Когда мистер Арата выходил из дома, он обернулся к Кейм и жестом подозвал ее поближе. Он обнял ее и сказал: «Ты сильная. Позаботься о своей матери и братьях».
Потом человек из ФБР надел на ее отца наручники, посадил его в машину, и они уехали.
С тех пор семья не видела отца и ничего о нем не слышала.
Кейм со слезами рассказала нам, что они с матерью спорят по каждому поводу. Мать кричит, когда Кейм приоткрывает окно, потому что до смерти боится, что один из патрулей противовоздушной обороны заметит лучи света и заберет ее тоже. Кейм сказала, что пытается исполнять наказ отца, но едва разговаривает с матерью. (Все время, пока мы сидели на кухне, миссис Арата была наверху с двумя мальчиками.)
Однажды вечером мать Кейм говорила по телефону с ее тетей, в разговор включился оператор и сказал что-то, чего мать не поняла. Тетя Кейм объяснила по-японски, что оператор не хочет, чтобы они говорили по-японски, и что, если они не начнут говорить по-английски, им придется прекратить разговор.
Ее мать повесила трубку и расплакалась, потому что не достаточно хорошо знает английский, чтобы общаться на нем.
Миссис Арата говорит только одно: shikataganai, что значит «с этим ничего нельзя поделать».
Кейм стыдно. Ей стыдно, что она японка. Стыдно, что у нее лицо врага. Она беспокоится о своем отце. Ходят слухи, что несколько людей, которых задержали власти, были застрелены, когда пытались бежать. А еще Кейм волнуется о том, что будет с ней. Она сказала, что боится выходить из дома.
Мама попросила Кейм всегда помнить о том, что она точно такая же американка, как мы, а вовсе не враг. Она сказала Кейм, что со временем все пройдет. Мама всегда верит, что со временем все проходит. Мама любит говорить, что время лечит.
Мама обещала Кейм поговорить с папой и узнать, может ли он что-нибудь узнать про ее отца.
Потом мы пригласили Кейм и ее семью (включая тетю) на рождественский ужин. Мама твердо решила устроить рождественский ужин, несмотря на то, как сложно доставать продукты.
Было видно, как обрадовалась Кейм, получив приглашение, — она даже слегка улыбнулась. Она сказала, что ее тетя отличный кулинар и приготовит какие-то вкусные японские деликатесы.
Приехав домой, мы поговорили с папой. Он сообщил, что ситуация печальна, потому что волна ненависти направлена на живущих на острове японцев. Папа сказал, что не слышал о судьбе мистера Арата, но приложит все усилия, чтобы узнать, куда его увезли.
Папа рассказал, что они с Энди провели весь день в его офисе, пытаясь дозвониться до материка. Ему удалось поговорить со штаб-квартирой своей газеты в Нью-Йорке, с бабушкой и дедушкой (у них отлегло от сердца, когда они услышали его голос), а еще с директором нашей школы в Вашингтоне. Папа всем хочет сообщить, что у нас все в порядке. Папа никогда не забывает о таких вещах, и это так приятно.
Из папиного офиса они уехали поздно, и две последние мили пришлось ехать в темноте. Папа сказал, что было очень сложно вести машину вечером, потому что дороги темные (фонари не горят), а фары дают очень мало света.
В прошлый четверг папа и Энди ездили в полицейский участок, чтобы там покрасили фары в синий цвет. Энди вернулся раздраженный, потому что весь капот машины испачкали синей краской, и, как и везде в последние дни, в очереди пришлось ждать больше двух часов.
К счастью, у машины есть подножки. Энди стоял на подножке и предупреждал папу, когда машина подъезжала слишком близко к обочине.
Четверг, 18 декабря 1941 года
Оаху, Гавайи
В последние два дня Энди с папой работают без перерыва — строят наше бомбоубежище. Бомбоубежища должны быть как минимум десять футов длиной и пять футов шириной, но наше не выглядит таким большим.
Папа достал рифленого железа и делает из него крышу. Осталось только насыпать сверху грязи и досыпать песка в мешки у задней стены.
