– Вот потому-то я и говорю – дыры.

– Сквозные что ли? Такого не может быть, – сделав умное лицо, заявил Мошка. – Если бы сквозные были, то вся вода утекла бы на другую сторону Земли.

– Как же, как же, – поспешила на помощь подруге Катя, – с той стороны, положим, тоже вода: река может, а может и океан. Вот она с одной стороны на другую перетекает, а с другой на эту, и таким образом, все как будто остается на своих местах.

– Ну, если только так.

– А как же еще? Разве ты где-нибудь на суше бездонные ямы видел? – уже начиная чувствовать себя профессором, сказала Вика. – Дыра от воды непременно к воде идет, иначе и быть не может. Это – факт!

– Слушай, а бермудский треугольник это тоже дыра?

– Дыра, дыра, только несколько другого типа, – сказала Вика, подтолкнув Мошку в плечо, и глядя в сторону, – намекая тем самым, что ему пора уходить.

– А какого типа? Она треугольная что ли? Ну что за тип-то у нее? – не унимался мальчик.

– Какой тип? – не поняла Вика, – где тип? Что за тип?

– Мне бы знать. А еще бы знать, почему потонувшие корабли с другой стороны земли не выныривают, – посмотрев на девочку с сожалением, и уже не надеясь получить от нее ответ, Мошка решил, что ему, действительно, пора удалиться.

глава двенадцатая

Детективы под подозрением

или

«Зал суда»

– Что с тобой? – Катя перехватила Викин взгляд и испуганно вскрикнула, – Ой! У нас здесь сегодня прямо проходной двор какой-то.

– Что случилось? – услышав взволнованный голос подруги, Настя, наконец, перестала строить из себя непреступную крепость и обернулась. К девочкам торопливо приближались три фигуры, – одной из них была Вера Петровна. Она что-то говорила двум другим, – завучу – Галине Григорьевне и классной руководительнице Кати и Насти – Светлане Матвеевне. Тараторя без умолку, Вера Петровна все время указывала на учениц.

– Вот вам и воронки, – пробормотала Вика, чуя, что их ожидает безрадостная участь. – Кажется, нас уже начало засасывать в бездонные дыры – теперь, крутись, не крутись – не отвертишься.

– Так-так, девочки, – сравнявшись с растерявшейся троицей, строго проговорила Светлана Матвеевна – почему вы опять не в столовой?

– Да они так и липнут к моему кабинету, – пожаловалась Вера Петровна. – Мне …, ну, в общем, не важно кто, но мне сказали, что это уже не в первый раз. И я подозреваю…, мне, конечно, неловко об этом говорить…. Но, я подозреваю, что именно эти ученицы выкрадывают скелет из моего кабинета.

Крайне удивленные девочки возмущенно воззрились на преподавательницу анатомии.

– Но, мы, мы…, – Вика хотела что-нибудь сказать в свое оправдание, но не нашла подходящих слов и умолкла.

– Ну, что ж, в этом мы разберемся, – строго проговорила завуч. – Придется вам, милые, зайти ко мне.

– Это все она – няня, наябедничала, – зло прошептала Катя подругам, следуя за учителями в кабинет, который старательно, – не без веского на то основания, – все ученики обходили стороной. Он давно получил название «Зал суда», а иначе, – «Камера приговоров».

– Ну, что ж, присаживайтесь и объясняйте, – повелела Галина Григорьевна, и сама уселась напротив «подсудимых». Светлана Матвеевна и Вера Петровна остались стоять, – одна из-за того, что переживала за своих учениц, а другая, – из-за того, что переживала за необходимую ей школьную собственность.

Девочки попытались объяснить, что хотели высмотреть того, кто покушается на спокойную жизнь скелета. О том же, что серьезно взялись за расследование и о своей команде, которую назвали: «Три девочки ИПС», – что означало – «три девочки идут по следу», – они, конечно, ничего не сказали. Так просто, мол, решили, постоять, посторожить.

– Отговорки это все, отговорки, – недовольно проворчала Вера Петровна.

– Ах, отговорки?! – рассердилась Вика. – Вы думаете, поймали виновных? А знаете ли вы, что, может быть, именно в этот момент, ваш скелет покидает ваш кабинет?

