Двое слуг, в белых рубашках и коротких штанах, на лодке выплыли на середину пруда, вытащили баграми убитого великана и оттащили его к приземистому бетонному сарайчику, выходившему прямо на воду. Затем из этого же сарая они черенками багров выгнали нового крокодила, примерно того же размера, может, немного меньше. Хищник нервно плюхнулся в воду и ушел на дно.

Афолаби распахнул калитку ограждения.

– Пожалуйста, мсье Жак, ваша очередь, – сказал он с улыбкой доброго дядюшки, встречающего прибывшего на каникулы племянника-студента. – Будьте точнее и кончите дело одним ударом!

– Я не планировал сегодня биться с крокодилами, – нехотя ответил Жак. – Да и вообще никогда.

– А напрасно, – задумчиво протянул Афолаби, и в глазах мелькнул отблеск окровавленной стали, которую он всё ещё сжимал в руке. – Вы же недовольны тем, что я установил у себя дома статую вашей жены. Так докажите, что я действительно… совершил ошибку.

Жак стоял, не шевелясь.

– Не стесняйтесь, мсье Бойер! – подчинившись едва заметному кивку Афолаби, Бонгани дружески-ободряюще подтолкнул Жака в спину. Ловя утраченное равновесие, тот сделал несколько быстрых шагов, калитка за спиной захлопнулась. Растревоженный стуком и лязганьем, крокодил вынырнул и бесшумно поплыл к берегу.

– Что это значит?! – Жак выглядел спокойным, только черты заострились, и лицо приняло хищный вид, который, как Кира знала, появляется у него перед дракой или перестрелкой.

– Ничего, – вежливо улыбнулся Афолаби. – Просто я хотел, чтобы вы сделали то, что минуту назад сделал я. А все присутствующие, включая мадам Киру, это увидели. Тем более вам будет проще – этот экземпляр весит всего сто семьдесят килограммов…

– Вы что, с ума сошли?! – воскликнула Кира. – Немедленно выпустите моего мужа! К счастью, мы уже не в Африке!

– Не обижайте Африку, мадам Бойер! – укоризненно сказал Афолаби. – Тем более что женщине не годится вмешиваться в мужские дела!

Крокодил выбрался на берег и, опустив бугристую голову, разглядывал своими тусклыми, ничего не выражающими глазами будущую добычу и втягивая раздутыми ноздрями ее запахи.

Между ними было метра три, не больше. Жак шагнул назад и уперся спиной в ограду. Дальше отступать было некуда. Рептилия медленно, но неотвратимо, продвигалась вперед. Жак остался стоять, где стоял. Он умел работать ножом против обученного человека, даже двух, но не бронированной шестиметровой рептилии!

Кира сунула руку в накладной карман на бедре, шагнула к ограде.

– Жак, возьми! – она просунула в щель калитки свой «Glok –26».

Жак бросил нож и коротким, стремительным движением схватил оружие.

– Да простит меня Международный союз охраны животных! – он выстрелил навскидку – один раз, второй, третий. Все три пули легли в правый глаз рептилии. Крокодила словно подбросило в воздух. Изогнувшись дугой, он бросился обратно в воду и забился, бешено молотя хвостом. Вокруг головы расплывался бурый ореол.

Жак резко обернулся. Афолаби и Бонгани были растеряны – они явно не ожидали подобного поворота событий. «Леопарды» выхватили пистолеты, ловя Жака в прицелы. Ахмед бин Касим смотрел на это неодобрительно.

– Открывайте! – приказал Жак, выразительно держа «Glok» двумя руками, стволом вверх, у правого плеча. Это было исходное положение для скоростной стрельбы, которая отрабатывалась во всех спецслужбах мира. Опытные люди, которые стояли по ту сторону забора, прекрасно представляли, что может произойти в следующие пять секунд, которые отводятся нормативом на десять выстрелов. Судя по первой серии из трех пуль, Жак вряд ли промахнется и за эти секунды уложит и всех «леопардов», и Бонгани с Афолаби. Правда, его могут опередить – и список сократится… К тому же Афолаби никогда не останавливал риск, даже если он явно выходил за границы разумного…

Однако шейх недовольно покачал головой, и хозяин поднял руку.

– Опустите оружие и выпустите моего гостя, – добродушно сказал он. – Произошло нелепое недоразумение.

«Леопарды» спрятали пистолеты и, подчиняясь движению руки хозяина, исчезли. Бонгани шагнул к калитке, щёлкнул открывающийся замок. Жак вышел наружу. Луи зааплодировал, но под взглядом Афолаби сделал вид, что просто отряхивает ладони.

