Вот, например ночь, когда все в густейшем дыму, и растекается кровь, когда нет иного места иначе, чем в преисподней, девушки острили и стреляли. Причем Алиса Селезнева сумела снять и трех радио-наводчиков этих смертоносных машин-новинок.

Анжелика остроумно выразилась:

- Нет машины, не построенной людьми, и не расстроенной ими также нет!

Селезнева, бывшая во сне комсомолкой, отважно заметила:

- Можно создать технику сильнее людей, но воспроизвести совершеннее человека, не по силам и Господу Богу!

Алиса, сражаясь, блистала остроумием, а так же очень сильным голоском перекрывающим канонаду, от артразрывов и просто чудовищных сотрясений атмосферы и почвы. Впрочем, это девушка, могла испугаться, но не могла струсить? В чем тут разница? А в том! Трус не играет в хоккей! И сражается на передовой. Ведь снайпер обычно стреляет на расстоянии из безопасного для себя укрытия.

Девушки решили изменить дислокацию и помочь своей уже подбирающейся к вершине пехоте. Тут во время перебежки Алису ранило осколком в икру. Да еще и кусок раскаленного металла застрял в сильной девичьей мышце. Алиса Селезнева упала и была вынуждена, отложив в сторону винтовку, вытаскивать из себя это ржавое, кривое железо. Что, конечно же, было не сам приятным занятием.

А Анжелика едва не лишилась глаза… Таким вот мог оказаться смертельным для нее на первый взгляд безобидный рикошет пули, от крупнокалиберного пулемета. Причем тут уже ничего не поправишь…

Анжелике провыла:

- Ох, вы мои глазки, это вовсе не из сказки!

Большие потери среди танков, и усилившейся минометный обстрел со стороны противника, вновь заставил залечь пехотинцев.

Алиса Селезнев наконец-то выдавила из мускулистой икры осколок и испустила стон:

- Вот урод из чугуна недоделанного! Чуть калекой ты меня не сделал! И что же теперь…

Девушка бросилась в бок и споткнулась на кучу из нескольких трупов. О Боже, сколько тут полегло солдатиков. Видно, что стреляли из автоматов МН-44. Весьма убойные падлы эти автоматы с промежуточным патроном и высокой для данного вида вооружений прицельной дальностью поражения. Пожалуй, лучший автомат второй мировой войны, который к счастью появился достаточно поздно, когда поражение Вермахта уже стало очевидным.

А трупы, разбитая и изуродованная плоть, от которой скользят её дивные ноженьки… Трудно сделать шаг, что не наступить на убитого…

И уже каркают настырные вороны, которые не бояться ни выстрелов не осколков, готовые полакомиться мертвечиной.

Да и не просто готовые, а ужа садятся и без всякого стеснения жрут еще не остывшие останки людей.

Алиса Селезнева не выдерживает подобного святотатства и, хотя тратить пули на подобную мерзость, без условно излишество, особенно когда идет бой, но… Эмоции переполняют девушку и она стреляет, сбивая одной пулей сразу же несколько ворон.

При этом Алиса кричит:

- Сволочи! Стервятники, падальщики, что вы делаете!

Анжелика присоединяется к ней. Вот давай молотить ворон… А тут и без того изрядно израсходованный запас патронной подошел к концу… Алиса Селезнева выругалась:

- Нет! Ну, вот я настоящая дура! Так перышки стервятникам чистила.

Рыжеволосая воительница почесала себе голой подошвой за ухом и ответила:

- Да чистить мы умеем, но только не ряды фашистов…

Алиса не на шутку обиделась:

- Ага! Я уже фрицев, чуть ли не целый полк перещелка или взорвала… Дай лучше добудем в качества трофеев МН-44. Это добрая вещь, и в ближнем бою покруче автоматической винтовки!

Анжелика осматривая ближайшую поверхность, в рифму произнесла:

Добро должно быть с автоматом;

Разить как яростная сталь!

Чтобы лилась кровь водопадом -

Ад уничтожь - злых убивай!

Алиса Селезнева кивнула своей золотистой головкой:

- Вот так оно и правильно… Убей и плачь!

