Голубоватая сфера подпрыгнула, вытянувшись в воздухе, и с громким шлепком приземлилась на неровную каменистую поверхность. Из тела слизи показались знаки. Нет, это были не просто какие-то знаки, это было довольно конкретное слово. «шлёп» – именно это было написано в выступавшем из тела плотоядной слизи белом облачке.

Слизь ещё немного попрыгала, выдавая в процессе различные надписи, такие как «плюх», «хлоп», «бултых», а иногда и просто «!», после чего совсем уже уверено произнесла:

– Я хороший слизёнок! – После чего обернулась в сторону до сих пор испускающего вокруг серебристые молнии и похожие на пепел хлопья портала. Ещё раз повторив для надёжности «Я хороший слизёнок!», округлая голубоватая масса уверенно запрыгнула в черневшую воронку, после чего та начала сворачиваться. Воронка с треском захлопнулась, оставив после себя небольшой вихрь из чрезмерно больших пепельных хлопьев. Безымянная ныне пещера, пронизывавшая одну из безымянных ныне скал у подножия Драконьих Гор, погрузилась в тишину.

Параграф 03:

Из праха.

Эпоха Сегрегаэм, начавшаяся с кровопролитного возвращения химерических рас в мир своей Прародительницы, запомнилась как период множества ожесточённых военных конфликтов как между главенствующими фракциями, так и внутри самих фракций. Одним из наиболее разрушительных по своим последствиям считается затяжное противостояние Альянса Единения с основными силами прочих существовавших на тот момент доминирующих фракций. Именно это противостояние в конечном итоге привело к окончанию эпохи Сегрегаэм.

Альянс Единения полностью соответствовал своему названию. Он представлял из себя союз нейтральных городов в различных мирах, чьей отличительной особенностью являлась идея сосуществования всевозможных рас на подконтрольных территориях. Примечательно было то, что среди граждан Альянса Единения нередко встречались и представители тех рас, которые издревле считались высшими и вокруг которых всегда строились доминирующие фракции. Примечательно было также и то, что, несмотря на полное уничтожение Альянса Единения, можно смело заявить о частично достигнутой первоначальной цели Альянса. Дело в том, что для победы над Альянсом некогда непримиримые главенствующие фракции впервые в истории решили объединить свои силы. Это, в свою очередь, повлекло за собой множество изменений, среди которых числилась и уникальная для следующей эпохи склонность конфликтующих сторон к мирному урегулированию множества вопросов.

Несмотря на, безусловно, благотворное влияние на многие из миров столь значимого явления, как Альянс Единения, его падение можно считать тёмными страницами архивов. Тысячи городов были безжалостно истреблены войсками фракций, немногочисленные выжившие скрывались, будучи признанными предателями крови.

Раскинувшийся над скалистой бухтой город, чьё название было потеряно в веках, оказался в числе последних выживших городов Альянса. Однако выживший не значит устоявший. Некогда уютные безмятежные улицы прекрасного города ныне пребывали в удручающем состоянии. Большая часть домов была разрушена в ходе продолжительной осады. Коптившие небо пожары, брошенные гнить тела, редкие отдалённые отзвуки стенаний тех раненых, которым никто не собирался оказывать помощь – город был захвачен без малейшего признака милосердия.

Городская ратуша сейчас отличалась от многих городских построек не только своими размерами, но и своей невредимостью, из-за чего выглядела монументально на фоне окружавших её разрушений. Это делало проходящий внутри неё ритуал ещё более устрашающим, если такое вообще было возможно.

К тому моменту, как двое архангелов и призрак вошли в ратушу, ритуал был близок к завершению. Полтора десятка несчастных созданий, прикованных друг к другу, бились в конвульсиях, заживо пожираемые многоцветным пламенем, и взорам троих предстали только лишь обезображенные до неузнаваемости тела, находящиеся в одном шаге от своей гибели.

Проводивший ритуал демон не обратил никакого внимания на вошедших – он был полностью сосредоточен на переплетениях цветных узоров пламени и выискивал знак, известный только ему. Вошедшие, в свою очередь, остановились чуть поодаль в ожидании, стараясь не отвлекать демона от выполнения своей, без сомнения, сложной задачи – происходившее никак не тревожило этих троих.