Услышав последние слова Вики, преподаватель анатомии пулей вылетела за дверь и чуть ли не сбила с ног троих мальчиков, возвращавшихся из столовой. Двое ребят были ее учениками. А третий, вероятно, из какого-нибудь параллельного класса, – это Вера Петровна сразу поняла, – ее мальчики не ходили по школе в кепках, да еще и, надвинув козырек на глаза, она бы им этого не позволила.

– Ну и воспитание! – буркнула учительница, и подбежала к своему кабинету. Быстро отворив дверь, она замерла на месте – скелет пропал.

– Вот- вот, я была права, – выглянув из «Зала суда», сказала Вика.

– Но…, но ты знала, значит, все-таки замешана, – наконец, обретя дар речи, крикнула Вера Петровна. – Не спускайте с них глаз, Светлана Матвеевна! Я и сама буду за ними поглядывать. Они должны…, должны ответить мне за скелет.

– За скелет мы вам отвечать не будем, – сказала Вика, – потому что мы его не трогали. Но, доказать, что мы не виновны – докажем. И еще преступников вам приведем, только имейте терпение. А сейчас отпустите нас, пожалуйста, мы на урок опаздываем.

– Какие невоспитанные девочки, – буркнула Вера Петровна.

– Возможно. Но им действительно пора на урок, – сказала Светлана Матвеевна.

– Да-да, пусть идут, – согласилась завуч. И девочки торжественно покинули «Зал суда».

– Ну и влипли же мы, – вздохнула Вика.

– Это все няня. Ну, ничего, мы ей сегодня отплатим благодарностью, – усмехнулась Катя.

– Как? – удивилась Настя.

– Скоро узнаете. Не забывайте, она сегодня опять ночует в нашем доме. У нас есть еще целая ночь.

– И это говоришь ты?! – тихо воскликнула Настя, явно намекая на предыдущую ночь и ее результаты. Но Катя ничего не ответила, а лишь лукаво улыбнулась и шмыгнула за дверь кабинета истории. Настя последовала за ней, а Вика, пожав плечами, прошла дальше.

глава тринадцатая

Замерзшие приведения

Этой ночью, в отличие от первой, няне Ане не спалось. Жуткие завывания, доносящиеся откуда-то со стороны лоджии и бледные лица, время от времени мелькающие за окном, не давали ей покоя, что вполне удовлетворяло Катю, украдкой наблюдающую за няней из-под своего одеяла. Она ликовала.

К двенадцати часам, Аня, наконец, не выдержала и поднялась с постели. Но, выйдя на лоджию, ровным счетом ничего не увидела. Даже шкафчика стоящего у одной из стен лоджии – он из-за своего черного цвета, просто растворился в темноте. Немного подышав свежим воздухом и полюбовавшись на ночное небо, девушка вернулась в свою кровать. Следующие два часа она, набравшись терпения, опять выслушивала стоны и вой, и иногда замечала в окне грустное бледное лицо. В очередной раз, глянув на окно, Аня увидела лицо, настолько исполненное печали, что ее сердце дрогнуло.

– Ну, нет, хватит! – снова поднимаясь с постели, сказала девушка. – Катя, вставай, будем приведений в дом загонять, а то, мне кажется, они там уже совсем замерзли и утомились. Если призраки заснут прямо на лоджии, нам, чего доброго, придется отвечать за то, что они заболеют.

– Перед кем отвечать? – не поняла Катя, неохотно вылезая из-под теплого одеяла.

– Перед их родителями, разумеется. Я просто уверена, что у этих приведений есть родители.

Выглянув на лоджию, Аня проговорила прямо в темноту:

– Ну, что, работа призраков далеко не легкая, правда?

– Правда, – послышался тихий, дрожащий голос в ответ. – Х-холодно т-тут, и с-спать хочется.

– Ага, а в шкафу, небось, жестковато? А ну заходите в дом. В другой раз как-нибудь свои пуганья продолжите.

На приглашение Ани в комнату медленно вошли два человека в белом, их движения были такими неестественными, а лица такими печальными, что Катя даже отступила в сторону. Ей вдруг стало не по себе, захотелось бежать – но ноги не бежали; кричать – но рот не открывался. Маленькая хозяйка дома отлично знала, кого видит перед собой, однако никак не могла убедить себя в том, что всегда подвижная Вика и умная Настя, могут выглядеть так не по человечески, вызывая одновременно и страх и жалость.