Максим молчал. Хотя это было в большей степени из-за того, что нужно было следить за дорогой, вернее, за ее отсутствием, если можно так выразиться. Я же не хотел его отвлекать и поэтому, только когда выбрались на асфальтовую дорогу, решил нарушить наше молчание.
– А куда исчез твой Бенгур? – спросил я Максима.
– А ты разве не заметил его под большой березой? Буквально минуту назад? Он нас проводил до дороги и сейчас побежит в сторону Лазорево и на подъезде к деревне будет нас ждать. Будет ждать, пока я не появлюсь и помрет запросто от голода, если я не вернусь. Поэтому мне долго никак нельзя бросать его: он мне сделал столько всего, что я перед ним в неоплатном долгу. Я потом как-нибудь расскажу о том, как он спас, например, Ивана от смерти.
Я посмотрел назад на дорогу, надеясь увидеть этого былинного волка, но дорога была пуста, и только в полукилометре от нас ехал черный «Геленваген». «Надо же, – подумал я про себя,– вроде бы и глухой угол, а люди катаются на таких дорогих джипах».
– Я тебя на повороте возле Мошкино высажу – не возражаешь? – спросил Максим, когда пикнул его смартфон, и он прочел сообщение. – Супруга уже подлетает, а я не люблю опаздывать.
– О чем может быть речь? Я немного разомну ноги: они у меня с непривычки невыносимо гудят.
– Где ты остановился, значит?
– Ах, да – телефон же в деревне плохо берет. Низина там, а здесь вроде как нормально. Как заедешь в Мошкино – поверни налево. Перед собой сразу же увидишь белый кирпичный большой дом с зеленым палисадником. Дальше будет магазин из такого же силикатного кирпича. Следующий дом после магазина и есть дом тети Раи. Я буду ждать. Посигналишь – тут же выскочу.
Тетя Рая, как нетрудно было догадаться, сильно огорчилась, узнав, что я уезжаю и даже прослезилась. Я долго объяснял, куда и к кому я еду, что я встретил родственника друга детства – никак пожилая женщина не успокаивалась. Но не зря говорят, что старики как дети: когда я рассказал, что в Лазорево (название деревни тете Рае ничего не говорило) есть церковь и, если она захочет, то Максим пришлет шикарную машину за ней в любой день, а она даже может взять с собой кого-нибудь из старушек-подружек. Тетю Раю эти слова оживили: оказывается, она очень хотела побывать в церкви, но не знала, как это сделать. Хозяйство она не могла оставить ни на день, а в райцентр если ехать, то только с ночевкой, а ночевать и не у кого. А когда она услышала, что службу справляют в том храме монахи, притом один аж из Беломорья, то и вовсе позабыла про мою «измену» – все загорелась предвкушением будущего путешествия. Мы с ней, подумав, выбрали субботу для поездки. Потом я, сытно покушав пирогов с гусиным супом, томленным в печи, поднялся в горницу немного полежать, чтобы дать отдых моим бедным ногам. Как только моя голова легла на мягкие пуховые подушки, веки стали наливаться свинцовой тяжестью, и я заснул.
Помню, снился мне длинный сон, рассказывать который нет абсолютно никакого смысла, только в конце этого сна ехал я на машине, и вот машина остановилась перед светофором, и тут же сзади ехавшее авто стало сигналить. Я проснулся – сигнал продолжался.
– Валерка! А, Валерка! – послышался голос тети Раи. – За тобой приехали. Просыпаешься?
– Да, тетя Рая, проснулся, – ответил я, хотя никак не мог прийти в себя и понять, что происходит.
Наконец, голова стала проясниваться, и я вспомнил, что, должно быть, сигналит Максим. Я посмотрел на часы – Боже мой, я проспал два с половиной часа, а казалось, только покемарил минутку. Быстренько заправив свою лежанку, я прихватил свой рюкзак с вещами и спустился вниз. Тетя Рая уже собрала мне целый пакет пирогов и разной еды. Пироги я взял и запихал в рюкзак, а от остального еле-еле отвертелся, так как в мой мешок уже ничего не влезало, а таскать отдельно не хотелось.
За воротами стояла «Тойота» Максима. Левая дверь возле водителя была приоткрыта, а сам он рукой показывал сесть рядом с ним. Я подошел к пассажирскому переднему месту и стал карабкаться своими негнущимися ватными ногами в кабину. С первого раза у меня не получилось: ногу просто не смог поднять до уровня пола. Пришлось рукой схватиться за поручень рядом с лобовым стеклом, затем поставить правую ногу на подножку и, подтягиваясь рукой, левую ногу поднять на порог. Во время этих манипуляций я услышал приятный нежный женский голос из заднего сиденья: «Добрый день!»
– Добрый день! – ответил я, пытаясь разглядеть обладательницу этого голоса, но спинка сиденья и подголовник мешали обзору, и я увидел в щелочку с левой стороны сиденья лишь красивые светлые вьющиеся волосы, собранные в пучок.
Наконец я плюхнулся на свое место и поставил свой довольно объемистый рюкзак себе на колени.
