему что-то или нет, я ничего сказать не могу. На его лице было совсем уж непроницаемое выражение.
А затем мы направились в театральный клуб. Там нас уже ждал Наруто-кун. «Выступление через полчаса. Привет, Саске-кун!», – поздоровался он с нами. Всё свои роли я прекрасно помнил. О чём и сообщил Наруто-куну. А затем порадовал его новостью о том, что к нам решил присоединиться Саске-кун. Наруто-кун обрадовался и тут же назначил Саске-куна на роли без слов. Я только вздохнул и с сочувствием посмотрел на Саске-куна. Но объяснять ничего не стал, так как словами не описать свои ощущения от этих «лёгких ролей без слов». Например, если вы дерево на обычном представлении, то вы выйдете на сцену в костюме дерева и замрёте на месте. Но сцены из жизни мудреца Рикудо – это сцены, где в девяноста процентах случаев он бежит от Десятихвостого. И если вы «ёлочка», то вы стремительно бежите навстречу «Рикудо», добегаете до кулисы, скрываетесь за ней, снова бежите, но уже невидимым для глаз зрителей, а затем, обогнув другой край кулисы, снова бежите навстречу «Рикудо». И так всё представление.
К концу репетиции Саске-кун выглядел несколько мрачновато. Я хотел ему что-то сказать, но забыл, что именно. Просто Наруто-кун сбил меня с мысли неожиданным вопросом. И лишь когда выступление началось, я вспомнил что же я хотел сказать Саске-куну. Я вспомнил, что я хотел сказать, чтобы он уклонялся от тех «снарядов», которые невозможно поймать, а те что поймать можно, следует складывать в соответствующие сумочки.
По нашему сегодняшнему выступлению могу сказать, что мы были в ударе. Наруто-кун в самых смешных местах тщательно изображал «переигрывание», а я в самых трагических и драматических местах изображал заикание, хотя и ни намёка на оное не испытывал. Публика, как и положено, реагировала шквалом овощей. Но звездой сегодняшнего выступления был без сомнения Саске-кун. От девочек в зале было просто не протолкнуться. А от девчачьего визга порой просто закладывало уши. И что самое странное, они одинаково восхищённым писком встречали и те моменты когда Саске-кун незадетым пробегал мимо нас и те моменты, когда его сбивало с ног двумя-тремя метко брошенными помидорами. Девочки странные.
А после выступления произошло ЭТО. Я стоял лицом к окну в комнате театрального клуба. Но занимался я не разглядыванием учеников во дворе академии. Я, закрыв глаза, тренировался поддерживать в себе то самое чувство, которое мастер Узу называет «Сила юности» и которое я испытываю во время выступлений. Краем уха я слышал, как Наруто-кун вприпрыжку носится вокруг стола, подсчитывая трофеи сегодняшнего выступления. Время от времени он переходил на рифмованную речь. Но особо тщательно я не прислушивался. Сам Наруто-кун называет такое свое состояние «Сила юности говорит моими устами». Так что я уже привык и не обращаю внимания. А внимание я обращаю совсем в других случаях. Если Наруто-куну приходит в голову что-то интересное, тогда он становится неподвижным, прикладывает палец к виску, а потом начинает что-то строчить на первых попавшихся листочках. Так появилась половина наших выступлений. Но я отвлёкся.
Моё внимание привлекло ощущение, что кто-то холодно и зло смотрит мне в спину. Обернувшись у увидел, глядевшего на меня со странным выражением, Саске-куна. «Почему вы такие сильные?», – спросил он почему-то у меня. Получив столько неожиданный вопрос я только и смог, что похлопать глазами. «Почему на тебе, и даже, на этом дурачке Наруто нет ни пятнышка? Да ещё и полные сумки овощей наловили…», – завершил свой вопрос Саске-кун, провёл рукой по волосам и с отвращением уставился на яичную скорлупу и помидорный сок. Я по прежнему не знал, что и сказать. Но тут вмешался Наруто-кун. Он выкрикнул: «Это потому, что Сила юности бурлит в нас!». Саске-кун его проигнорировал, и только крепче сжал кулаки. Наверно мне следовало придумать что-то мягкое, мудрое и дипломатичное. В общем, что-то в стиле мастера Узу. Но я просто открыл рот и брякнул: «Так оно и есть!».
