- Ваня, Борн, гляньте, хмарь отступает? И как так? Ой, она же скачками отходит! - громко удивилась-запричитала Эльза. - Смотрите, большак показался!
- И чего так сразу орать, Эльза Густовна? - спросил недовольно в спину выпрыгивающей из авто начальницы прямо-таки казни египетской.
Выговорился и потянулся за общей тетрадью, оставленной Зосей, с которой она нас, неотёсанных, просвещала... Зря тянулся, буквы оказались непонятными, ибо там была стенография. Не комильфо. Отстой полный... Совсем всё бяка!..
- Следи по сторонам! - строго от Борисова, который, с недоеденным пончиком, ринулся за Эльзой.
- Угу... Ещё один начальник, мля! А ведь он не местный! Говор-то у него не ростовский. Да и те не пойми, прости господи, 'коллеги', - возмущался вслух, - А на юге туман, ваше величество, а сзади пустая дорога, пыльная-с. И нет там ни татар-с, ни этих ...зомби-с. Тока я в танке и в ...попе-с!
Сновидение заиграло красками недовольства.
И тут раздался тройной женский вопль, заставивший и меня выскочить из ЗиРа.
Увиденное зрелище, ошеломило и, ...вымыло злость. Вместо нашего посёлка была степь с ковылём; где-то в километре от меня - невысокие холмы, густо заросшие лесом. Хутор Уютный, что находился напротив, в километрах трёх по прямой от моей улицы, утонул в заливе с песочным пляжем. И до этого пляжа было всего метров пятьдесят, если смотреть от оставленного неведомо кем асфальта трассы. А так тверди перед нами выходило метров сто, а дальше сине-зелёный ковёр аш-два-о до горизонта. Над сотворённой бухтой уже было сияющее небо, лёгкий ветерок, успешно разгонял остатки тумана. Правее, вместо памятника Первой Конной Армии на искусственном пригорке, была чуть приподнятая равнина.
- Ясная могёт стать морским портом и курортной зоной! - проговорил Николаич, прям как казак, - Та что же они так плачут?
Пока Борисов утешал, как мог, наших ревмя ревущих барышень, короткая даль на востоке мигнула три раза ...и открыла мне нечто.
'Сон-то крутнуло влево!'
- Кхм... Весьма красиво!.. Смотри, 'казачок', влево. Нам дали кров... Мило да? Бороду отпускать будешь, с вусами? А то ты на актёра погорелого театра похож...
- Чё к чему тайский разрисованный... Интересно девки пляшут!.. - отозвался с непонятками Борисов, глядя на постройку амбиционного вида, в метрах ста от авто, выпеченного...
- Тайм-аут закончился, прошу к нашему шалашу, - громко проговорил для всей честной компании, держась за кобуру...
На место моих сердитых мыслей пришли ...думка, как бы туда побыстрей попасть. И надо этот момент перебдеть... И все эти 'телодвижения' - от кабинета Борна до речки - не вызвали у меня совсем уж тревожных размышлений и капитальных вопросов по моей передвижке в эту полунедорисованную Ясную.
Ляльки, ещё минут пять ревели белугами белыми, спелыми. Пришлось их матами 'жалеть', загоняя в салон внедорожника...
В машине женская община хлюпала носами ещё минуту-две, а затем Лиэль сообщила:
- Хватит причитать. Нашу трёхэтажку этим не вернёшь... Я несколько открытий сделала. Во-первых, здешнюю реальность обозначили, но не прорисовали. Основа предмета или вещи есть, а краски не все нанесли. Во-вторых, здесь есть обратная связь с местным демиургом. Поэтому сильно эмоциями не фонтанируйте. В-третьих, я нашла к двум нам знакомым, камыш не в счёт, травам - спорышу и вьюнку, ещё одну. Она не наша и бьётся током... Иван Николаевич, мы застряли?
В то время как Лиэль делилась частью околонаучных выкладок, Борисов сумел влезть в неприятность - небольшое болотце-зыбун. Ручеёк, который тёк из станицы в Чепрак, в нашей действительности был бы заключён в асбестоцементные трубы сечения этак 30-50 см, а здесь - сам струился, как ему хотелось. И казался узеньким. Но передние колёса броневика ухнули надёжно в этот бочажок.
Борисов, выскочил из машины, как чёрт из табакерки. Раз-два, два пролёта местного забора улеглись под колёса под вопли Лиэль... И уже сидя в ЗиРе шофёр - ломака оградок включил передний мост, переключив невзрачный рычажок.
- Поехали! - бодро заявил, игнорируя гвалт гражданок. - Танки грязи не боятся!.. Ооох?!..
Ручей проскочили, но откуда взялась преграда типа лежачий полицейский? Машинка скакнула, мы вместе с ней - да к потолку - и заглохла... У меня под левой рукой оказался бинокль Борисова - PM 7x50 "Hydro". На полу салона, где восседали наши тётечки - куча выскочивших ящичков и пакетов с полезными метизами. Запасы у Николаича были, как у суслика по осени...
- Ладно вам возмущаться!.. Евон че, я не хотел!.. Да, кстати, Лиэль Александровна, а ты неправа про травку-муравку. Вон произрастает чахотошная трава - трилистник, там белокрыльник, или Калла. Осоку все знают? Вон она, аккумулятор пресной воды, как и сфагнум - болотный мох. А то не камыш, а рагоза, - посыпались оправдания позёра, а затем знатока природы. - Плавни, ё-моё... И бензин, мля, ...кончился!..
Борисов опять выскочил из машины, погремел в грузовом отсеке и стал заливать горючее в топливный бак. Пользуясь остановкой, уставился биноклем в сторону морского залива. Залив-то был, но на западном берегу имелся туман - мрачный, и слишком много в нём было запретительных красных точек и полосок... Леди фыркали от запаха бензина, лезшего из брошенной, открытой дверцы, по амбре как бы ни АИ-80...
Ещё мгновение, кусок асфальтобетонного шоссе, открытый массив канала-лягушатника слева, и с бьющими через края эмоциями мы стояли на стояночной площадке перед подаренной прелестью - двухэтажной и пригожей. Где-то тридцать на тридцать метров, с балконом-террасой с рёбрами голых балок по-испански...
'Форпостом-локалкой решили удивить?..' - слабенький дохлый умиротворяющий своей шизой вопрос где-то в области мозжечка.
- А знаете, я уже где-то видела такой фасад, - заявила минуты через две Лиэль. - Кажется это вы, Роман Михайлович нам с Зосей показывали...
- Неплохо, что у вас хорошая память, мадемуазель Самойлова, - обходительно хвалил Лиэль, которая в моём мобильнике 'Noki' - почему последней буквы 'а' нет? - нашла фото офиса морской таможни ЕК в городе Анапа.