– Вы крепкий орешек, – обратился к Жаку Афолаби. – Но мне хотелось бы выяснить: кто из нас крепче? Конечно, крокодил для вас непривычный противник, но вы прошли спецподготовку…

– На заводе «Рено»? – удивился Жак, но хозяин пропустил его слова мимо ушей.

– Давайте проведем поединок, – Афолаби показал клинок, покрытый красно-коричневой кровью. – Возьмите свой…

На этот раз Ахмед бин Касим одобрительно кивнул головой.

Будто выросший из-под земли слуга в набедренной повязке с почтительным поклоном протянул Жаку брошенный нож.

– На ножах дерутся марсельские бандиты, – презрительно скривился тот. – Поединки во Франции проводились на шпагах или рапирах. И то больше ста лет назад.

– Перестаньте, это все ужасно, – сказала Кира, по-детски обхватив левую руку супруга обеими руками; в правой Жак по-прежнему держал пистолет.

– Ну что вы – произнёс Афолаби, поправляя пояс на поблескивающем золотым шитьём халате. – Не принимайте происходящее всерьез. Подумаешь, мужчины немного поиграли в свои мужские игры. Однако, мадам, вы меня сегодня немало удивили!

Усилием воли Кира заставила себя заговорить с Афолаби светским, почти любезным тоном.

– Никогда не думала, что такие ужасы могут происходить в этом приятном доме.

– А ничего особенного и не произошло, – слащаво улыбнулся Афолаби. – Давайте же вернемся к столу, нас ещё ждёт десерт.

– Спасибо, вы нас уже прекрасно угостили, – сказала Кира.

– Да, я тоже сыт по горло, – подтвердил Жак.

Но хозяин, как обычно, не слушал возражений. Развернувшись, он пошел по тропинке, его догнал Бонгани, шейх шел следом. Испуганный происходящим Луи уныло поплелся за ними.

Слуги оттащили второго убитого крокодила к первому и принялись разделывать.

– Вот откуда у них всегда свежее мясо, – Жак спрятал пистолет в карман. – Ладно, пойдем. Думаю, уже недолго…

– Что «недолго»?

– Увидишь, – Жак взял супругу под руку, и они тоже двинулись по тропинке. Смеркалось, искусственно взращенные джунгли зловеще шумели. Впрочем, по таящимся здесь опасностям они вряд ли уступали настоящим.

А догнавший шефа Бонгани тяжело дышал и был явно не в своей тарелке, как человек, реальность которого внезапно пришла в полный беспорядок, растрескалась до самого основания и теперь рассыпается в песок.

– Что случилось, друг мой? – саркастически спросил Афолаби. – Ты увидел Великого духа нашего народа фулари?

– Нет. Просто… Я не верил в колдовство… Но сейчас поверил – как громом ударило!

– Прямо сейчас? И что же такого случилось? – сарказм в голосе шефа усилился.

– Вы слышали про горуний?

– Я слышал много сказок…

– Это не сказки! – убежденно возразил полковник. – Когда я сидел на Ферме дядюшки Тома, в женский отсек привезли одну – на пожизненное, за колдовство… Звали её Унати. Деревенская… происходила, кажется, из племени тутси, но работала уборщицей в Хараре. Лет сорока. На Ферме любая информация растекается очень быстро. Так вот, про эту рассказывали, что она навещала как-то родню в лесу, и тамошний жрец велел ей стать голосом Великого Духа… Вы помните эти поверья – та, которая особенно понравится Великому Духу, становится избранной – горуньей, слова которой приобретают магическую силу…

Бонгани выдержал паузу, словно давая Афолаби время, чтобы тот приказал прекратить нести околесицу. Но шеф не собирался перебивать.

– Про Унати говорили, что однажды на рынке продавец фруктов попытался её надурить, и она в сердцах пожелала ему не дожить до следующего утра. Через час пьяный солдат на бронированном джипе вылетел на торговую площадь и врезался аккурат во фруктовую лавку. Так она, собственно, узнала о том, что превратилась в горунью… К своему несчастью, ее соседи и недруги узнали об этом несколько позже. Бабе приписывали восемь или девять трупов. Надоевший муж, муниципальный чиновник, выписавший штраф за грязь возле дома… словом, все, кто так или иначе портил Унати жизнь, – Бонгани описал пальцем в воздухе широкую дугу. – Череда несчастных случаев. Пожар, шальная пуля, беспричинная драка…