Жрец, в окружении свиты серых низкорослых воинов и высоких рыболовов в красных узорах, проводил их до околицы. Лицо его было, как всегда, непроницаемо. Луи отдал ему кристаллики кимберлита и пригоршню намытых камешков и минералов.

– Мы ничего не забираем с собой! – заверил он, для убедительности приложив руки к груди. Бонгани перевел. Вождь кивнул. Создавалось впечатление, что он понял фразу и без перевода.

Они дошли до воткнутого в землю копья и туземцы остановились.

– Это наши ответные дары, – жрец сделал знак рукой, и один из его сопровождающих протянул полковнику тяжелую корзину с рыбой, завернутой в широкие, обмазанные глиной пальмовые листья. Бонгани наклонил голову, поблагодарил и передал подношение Траоле. А жрец выдернул копье и вручил Рафаилу.

– А это в знак мира между нашими народами, – сказал он на прощанье, и экспедиция двинулась в обратный путь. На опушке леса к ним присоединились «леопарды», и пришельцы компактным отрядом пошли по узкой, извилистой тропинке.

– Кто эти серые туземцы? – спросил Жак, догнав Бонгани. – Они даже на вид отличаются от Самаки-Рофу…

– Это люди из племени зуи, – пояснил полковник. – Они очень воинственны, но их почти всех истребили. Несколько лет назад они помогали рыболовам в битвах с юка-юка и объединились с ними. Хотя обычно такие объединения не приняты…

А Кира оказалась рядом с Траоле, причем не случайно, хотя постаралась, чтобы это выглядело именно так.

– Так кто отдал приказ о маршруте? – спросила она, будто продолжая разговор.

– О чем вы? – вроде бы удивился тот.

– Кто командует Всевышним? Только не ссылайтесь на свою бабушку!

– Кроме мудрости моей бабушки, существуют еще воинские уставы и субординация, – серьезно сказал Абрафо. – Начальник отдает приказ своему подчиненному, тот – своему, и так далее – по цепочке. Я получал приказы от господина полковника Бонгани и передавал их Самуилу и Рафаилу. Откуда я знаю, кто командовал господином полковником?

– Но Бонгани сказал, что вы знаете, кто отдал приказ. И чем грозит его невыполнение…

– Только в самом общем виде. Я, конечно, знаю наших руководителей, но понятия не имею, кто именно отдал приказ, который вас интересует. А невыполнение приказа грозит жестокой карой от любого начальника. Как говорила моя бабушка…

Дальше Кира слушать не стала. Обратный путь казался более легким. Может, оттого, что шли по уже проложенной и знакомой тропе, а может, потому, что обратная дорога всегда легче. У Киры даже меньше болели растертые ноги. Она поискала глазами Жака, но с ним шел и что-то оживленно рассказывал Рафаил, и она не стала к ним подходить.

– Африканское колдовство – вовсе не вымысел, – говорил Рафаил, доверительно держа Жака под руку, хотя идти так по узкой извилистой тропинке было неудобно. – Я видел знахарей, которые погружали человека в сон на несколько суток, видел таких, которые усмиряли зверей и командовали ими, как домашними животными, видел предсказателей будущего…

Они отстали и шли последними. Жак чувствовал себя неуютно и часто оглядывался.

– Боишься, что она за нами гонится? – оскалился Рафаил в неприятной улыбке. Подаренным копьем он постоянно шарил в траве, очевидно, спугивая змей.

– Кто?

– Ты знаешь, кто, – он оскалился еще шире. – Я слышал легенды про Бессмертную Анаконду, но не думал, что она такая огромная. Уверен, при таких размерах она не сможет ползти достаточно быстро, чтобы нас догнать. Да и вряд ли сможет преодолевать большие расстояния. А мы отошли уже достаточно далеко…

Они двигались по высокой траве мимо плохо пахнущего болотца, почва под ногами стала пружинить и неприятно чавкать, под подошвами ботинок появлялась вода. Казалось, что они заблудились. Хотя шли той же дорогой, и широкие спины двух «леопардов» проглядывали сквозь зелень метрах в восьми впереди.

– Надо держаться левее! – раздраженно сказал Жак. – А то за африканскими баснями ты завел меня неизвестно куда! Мы уже шли этим путем, и никакого болота не видели!