Прошло не более минуты, и демон, наконец, облегчённо вздохнул. Он пробормотал себе под нос несколько слов на малефикаруме – грубоватом языке демонов – и приблизился к одному из обречённых, настолько обезображенному, что его расовую принадлежность уже попросту невозможно было определить, разве только предположить, что жертва обладала плотью и как минимум восемью конечностями. Тем не менее обугленное тело всё ещё подавало признаки жизни. Виной тому было огромное количество сил, используемых демоном для успешного завершения проводимого действа.

Демон уже какое-то время чувствовал усталость от столь трудоёмкого процесса создания материала для проклятого артефакта, и потому испытал особое удовлетворение от финального аккорда ритуала. С заметным наслаждением он вонзил длинный узкий кинжал в грудь с трудом выбранной жертвы, отчего та, издав последний хрип, затерявшийся в общей какофонии стенаний, неподвижно замерла. Многоцветное пламя, до того рябью покрывавшее обгорающую плоть узников, взвилось до потолка, мгновенно обратив несчастных в пепел и тем самым прервав их затянувшиеся страдания.

Истощённый демон одной рукой вытирал пот с покрытого роговыми наростами черепа. Другой рукой он продолжал держать только что применённый кинжал. Ещё не остывший пепел стягивался к лезвию кинжала, в полёте формируясь в нити грубой серой ткани, которая оборачивалась вокруг серебристого лезвия. Постепенно ткань сформировала нечто наподобие рулона. Сложный ритуал был завершён.

Увидев, что демон завершил процесс создания материала для проклятого артефакта, один из архангелов, обладавший, в отличие от своего шестикрылого собрата рядом, всего двумя белоснежными крыльями, привлёк внимание ритуалиста. Этот архангел вообще был единственным из троицы, проявлявшим хоть какой-то интерес к происходящему. Точнее, он был единственным по-настоящему заинтересованным в происходящем. В отличие от этого архангела, у самого демона интерес был разве что спортивный, он всего лишь оказывал услугу союзнику, о чём и поспешил сообщить:

– О, ты уже здесь, Айшма? Не заметил, как ты пришёл. Ну и работёнка! Давно я ничем таким не занимался, уже и забыл, как это выматывает. Но всё равно получилось неплохо, этого более чем достаточно для Эгиды. Дальше сам справишься. И не забудь, с тебя причитается!

Демон передал двукрылому архангелу пепельный свёрток, и тот с благодарностью принял ценный предмет:

– Само собой, причитается, друг мой Белиал. Я очень тебе признателен, и был бы ещё признательнее, если бы ты перестал называть меня этим дурацким прозвищем. – Айшма-Дэ хоть и упомянул о своём недовольстве, на самом деле не был раздражён от прицепившейся новой формы обращения. Он давно уже считал свой титул весьма некомфортным, настоящее же его имя, как и имена всех остальных Прародителей рас, подходило разве что для особых случаев. Впрочем, Айшма уже планировал официально закрепить за собой это прозвище.

– Сказал так, а ведь и сам ко мне по прозвищу обратился. – Демон оскалился, наглядно продемонстрировав несколько рядов своих заострённых зубов. Несмотря на извечную вражду между Пресвятым Литургом и Девятью Кругами, фракциями ангелов и демонов соответственно, Белиал и Айшма неплохо сдружились за время военной кампании против Альянса Единения. Не было ничего удивительного в том, что один из них мог попросить другого об одолжении, или, например, проявить любопытство. – Может, всё-таки расскажешь, зачем тебе понадобилась Эгида Милосердного Сна? Дело, конечно, твоё, но ведь для любого из ангельского племени использовать тёмный артефакт смерти подобно. Тем более если он изначально проклят.

Двукрылый архангел немного смутился, он не хотел отвечать на этот вопрос. Впрочем, лгать своему приятелю он тоже особо не стремился, да и отмалчиваться обстоятельства не предполагали. Немного подумав, Айшма-Дэ решил дать уклончивый ответ: