– Повергнуть Арнор и покончить с эльфами. Для этого он собирает всю силу Востока и всё, имеющее отношение к магии минувшего, всё, что может быть обращено против Корабела.

– Зачем ему Небесный Огонь?!

– Не знаю, но думаю, он ищет в нём оружие.

– Что такое Дом Высокого? Может ли Олмер использовать его?

– О, куда он взлетел! – Подобие усмешки растянуло коричневые губы. – По Тропе Соцветий ему не пройти… Как не удалось когда-то мне, как не удастся пройти любому, кто служит кому-либо – Тьме ли, Свету… Пройдёт только свободный. Так что ему там делать нечего.

– А почему ты ушёл из Арнора?

– Радагаст… Радагаст перестал быть простаком и повелителем букашек. Совесть, видать, замучила, что всю Третью Эпоху он провозился с птичками-бабочками, предоставив сражаться остальным. Мы встретились… И мне пришлось отступить.

– Кто такие Чёрные гномы?

– Одно из семи колен Подземного народа… В отличие от остальных, погнавшихся за богатством и оставшихся вблизи от поверхности, они ушли глубоко-глубоко, в самые глубинные недра. Там они занимаются своей вечной и необходимой для мира работой – крепят кости Земли. Ауле частенько навещает их, стараясь передать им всё своё знание, ибо от них зависит – продолжит ли Земля своё существование или же сгинет в какой-нибудь грядущей битве Сил. Ауле вложил столько трудов и сердца в сотворение этого мира, что сама мысль о его гибели – пусть даже ради нового возрождения – непереносима для него, и он, втайне от остальных Стражей Мира, передаёт многочисленное тайное знание Чёрным гномам.

– Что такое Чёрный Замок и где он находится?

– Где находится, объяснить не могу, он очень далеко на востоке, на переправе через Хоар, одну из великих рек Центрального Средиземья. Это вход в исполинское подземное царство упомянутых тобой Чёрных гномов. Там их наземная стража.

– Как они относятся к чужеземцам?

– Рассчитываешь на их помощь, невысоклик? Не знаю, они равнодушны к бедам и тревогам обитателей поверхности. В своё время они, правда, сражались плечом к плечу с эльфами против силы Мордора… Однако подвигнуть их на это во второй раз не удалось даже самоуверенному Олорину.

– Ты бывал у них? Виделся с ними?

– Разумеется.

– Как можно проникнуть в Чёрный Замок?

– Вход туда открыт далеко не каждому. Есть тайное слово. Я, конечно, могу открыть его тебе, но…

– Какое ещё «но»?!

Черты страшной маски, имеющей лишь отдалённое сходство с человеческим лицом, вдруг странно изменились; словно постоянно нависавшая глухая тень на миг поднялась, покинув отягощённый злобными и мстительными замыслами некогда могучий и светлый разум; и голос Сарумана негромко, почти что мягко произнёс очень удивившие хоббита слова:

– Ты перерос своих предшественников, половинчик, много перерос. Я вижу перед тобой далёкий и извилистый путь, на нём с тобой могут повстречаться самые разные Силы. Быть может, при одной из встреч тебя могут спросить и обо мне… Замолви за меня словечко.

– Замолвить словечко? – опешил хоббит.

– Что ты хочешь знать ещё? – пропустив его восклицание мимо ушей, спросил Саруман.

– Что ты знаешь о Великом Орлангуре?

– О-о-о! – Саруман был потрясён, и даже в этом уродливом облике было хорошо заметно изумление, в которое был повергнут его гордый дух. – Великий Орлангур! Высоко же ты поднялся, половинчик! Ты не перестаешь удивлять меня. Я ничего не знаю о нём, разочарую тебя. Ничего, кроме имени и того, что он – сильнейший в пределах Арды и что мощь его превосходит ныне силы всех Стражей Мира, вместе взятых. В оправдание своё скажу, что больше ты не узнаешь о нём ничего и ни от кого. Только от Самого.

– От Самого? С ним можно говорить?

– Можно… Если выдержишь, конечно.

– Что выдержишь?

– Его взгляд и присутствие. Не спрашивай меня больше! Я там не был. Не знаю.

– А дорога?..

– Я не забирался так далеко на Восток… Но после владений Ночной хозяйки области, подвластные Великому Орлангуру, встречаются часто, и там ты легко узнаешь дорогу. И хотя никто не знает о нём ничего, где находится его пещера, на Востоке известно многим.

– А Воды Пробуждения? Живут ли ещё там эльфы?

– Да. Авари по-прежнему хозяева тех краёв. Но остерегайся! Они хитры и недоверчивы, и найденный ими Свет имеет иную природу, чем в Благословенной Земле. Они принимают странные решения и недолюбливают чужеземцев и вдобавок с подозрением относятся к смертным.

– Ты упомянул о тайном слове Чёрного Замка, но не назвал мне его!

– Назову, назову… Надо только решить какое. Слов немало, и каждое из них означает ступень твоего посвящения в Тайны. Что это за Тайны – мне не ведомо, как не ведомо никому, кроме одного лишь Великого Орлангура, да ещё, быть может, Ауле. И если ты назовёшь Слово высокой степени и не подтвердишь её познаниями, тебе придётся худо. Поэтому я назову тебе первое из известных мне заветных Слов, оно значит лишь чистоту намерений и желание приобщиться к их знаниям – то есть желание поступить к ним в ученики.