– Ты прав, – кивнул Рафаил. – Джунгли переменчивы. Только имей в виду: здесь не мы выбираем дорогу, а джунгли ведут нас, куда считают нужным!

Жак хотел возразить, но тут коричневая муть справа тяжело всплеснула, и что-то с силой схватило его за ногу. Инстинктивно он дернулся, но освободиться не удалось – будто ботинок попал в капкан. Только это был не капкан: болотная муть раскрылась, обнажив красную пасть и острые зубы, впившиеся в его ботинок.

– Крокодил! – невольно воскликнул Жак, лихорадочно нащупывая пистолет. Он знал, что при неудачном захвате, рептилия перехватит захваченную конечность поглубже, потом еще раз и еще, пока не нанесет тяжелую рану, после которой жертва перестанет сопротивляться. И понимал, что не успевает воспользоваться оружием…

Но одновременно с этим пониманием перед его лицом мелькнула рука Рафаила и острие подаренного туземцами копья вонзилось в узкий чёрно-зелёный глаз за миг до того, как кинжальные зубы сомкнулись на голени Жака. Капкан разжался, освободив ботинок, Жак отпрыгнул и упал, нашаривая пистолетом уходящую цель.

– Не надо! – Рафаил схватил его за руку. Они сидели на пропитанной вонючей водой земле и наблюдали, как раненый крокодил, извиваясь и взбивая хвостом болотную жижу, уплывает все дальше и дальше.

– Спасибо, выручил, – сказал Жак, переводя дух и рассматривая свой изуродованный ботинок. Если бы не противоминное армирование, он бы остался без ступни…

– Почему ты не дал пристрелить эту тварь?

– Сзади, в спину? Не пристрелишь, – Рафаил пожал плечами. – Мог только ранить. Хотя потом он бы, может, и сдох… Но какой смысл? Мстить безмозглому животному? Так он бы и не понял, что это ты ему мстишь! А главное…

Он замолчал.

– Что, «главное»? – переспросил Жак.

– Предупреждали ведь – не причинять вреда обитателям воды…

– Кто предупреждал?

– Что-то быстро забыл. Память короткая?

– А-а-а-а… Думаешь, это всерьез?

– Да уж серьезней некуда! Или думаешь – нет?!

– Думаю, что анаконда говорить не может. За нее этот говорил… Жрец!

Рафаил взглянул как-то нервно и перешел на страшный шепот:

– Какая разница, кто говорил! Неужели ты думаешь, что крокодил тебя случайно за ногу схватил? А про тень вины отца, лежащую на мадам Бойер, тоже забыл? Тень, которую или дочери придётся смыть, или человеку, близкому ей по крови… Ты и есть тот самый человек! Если бы не случай – лежал бы с откушенной ногой и исходил кровью!

– Да брось, – начал было Жак, но замолчал на полуслове. Пока все, что говорил Рафаил, хотя и было невероятным, но объективно подтверждалось. А его разумные сомнения – опровергались…

Впереди послышались негодующие крики «леопардов».

– Догоняем, нас зовут! – Рафаил вскочил и помог подняться Жаку. Тот прихрамывал, хотя ступня осталась невредимой, по крайней мере, по ощущениям. «Если бы не Рафаил, то все было бы так, как он описал», – подумал Жак и ощутил прилив теплых чувств к спутнику.

Недовольные «леопарды» вогнали их на место перед собой. Теперь они шли предпоследними, как и положено. Рафаил поддерживал хромающего Жака под руку.

– Я знаю, как сделать мазь, которая быстро приведет твою ногу в порядок, – сочувственно сказал он.

– Спасибо, я и так тебе обязан…

– Мы можем расквитаться, причем к обоюдной выгоде.

– Что ты имеешь в виду?

– Есть очень откровенный разговор, дружище. И чертовски важный, – тон Рафаила изменился и настраивал на серьёзный лад. Это было не похоже на веселого, пропитанного сарказмом француза.

– Ну, говори!

– В этих краях у меня с прошлого раза припрятана куча алмазов. Камни необработанные, но на миллион, думаю, потянут, это если продавать быстро… Один я не справлюсь. Предлагаю тебе войти в долю. Ты помогаешь вывезти камни, и мы делим их пополам.

Жак удивился, но слушал молча.

– Не говорю о секретности – это излишне. Как только черномазые… ох, прости… наши чернокожие партнёры прознают про алмазы, – они убьют нас обоих. Эти люди не любят делиться…