Мама осмотрела бомбоубежище и сказала, что лучше бы в нас попала очень, очень маленькая бомба.
Пятница, 19 декабря 1941 года
Оаху, Гавайи
Сегодня нам пришлось два часа стоять в очереди в библиотеку, где выдавали противогазы. Там же нам показали, как их надевать.
Сначала надо засунуть в маску подбородок, потом натянуть ее на голову. От носа и рта вниз идет большая трубчатая часть, из-за которой человек похож на слона с ненормальным хоботом.
По-моему, столько же шансов задохнуться насмерть, неправильно надев противогаз, сколько умереть от японской атаки ядовитым газом.
Надо убедиться, что маска сидит очень, очень плотно и газ не может проникать сквозь нее. У меня такое чувство, будто в лицо вцепился кальмар.
Противогаз нужно носить с собой в этой уродливой, зеленой брезентовой сумке на ремне через плечо. Носить его надо везде — даже в душ с собой брать. Если солдаты обнаружат кого-нибудь без противогаза, то заставят вернуться за ним домой. А если его потерять, придется платить 3 доллара 75 центов, чтобы выдали новый.
Обычные противогазы не годятся совсем маленьким и грудным детям. Таким детям выдают «кроличьи сумки», куда ребенок помещается целиком, а его лицо оказывается за прозрачным пластиком. Ручки у сумки похожи на кроличьи уши, и дети в этих сумках выглядят, как кролики-инопланетяне. Очень смешно.
Мы зашли в комнату, чтобы проверить противогазы и убедиться, что они действуют. Мы надели маски, и в комнату пустили слезоточивый газ. У меня глаза покраснели и начали слезиться, было действительно больно, поэтому я подняла руку (тем, кто почувствует газ, велели поднять руку), и меня тут же вывели из комнаты.
Инструктор сказал, что маска мне не подходит, хотя я и сама уже прекрасно это поняла.
Папа предположил, что маска не подходит потому, что моя голова слишком маленькая, и, возможно, имеет смысл подумать о том, как бы ее увеличить. Папино чувство юмора — не самое лучшее в мире. Он сказал, что волноваться не о чем, потому что вряд ли что-нибудь случится.
Если вряд ли что-нибудь случится, почему я должна носить с собой противогаз? (Я не стала задавать ему этот вопрос, потому что он и так не находит себе покоя.)
Суббота, 20 декабря 1941 года
Оаху, Гавайи
Я думала, что хуже быть не может, но я ошибалась.
Мистер Пул мертв.
Папа и Энди ездили в его книжный магазин. Книжного магазина больше нет. Один из американских зенитных снарядов случайно разрушил здание, промахнувшись мимо цели, здание загорелось. Оно сгорело дотла.
Мистер Пул жил в квартире того же дома, где находился его магазин, и погиб при пожаре.
Весь квартал до сих пор огорожен веревками.
Мне все это рассказала мама. Папа все еще в спальне. Он не выходил с тех пор, как поздним утром они с Энди вернулись. Энди сказал, что никогда раньше не видел папу таким расстроенным.
Воскресенье, 21 декабря 1941 года
Оаху, Гавайи
Папа узнал, где находится мистер Арата. Он активно участвовал в работе Ассоциации японских бизнесменов, поэтому его подозревают в связи с нападением 7 декабря и допрашивают на острове Сэнд-Айленд. Это все, что папе удалось узнать. Кейм успокоилась, узнав, что ее отец жив.
Понедельник, 22 декабря 1941 года
Оаху, Гавайи
Каждый раз, когда начинается учебная воздушная тревога, мы несемся в бомбоубежище. (Все, кроме мамы, вот как. Она сказала: «Пусть меня лучше разорвет на кусочки, но сидеть в этой сумасшедшей пещере я не буду».)
Папа сказал, что бывают убежища побольше и поудобнее. В нашем есть только керосиновый фонарь, немного консервов (открывалки нет) и вода в бутылках.