– И меня возьмут?..

– Кто ж знает! Но слушай же слова да запоминай хорошенько: раззордол иф науграндор; айфет уззал норротор; керридаш расту норгардор; тоногсо эллерт нартардор и серрах алудо норгарридор. Есть ещё множество иных, но мне они не ведомы. Кроме того, запомни, что стоит тебе назвать какое-то из Открывающих Путь Слов, как тебя начнут спрашивать. Дело в том, что ты мог узнать Слово только от посвящённого – или же случайно подслушать, украсть, по-простому. Помни, как нужно отвечать: «Где есть свет?» – «Где горит пламя». – «Где горит пламя?» – «Где ступал Ауле». – «Кто есть Ауле?» – «Возжегший пламя». Тогда тебя впустят. Смотри, будь правдив! Горе тебе, если уличат хоть в малейшем обмане.

– А ты бывал в их Замке?

– Нет. Ничего не могу сказать тебе о том, как вести себя, оказавшись за воротами.

Фолко замешкался. Саруман молчал, отрешённо глядя на поблескивающий кинжал в руке хоббита. И Фолко вдруг решился спросить то, о чём мечтал узнать уже очень-очень давно и о чём не сумел расспросить Гэндальфа – об истории Светлого Совета и Ордена магов.

Саруман ответил не сразу, и, когда он заговорил, голос его показался хоббиту полным глухой и давней тоски, давно иссушившей сердце.

И бывший маг заговорил. Он говорил, словно каждым произнесённым словом сваливал тяжкий груз с памяти; говорил, забыв о запретах и Весах, Силах Внешних и Надмировых; и тусклые глаза его слабо осветились – он снова был могуч, идя наперекор всему и всем.

– Был Великий Совет, и Валары восседали на Престолах Сил перед зелёным курганом Эзеллохар, размышляя о том, как противостоять возрождающемуся злу Саурона в Средиземье. Минуло первое тысячелетие Третьей Эпохи, правители Гондора из линии Морских королей бились с корсарами Умбара, зло затемнило Зелёные леса, и они сменили имя на Чернолесье. Вознеслись мрачные стены Дол-Гулдура, и Чёрный Властелин сам обосновался там, окружённый верной свитой назгулов. Правители Запада видели, что войны не избежать, но, дабы не покачнуть равновесие Мира, нельзя было вмешиваться в дела народов Средиземья в открытую. И на Совете Манве Сулимо предложил, по мысли Великого Эру Илуватара, послать троих послов во Внешние земли. «Кто захочет отправиться? Ибо могучи должны быть они, противуставшие Саурону, но должны на время позабыть о своей мощи, облачив себя в тела, подобные человеческим, сравнявшись в переживаемом и испытываемом с людьми и эльфами, ибо иначе невозможно обрести доверие Свободных народов. Но это и подвергнет их опасностям, затуманивая мудрость и заставляя забывать знание, поражая их проистекающими от плоти страхами, заботами и усталостями». И лишь двое выступили вперёд – Курумо, выбранный Ауле, и Алатар, приближённый Ореме, оба из рода Майаров. И тогда Манве вопросил – где Олорин? Он всегда старался приблизить его, Серого Странника, долго жившего среди служащих Ниенны, Властительницы Скорбей, и научившегося от неё жалости и состраданию. А Олорин только что вернулся тогда из долгого странствия, и сидел с краю, и переспросил Манве – что он желает от него? И Манве ответил, что просит Олорина стать третьим посланцем Властителей Заката в земли смертных, ибо он, Олорин, всегда с особенной любовью и заботой относился к их бедам и тревогам. А Олорин сказал, что он слишком слаб для подобного великого дела, что он опасается и страшится Саурона. «Тогда тем больше причин отправиться именно тебе», – непреклонно ответил Манве, и он приказал Олорину – а приказывал он лишь в крайних, наиредчайших случаях, и не повиноваться ему Олорин не мог. И когда Сулимо сказал: «Вот и найден третий», Варда Элберет окинула всех их взглядом и тихо произнесла: «Но не как третий…» – и ведал великий Эру, как обожгло это слух вставшего первым Курумо! А потом Фванна Кементари упросила Курумо взять с собой её ближнего помощника, Айвендила, и Алатар уговорил отправиться с собой своего друга Палландо, также из числа сотоварищей Ореме. Курумо неохотно согласился, чтобы Айвендил стал его спутником, – лишь только потому, что Яванна была супругой Ауле Кователя, его господина. И каждый из пятерых был того же рода, что и сам Саурон, сам когда-то принадлежавший к числу служивших Ауле, и известен он был за свои знания и мастерство. Но лишь один из всей пятёрки сумел довести дело до конца. Алатар и Палландо Синие маги ушли на Восток Средиземья, и что стало с ними, не знает никто. Айвендил – он же Радагаст – получил прозвище Карего, позабыв о бедах и тревогах людей и эльфов и посвятив себя заботам о живущих и растущих существах, детях Яванны. А Курумо… Он в конце концов сделался Саруманом.