Девчата заползли в воронку разбитого бункера. Там было душно и стонали раненые немцы… Какая это жуть, в во тьме рыться и натыкать руками и ногами сломанные, хлюпающие косточки, обрывки кожи, кашу из крови, выпущенных кишок, и разбитой мраморной плитки, бетонной крошки…

Алиса, конечно же, хорошо знала немецкий, как и опытная Анжелика. Один из солдат бредил, а другой довольно связно и внятно бормотал:

- Ангелы вечного звездного ада; кажется все во вселенной разрушат - в небо взлететь быстром кречетом надо - чтоб уберечь от погибели души!

Алиса Селезнева на хорошем немецком языке спросила:

- Говори солдат, где тут у вас ячейка с хранимыми автоматами?

Воин шевельнулся и удивлено спросил:

- Ты ночная фея? Голубая…

Алиса с тоном кукольной девчонки, шутливо ответила:

- Нет у меня в отличие от Мальвины, волосы не голубые, а как сказать… Снежок на солнечном свете…

Немец недоверчиво произнес:

- Тогда бы я их видел бы даже в темноте…

- Что бы русские меня подстрели или изнасиловали. Уж нет, истинная арийка должна уметь постоять за себя! - Свирепо огрызнулась Алиса.

Немец приподнялся почти в полный рост и тут стукнулся головой об верх бетонного перекрытия. Плаксиво взревел:

- Ну что так больно… Погладь меня…

Судя по голосу и запаху( Алиса Селезнева во сне, как подлинный диверсант научалась различать запахи, почти на уровне собаки-ищейки), это был совсем молоденький юноша. Такого как не пожалеть… Алиса всех жалела, если даже во время боя и забывала, что её жертвы тоже люди, то на досуге пускала горючие слезы и бежала в ближайший храм, чтобы поставить там свечку.

Девчонка положила ему руку на голову, а затем притянула к себе, поцеловав в губы:

- Миленький ты мой…. Поверь скоро эта война кончиться, и мы так хорошо заживем…

Юноша вполне резонно возразил:

- Как она может скоро кончиться, если враг у ворот Берлина. Эта бойня будет длиться еще, как минимум лет пять, пока мы возьмем Москву и Лондон!

Алиса Селезнева тут уже сама оторопела:

- И ты веришь, что это реально в такой вот беспрецедентно тяжелейшей ситуации победить?

Юноша не сдавался, и находил аргументы буквально на ходу:

- Но ведь русские верили в свою победу, когда мы были всего в двадцати километрах от Москвы и надо отдать должное сумели повернуть ход войны вспять. Так почему мы, героически сражаясь на подступах Берлина не можем верить, в нашу безусловную конечную победу?

Алиса, поцеловав парня в исцарапанный лобик, ответила:

- А потому…. Когда мы стояли у ворот Москвы за спиной у русских еще были многие тысячи километров территории - Нижний Новгород, Казань, Свердловск. А далее и Сибирь до самого Тихого океана…

Юноша перебил:

- Ну и что с этого!

- А то! У русских еще было куда отступать, а в нашей ситуации союзные войска уже подходят к Эльбе. - Алиса с трудом заставила свой голос изобразить сожаление и тональность муки от подобных событий. - Это ужасно, но за Берлином у нас нет земли. Некуда отступать!

Девушка опять поцеловала парня и ощутила, как руки юноши начинают очень робко поглаживать её бюст. Но тут вдруг ударил режущий во тьме разбитого дота луч фонаря и злой голос Анжелики прервал идиллию:

- Вот ты чем занимаешься… Вообще-то мужчины-завоеватели заставляющие себя полюбить покоренным женщинам это как-то для войны типично. Но что бы женщина насиловала мужчину…

Алиса Селезнева рыкнула на напарницу:

- Ты просто вульгарное “хамло”! Я хотела лишь утешить парня, который по-настоящему несчастен. Представь себя на его месте, чтобы ты чувствовала?

Анжелика рыкнула:

- Не имею ни малейшего желания. Кроме того когда маму живьем сожгли, только за то, что она приютила раненного бойца, я была не менее несчастной, чем эти изверги сейчас. Ты понимаешь это возмездие! А у тебя скажем мышление средневековой монашки.

Алиса почувствовала стыд и оттолкнула совсем ошалевшего, немецкого парня. После чего уже гораздо спокойнее спросила:

- А ты автоматы добыла?

- Ты что слепая не видишь, вот целых четыре штуки и мешок с магазинами к ним! - Рыкнула Анжелика. - Так что пора на абордаж!