– Вот, Валера, прошу знакомиться – моя супруга Соня, – сказал Максим, с улыбкой наблюдая за моим карабканьем.
Я повторно попытался разглядеть жену моего нового знакомого теперь с правой стороны сиденья, но теперь мне мешал рюкзак, чтобы повернуться корпусом, ну, и ноги все также еле слушались. Поэтому я увидел те же красивые волосы и наушник в левом ухе, а также планшет в левой руке Сони.
– Соня, прошу любить и жаловать моего, надеюсь, друга, – Максим вопросительно посмотрел на меня, а затем бросил взгляд назад. – Это – Валерий Ильич Кулагин. Доктор технических наук. Награжден орденами «За заслуги перед Отечеством» третьей и четвертой степени. Человек, который занимается жутко секретными разработками для нашей оборонки.
– Максим, ты меня вгоняешь в краску.
– Валера, это я вычитал в интернете. Ничего, кроме простой общедоступной информации.
– Очень рада нашему знакомству, – послышался голос Сони.
Я, уже даже не пытаясь повернуться и посмотреть назад, ответил любезностью на любезность, что, мол, тоже очень рад.
Внедорожник тронулся, и мы поехали в Лазорево. Для меня оно уже казалось чем-то наподобие земли обетованной. Как ни странно, я провел все свое детство здесь и прожил до 18 лет, но те края в Кировской области для меня были TERRA INCOGNITA, как сказали бы древние римляне. Где только я не бывал, где только не шатался, а вот за тот лес, который я видел раньше каждый день и до которого километров 6-7, никогда не добирался. И не встреть сегодня Максима, так и прожил бы свою жизнь, не заглянув за географический горизонт моего детства.
– Валера, а как вы относитесь к балету? – вдруг спросил Максим.
Я ожидал, какой угодно вопрос, но только не про балет. Максим посмотрел на меня с хитрой улыбкой, я же смотрел на него удивленно. Я задумался. Да, балет я очень любил, но к чему и зачем этот вопрос? Разве только, что мой знакомый страстный любитель балета?
На самом деле, откуда началось моя любовь к балету? Это при том, что я не любил ходить на спектакли: разговоры, разговоры, разговоры – все статично. То ли дело балет! Помню, шел я на первом курсе института вечером мимо Большого театра, а время было, как будто все сейчас перед глазами, без пяти минут семь. И тут меня остановила миловидная старушка и, извиняясь, спросила, ну, вот, почти что так же, как спросил Максим: «Молодой человек, не хотели бы Вы пойти на балет? Мой муж неожиданно заболел и билет пропадает. Я понимаю, что могу втридорога продать, но не хочу этого». Конечно, я знал, что попасть в Большой театр почти невозможно и я из чистого любопытства, чтобы просто посмотреть внутренние интерьеры, а потом сказать деловым видом, мол, бывали мы и тут, и там. Помню, даже цена была вроде 1 рубль и 70 копеек. Первый ярус, второй ряд, центральное ложе – непосредственно над гербом Советского Союза. Вот так: увидел балет и влюбился в него. И даже когда и Музыкальный театр, и Большой театр были на реконструкции долгое время, чуть ли не специально ездил с женой, или даже один без жены, но только чтобы насладиться созерцанием волшебства балета. Вот только в последнее время вот уже полтора года никуда не ходил: надо было сделать оборонный заказ в срок, довольно часто я не приходил даже домой – все мысли были только о работе. Правда, до этого перерыва, полтора года назад, я видел лучший балет в своей жизни, который потряс меня до глубины души. Это был балет «Жизель» в Большом театре 9 января прошлого года. Представление было закрытое и билетов в свободной продаже не было. Нам же, в наш отдел, было представлено определенное количество билетов. Все дело было в том, что на этом представлении присутствовали Президенты России и Франции, а также прочие высокопоставленные лица двух держав. Конечно, мне льстило, что я вместе с супругой мог попасть на такой торжественный вечер, но мое настроение упало, когда я увидел программку: Жизель танцевала некая Софья Яхно. Эта балерина была довольно посредственной актрисой Музыкального театра, танцевавшая, как правило, в кордебалете. Правда, обладавшая эффектной внешностью. Я ее танцевавшую главную партию видел один раз только до этого в «Лебедином озере» в том же Музыкальном, и был глубоко раздосадован, что вообще тогда пошел на балет. И вот, в ожидании этого разочарования, я начал смотреть «Жизель». Я не помню, как прошел первый акт. Опомнился только от прикосновения жены: она подавала мне свой носовой платок, так как по моим щекам текли слезы после сцены, где героиня сходит с ума. На глазах моей Тани тоже были слезы. Многие, в том числе и Президент Франции, вытирали слезы на глазах. Это было настоящее волшебство балета. Как эта балерина смогла так трансформироваться? Я мечтал еще раз попасть на ее выступление. Жена даже один раз, через полгода после того представления, купила билет на Софью Яхно, но я не смог тогда пойти с ней: очередное испытание нашего изделия прошло без особого успеха, мягко говоря, и было не до балета….
