Маргарита тоже вроде бы обрела счастье. Спит в роскошной постели, питается самыми изысками кушаньями, носит дорогие одежды и украшения.

Иногда даже дает советы министрам, в письменном виде, конечно же.

Свадьба была очень пышной, на нее съехались и другие короли. Разве что отец не явился. И какие фейерверки при этом были, и такой салют и гуляния устроили.

И народ ликовал, и всем было весело.

Единственное что портило Маргарите настроение, это то, что приходилось еще дошивать рубашки. Без этого ей не обрести покоя. Шила девушка урывками, чаще по ночам. Не спешила, но работа двигалась… Осталось вот уже только две рубашки…

Но кончился запас крапивы, которую Маргарина нарвала заранее, и припасла. И пришлось ей идти на кладбище.

Девушка пошла в одной сорочке и босая… Рассчитывая на бесшумность.

Но кардинал велел следить за ней. Девушка пришла на кладбище, а вокруг крутились ведьмы. Но они не посмели тронуть принцессу. Только шипели и крутились…

Девушка нарвала крапивы. Она ей показалась не такой уж и жгучей. Правда, ножки уже не столь грубые, немного размягчились мозоли. Маргарита набрала скрепя зубы крапивы и вернулась обратно.

Об этом лазутчики донесли кардиналу. А тот рассказал королю.

К этому времени монарху уже надоела молчаливая жена. Новизна впечатлений исчезла. Она была привлекательнее в бедняцком платье, чем в кружевах. И король решил, что надо будет посмотреть все самому.

Маргарита некоторое время шила одиннадцатую рубашку. И на кладбище не ходила. Но вот на самую последнюю двенадцатую рубашку у нее не хватило крапивы. Это так печально. И пришлой молодой королеве снова идти на кладбище.

А король уже ждал этого. Позволив королеве набрать побольше крапивы, ее пустили во дворец… И тут же арестовали.

Вот она в одной сорочке и босая предстала перед придворными. Кардинал во всеуслышание объявил:

- Это женщина ведьма! Она ходила ночью на кладбище и рвала крапиву!

Придворные замерли и уставились на короля. Тот не отрываясь, смотрел на красивую девушку. Как она привлекательно выглядит в одной белой сорочке и босая. Вот бы еще посмотреть, на такую красу под пыткой.

И король объявил:

- Пусть наш святой кардинал проведет проверку, того что она ведьма!

Кардинал кивнул и достал острую, длинную и толстую иголку, отметив:

- Она смазана особым раствором из яда василиска. Если колют человека, то он испытывает жуткую, невыносимую боль. Но для ведьмы это всего лишь щекотка! Вот и проверим ее!

Зал одобрительно зашумел: “закричать может и немая”.

И князь церкви подошел к Маргарите. Та побледнела от страха, игла с черепом выглядела слишком уж зловещей. Кардинал грубо ткнул углу девушке в голень. Боль была ужасная, но перед глазами Маргариты мелькнуло личико Сержа и других детей. Нет, их нельзя предавать. И девушка стиснула зубы. Кардинал снова ударил иглой. Боль пронзила королеву с новой силой. Девушка стиснула зубы еще сильнее. Ее словно били кувалдами. Так это все по адски.

Кардинал тычет в нее иглу и шипит:

- Да кричи ты! Кричи! Откуда в тебе столько мужества!

И вот после очередного укола, волна мрака накрыла Маргариту.

Маргарита после пытки лежала без сознания в темнице. Юному королю стало жалко девушку, и он приказал:

- Бросьте ей собранную крапиву и рубашки, пускай дошьет!

Девушке швырнули одиннадцать рубашек из крапивы, и жгучую охапку. Маргарита пришла в себя и с трудом встала. Ее лицо было бледным. Когда тебя колют иглой пропитанной ядом василиска, это попросту невыносимая пытка, и жуткая, ни с чем несравнимая боль.

Палач с ухмылкой сообщил:

- Можешь, шить свои рубашки, завтра утром тебя сожгут на костре!

Девушка с нарочным равнодушием кивнула и притянула к себе горку крапивы. Стала размочаливать ее. Палач передал иглу. Так жить не очень-то удобно. А надо успеть за ночь. Времени осталось мало.