Зря я это сделал. После моих слов Саске-кун одним ударом кулака сломал костюм «ёлочки». Восстановлению не подлежит, – промелькнуло у меня в голове. Наруто-кун застыл с ошеломлённым видом. Да и я сам в этот момент, наверняка, выглядел не лучше. И лишь когда Саске-кун направился к двери, до меня дошло, что надо сделать хоть что-то, чтобы успокоить его. И мне не пришло в голову ничего лучше, чем схватил со стола букетик сирени, обратиться к уходящему Саске-куну со словами: «Постой, Саске-кун. Возьми вот этот букетик. Его кинула тебе Сакура-тян. Но ты не подумай плохого. Она кинула его по дуге, так чтобы не поранить тебя случайным попаданием. И судя по выражению её глаз она была бы счастлива, если бы ты поймал его и обратил на неё внимание…».
От взгляда Саске-куна у меня побежали мурашки по спине. Даже не пытаясь взять протянутый мною букетик он процедил: «То есть ты, выступая со своей ролью, уклоняясь от помидоров и яиц, ловя и складывая овощи в сумку, проследил за траекторией не угрожающего тебе снаряда и по выражению глаз метавшего определил его планы?». На столь неожиданный вопрос я только и смог что, запинаясь, сказать: «Ну, да». После этого Саске-кун со словами «Ненавижу!» выбил у меня букетик из руки и растоптал его.
Покидая театральный клуб, Саске-кун с такой силой закрыл за собой дверь, что я услышал звон покатившейся по полу ручки. Наруто-кун выскочил за дверь. Судя по всему он тоже хотел поговорить с Саске-куном, но за дверью раздался крик Ируки-сенсея про вырванную с корнем ручку двери и про назначение отработки Наруто-куну. Вот так вот оно всегда и происходит. Вещи в присутствии Наруто-куна ломаются со странным постоянством. И всегда сразу же после этого появляется Ирука-сенсей, выписывающий Наруто-куну отработки. Я скинул с себя оцепенение, выбежал за дверь, но объяснить, что Наруто-кун тут ни причём мне не удалось. Как и всегда. А когда Ирука-сенсей отпустил нас, Саске-куна уже не было в академии.
Конец страницы
Стенограмма свидетельских показаний агента под прикрытием «Аматерасу».
Агент: Четвёртый боец всегда был недоволен порядками в додзё школы Эмоций. Его не устраивало то, что Таинственный незнакомец занимается непосредственно только со старшим учеником. Его не устраивало то, что старший ученик гоняет их всех два часа подряд. Его не устраивало то, что Таинственный незнакомец смотрит лишь по пятнадцать минут из их тренировки. Его не устраивала личность старшего ученика. Его не устраивало место четвёртого бойца. Его много чего не устраивало. Я даже не могу сказать, что же его устраивало. И однажды это вылилось в прямой конфликт.
Следователь: И что же случилось?
Агент: В тот вечер Таинственный незнакомец, как обычно, ненадолго заглянул на тренировку. Всё шло как обычно, но внезапно четвёртый боец обратился со своими жалобами к Таинственному незнакомцу. Я уже была готова оборвать на полуслове четвёртого бойца и начать проводить воспитательную работу, но Таинственный незнакомец жестом остановил меня. Пока четвёртый боец говорил свою речь я сходила за бинтами и мазью от синяков для него. Предчувствуя стандартное окончание воспитательной работы, четвёртый боец начал испускать жажду крови. А смысл? Такие вещи против меня не работают. И он это знал. Но тут случилось неожиданное. Незнакомец приложил палец к виску, немного подумал и предложил план. Точнее спор. Если четвёртый боец побеждает в нём, то ему достаётся место старшего ученика. А если же нет, то он извиняется передо мной и с достоинством принимает наказание.