И Маргарита, забыв про боль, сосредоточенно работала. Она трудилась из-за всех сил, даже не отвлекаясь на то чтобы съесть тюремного хлеба, и выпить воды из кувшина.

А Сержа тем временем пороли. Мальчишку решили высечь за излишнюю болтовню. Вздернули на дыбу, и четыре дьяволицы лупили его плетьми. А затем к босым ногам мальчика поднесли огонь. Сережка завопил.

Боль была жуткая… А плюс еще и сообщили черти что еще сто лет ему добавили пребывания в рабстве чистилища.

Мальчик понял, что он в ловушке. И что теперь он рискует никогда не выйти из рабства. И горько заплакала.

После порки и пытки, дьяволицы смазали его каким-то волшебным маслом и мальчишка, через половину часа почти исцелился. После чего его снова погнали на работу.

Теперь трудиться стало куда тяжелее, так как давило осознание того, что ты в этом аду навсегда. И это противно и грустно. Одно утешение, что тут тебе старость не грозит. И то слабое.

Витя, видя состояние Сержа, шепнул:

- Не бойся! Мы что-то обязательно придумаем!

Сережка отметил:

- Через сто веков!

И мальчишки дружно рассмеялись. А дьяволицы стали наносить по им удары плетками. И истерично визжали;

- Работайте, работайте! Работайте!

Дети старались и ишачили. Многие из них провели в чистилище столетия, а некоторые и тысячи лет. И как вырваться из преисподней? На ночь их заковывают в кандалы. И самое главное охраняют волки-оборотни. У которых абсолютный нюх, и при этом сверхъестественная скорость и сила в десять раз превосходящая обычного волка. А надзирательниц-дьяволиц чуть ли больше, чем малолетних заключенных.

Серж даже подумывал устроить восстание. Но смогут ли мальчики с кирками справиться? И главное, далеко они уйдут из чистилища?

Но попробовать не мешало. Все равно ведь их за это до смерти не убьют, а шрамы и ожоги заживут. Вот тут все быстро заживает, и мышцы стали крепкими как сталь.

И мальчишка решил обсудить во время, отведенное на сон бунт.

Впрочем, ночью в колодках пацаны без особого энтузиазма встретили идею.

Самый страшный из них, пробывший уже десять тысяч лет в чистилище мальчишка Макрон, с сомнением ответил:

- Думаешь, у нас не было бунтов? Ты один такой умный нашелся! Поэтому я волочу ярмо уже десять тысяч лет, что хватило глупости принять участие в восстании. Тут если мы восстанем, в ход пойдет боевая магия, и мы попросту, даже если оглушим кирками, дьяволиц застынем. А потом нас будут ждать жестокие пытки и самое главное за бунт добавляют сто веков чистилища! Нет, уж лучше тянуть лямку и радоваться, что у тебя есть навечно прекрасное здоровье, что не болят и не гниют зубы, что нет аллергии и прочих болезней, и что тебя не лишили права дышать и разговаривать и видеть сны!

Витя согласно кивнул:

- Магия дьяволиц лишает нас шансов! Этому месту почти миллион лет, и если было бы так просто в нем бунтовать… А иногда на свободу наши ребята выходят. Их отправляют в армию, подарив на выходе красивую форму! Так что терпи, может быть ты попадешь в ангельский полк, отработав в чистилище все свои грехи.

Серж пожал плечами и ответил:

- Ну, хорошо! Я еще подумаю над этой проблемой! А пока спать! Утро вечера мудренее!

Ну, мальчик, во всяком случае, спал, своим здоровым, крепким сном сильного, детского дела.

А вот Маргарита всю ночь не сомкнула глаз, трудилась над последней рубашкой. И вот уже утро и к ней в камеру вошли палачи. Девушка лишь кивнула им, и продолжала вязать. Нужно успеть. Времени так мало. Она была лишь в сорочке. Палач даже обрезал ее концы, чтобы лучше были видные прекрасные, с еще не успевшим сойти загаром ноги королевы. Пока она еще королева, так как развести их мог только Римский папа.

Маргариту вывели из темницы, подняли по ступеням. Палач хотел обрезать волосы, но старший лакей проорал:

- Его величество запретил портить ее прическу!

Палач кивнул:

- Понятно! Тем лучше, красиво будет гореть!

От этих слов Маргарита еще более побледнела, но не произнесла и звука. Только личико стало у королевы белее, а глаза ярче.